Неточные совпадения
Питая горьки размышленья,
Среди печальной их семьи,
Онегин взором сожаленья
Глядит на дымные струи
И мыслит, грустью отуманен:
Зачем я пулей в грудь не ранен?
Зачем не хилый я
старик,
Как этот бедный откупщик?
Зачем, как тульский заседатель,
Я не лежу в параличе?
Зачем не чувствую в
плечеХоть ревматизма? — ах, Создатель!
Я молод, жизнь во мне крепка;
Чего мне ждать? тоска, тоска!..
Два инвалида стали башкирца раздевать. Лицо несчастного изобразило беспокойство. Он оглядывался на все стороны, как зверок, пойманный детьми. Когда ж один из инвалидов взял его руки и, положив их себе около шеи, поднял
старика на свои
плечи, а Юлай взял плеть и замахнулся, тогда башкирец застонал слабым, умоляющим голосом и, кивая головою, открыл рот, в котором вместо языка шевелился короткий обрубок.
Но когда перед ним развернулась площадь, он увидел, что немногочисленные прохожие разбегаются во все стороны, прячутся во двор трактира извозчиков, только какой-то высокий
старик с палкой в руке, держась за
плечо мальчика, медленно и важно шагает посреди площади, направляясь на Арбат.
За спиною Самгина, толкнув его вперед, хрипло рявкнула женщина, раздалось тихое ругательство, удар по мягкому, а Самгин очарованно смотрел, как передовой солдат и еще двое, приложив ружья к
плечам, начали стрелять. Сначала упал, высоко взмахнув ногою, человек, бежавший на Воздвиженку, за ним, подогнув колени, грузно свалился
старик и пополз, шлепая палкой по камням, упираясь рукой в мостовую; мохнатая шапка свалилась с него, и Самгин узнал: это — Дьякон.
— Нехорошо сделали с нами, ваше благородие, — глухим басом сказал лысый
старик, скрестив руки, положив широкие ладони на
плечи свои, — тяжелый голос его вызвал разнообразное эхо; кто-то пробормотал...
Старик поднял руку над
плечом своим, четыре пальца сжал в кулак, а большим указал за спину...
Ветер нагнал множество весенних облаков, около солнца они были забавно кудрявы, точно парики вельмож восемнадцатого века. По улице воровато бегали с мешками на
плечах мужики и бабы, сновали дети, точно шашки, выброшенные из ящика. Лысый
старик, с козлиной бородой на кадыке, проходя мимо Самгина, сказал...
В голове еще шумел молитвенный шепот баб, мешая думать, но не мешая помнить обо всем, что он видел и слышал. Молебен кончился. Уродливо длинный и тонкий седобородый
старик с желтым лицом и безволосой головой в форме тыквы, сбросив с
плеч своих поддевку, трижды перекрестился, глядя в небо, встал на колени перед колоколом и, троекратно облобызав край, пошел на коленях вокруг него, крестясь и прикладываясь к изображениям святых.
—
Старика этого мы давно знаем, он как раз и есть, — заговорил штатский, но раздалось несколько выстрелов, солдат побежал, штатский, вскинув ружье на
плечо, тоже побежал на выстрелы. Прогремело железо, тронутое пулей, где-то близко посыпалась штукатурка.
Назавтра Лиза не была весь день дома, а возвратясь уже довольно поздно, прошла прямо к Макару Ивановичу. Я было не хотел входить, чтоб не мешать им, но, вскоре заметив, что там уж и мама и Версилов, вошел. Лиза сидела подле
старика и плакала на его
плече, а тот, с печальным лицом, молча гладил ее по головке.
Там стояли Версилов и мама. Мама лежала у него в объятиях, а он крепко прижимал ее к сердцу. Макар Иванович сидел, по обыкновению, на своей скамеечке, но как бы в каком-то бессилии, так что Лиза с усилием придерживала его руками за
плечо, чтобы он не упал; и даже ясно было, что он все клонится, чтобы упасть. Я стремительно шагнул ближе, вздрогнул и догадался:
старик был мертв.
— Нечего прощать. Ты меня не обидел. А и обидеть меня нельзя, — сказал
старик и стал на
плечо надевать снятую сумку. Между тем перекладную телегу выкатили и запрягли лошадей.
— Не is crazy, [Он полоумный,] — сказал англичанин, когда Нехлюдов перевел ему слова
старика, и, пожав
плечами, вышел из камеры.
Старик этот, лохматый и весь в морщинах, в одной грязной, пепельного цвета, прорванной на
плече рубахе, таких же штанах, босой, сидел на полу подле нар и строго-вопросительно смотрел на вошедших.
Из города донесся по воде гул и медное дрожание большого охотницкого колокола. Стоявший подле Нехлюдова ямщик и все подводчики одни за другими сняли шапки и перекрестились. Ближе же всех стоявший у перил невысокий лохматый
старик, которого Нехлюдов сначала не заметил, не перекрестился, а, подняв голову, уставился на Нехлюдова.
Старик этот был одет в заплатанный òзям, суконные штаны и разношенные, заплатанные бродни. За
плечами была небольшая сумка, на голове высокая меховая вытертая шапка.
— Не укушу, Агриппина Филипьевна, матушка, — хриплым голосом заговорил седой, толстый, как бочка,
старик, хлопая Агриппину Филипьевну все с той же фамильярностью по
плечу. Одет он был в бархатную поддевку и ситцевую рубашку-косоворотку; суконные шаровары были заправлены в сапоги с голенищами бутылкой. — Ох, уморился, отцы! — проговорил он, взмахивая короткой толстой рукой с отекшими красными пальцами, смотревшими врозь.
— Зачем живет такой человек! — глухо прорычал Дмитрий Федорович, почти уже в исступлении от гнева, как-то чрезвычайно приподняв
плечи и почти от того сгорбившись, — нет, скажите мне, можно ли еще позволить ему бесчестить собою землю, — оглядел он всех, указывая на
старика рукой. Он говорил медленно и мерно.
— Где же ты? — крикнул опять
старик и высунул еще больше голову, высунул ее с
плечами, озираясь на все стороны, направо и налево, — иди сюда; я гостинчику приготовил, иди, покажу!
Он устроил себе нечто вроде палатки, а на
плечи набросил шинель.
Старик таза поместился у подножия кедра, прикрывшись одеялом. Он взялся караулить бивак и поддерживать огонь всю ночь. Нарубив еловых веток, я разостлал на них свой мешок и устроился очень удобно. С одной стороны от ветра меня защищала валежина, а с другой — горел огонь.
— Послушай,
старик, — заговорил я, коснувшись до его
плеча, — сделай одолжение, помоги.
Я тотчас сообщил кучеру его предложение; Ерофей объявил свое согласие и въехал на двор. Пока он с обдуманной хлопотливостью отпрягал лошадей,
старик стоял, прислонясь
плечом к воротам, и невесело посматривал то на него, то на меня. Он как будто недоумевал: его, сколько я мог заметить, не слишком радовало наше внезапное посещение.
Он потрясал в воздухе своей винтовкой. В таком возбужденном состоянии я никогда его не видывал. В глазах Дерсу была видна глубокая вера в то, что тигр, амба, слышит и понимает его слова. Он был уверен, что тигр или примет вызов, или оставит нас в покое и уйдет в другое место. Прождав 5 минут,
старик облегченно вздохнул, затем закурил свою трубку и, взбросив винтовку на
плечо, уверенно пошел дальше по тропинке. Лицо его снова стало равнодушно-сосредоточенным. Он «устыдил» тигра и заставил его удалиться.
Уезжая, он взошел наверх; взволнованная всем происшедшим, Natalie сидела на креслах, закрывши лицо, и горько плакала.
Старик потрепал ее по
плечу и сказал...
В зале утром я застал исправника, полицмейстера и двух чиновников; все стояли, говорили шепотом и с беспокойством посматривали на дверь. Дверь растворилась, и взошел небольшого роста плечистый
старик, с головой, посаженной на
плечи, как у бульдога, большие челюсти продолжали сходство с собакой, к тому же они как-то плотоядно улыбались; старое и с тем вместе приапическое выражение лица, небольшие, быстрые, серенькие глазки и редкие прямые волосы делали невероятно гадкое впечатление.
Михей Зотыч взял
старика за
плечо, повернул и толкнул в шею.
За
плечами у
старика болталась небольшая котомка.
Этот первый завтрак служил для Галактиона чем-то вроде вступительного экзамена. Скоро он почувствовал себя у Стабровских если не своим, то и не чужим. Сам
старик только иногда конфузил его своею изысканною внимательностью. Галактион все-таки относился к магнату с недоверием. Их окончательно сблизил случайный разговор, когда Галактион высказал свою заветную мечту о пароходстве. Стабровский посмотрел на него прищуренными глазами, похлопал по
плечу и проговорил...
Старик крепко взял меня за
плечо и повел по двору к воротам; мне хотелось плакать от страха пред ним, но он шагал так широко и быстро, что я не успел заплакать, как уже очутился на улице, а он, остановясь в калитке, погрозил мне пальцем и сказал...
А вот лошади у меня будут… — и, схватя
старика за бороду, начал его бить по
плечам плетью нещадно.
Коля вырвался, схватил сам генерала за
плечи и как помешанный смотрел на него.
Старик побагровел, губы его посинели, мелкие судороги пробегали еще по лицу. Вдруг он склонился и начал тихо падать на руку Коли.
— Вот что, друг, — заговорил Кишкин, положив руку на
плечо Турке, — кто из фотьянских
стариков жив, которые работали при казне?.. Значит, сейчас после воли?
— Эй ты, птаха!.. — тряс ее за
плечо рассерженный
старик. — Не туда залетела!.. Чья ты будешь-то?
Теперь запричитала Лукерья и бросилась в свою заднюю избу, где на полу спали двое маленьких ребятишек. Накинув на
плечи пониток, она вернулась, чтобы расспросить
старика, что и как случилось, но Коваль уже спал на лавке и, как бабы ни тормошили его, только мычал. Старая Ганна не знала, о ком теперь сокрушаться: о просватанной Федорке или о посаженном в машинную Терешке.
«Телеграмма» вернулась, а за ней пришла и Нюрочка. Она бросилась на шею к Самойлу Евтихычу, да так и замерла, — очень уж обрадовалась
старику, которого давно не видала. Свой, родной человек… Одета она была простенько, в ситцевую кофточку, на
плечах простенький платок, волосы зачесаны гладко. Груздев долго гладил эту белокурую головку и прослезился: бог счастье послал Васе за родительские молитвы Анфисы Егоровны. Таисья отвернулась в уголок и тоже плакала.
В этот момент чья-то рука ударила
старика по
плечу, и над его ухом раздался сумасшедший хохот: это был дурачок Терешка, подкравшийся к Луке Назарычу босыми ногами совершенно незаметно.
К
старикам протолкался приземистый хохол Терешка, старший сын Дороха. Он был в кумачной красной рубахе; новенький чекмень, накинутый на одно
плечо, тащился полой по земле. Смуглое лицо с русою бородкой и карими глазами было бы красиво, если бы его не портил открытый пьяный рот.
Она не договорила и заплакала. Нелли вопросительно взглянула на меня как бы в недоумении и в испуге.
Старик посмотрел на меня, пожал
плечами было, но тотчас же отвернулся.
— Нет, нет, — заговорил он, ободрительно трепля
старика по
плечу, — сидитт! Aber [но (нем.)] гер Шульц очень просил вас прилежно не взирайт на него. Он у двора известен.
Старик на ходу привычным движением
плеча поправил на спине шарманку и вытер рукавом вспотевшее лицо.
— А сколько лет служишь в заводе, кум Елизарыч? — допрашивал Прейн, похлопывая
старика по
плечу.
Разбитной (пожимая
плечами, к Налетову). Князь сейчас должен выйти: у
старика, знаете, изжога сделалась — покушать он любит, так насилу дышит…
Старик ушел. Что-то вроде насмешливой гримасы промелькнуло на лице чиновника в мундире. Директор между тем вежливо, но серьезно пригласил движением руки даму отойти с ним подальше к окну. Та подошла и начала говорить тихо: видно было, что слова у ней прерывались в горле и дыхание захватывало: «Mon mari… mes enfants…» [Мой муж… дети… (франц.).] — слышалось Калиновичу. Директор, слушая ее, пожимал только
плечами.
— А я его не узнал было, старика-то, — говорит солдат на уборке тел, за
плечи поднимая перебитый в груди труп с огромной раздувшейся головой, почернелым глянцовитым лицом и вывернутыми зрачками, — под спину берись, Морозка, а то, как бы не перервался. Ишь, дух скверный!»
Даже
старик Панталеоне, который, прислонясь
плечом к притолке двери и уткнув подбородок и рот в просторный галстух, слушал важно, с видом знатока, — даже тот любовался лицом прекрасной девушки и дивился ему — а, кажется, должен был он к нему привыкнуть!
Тут он делал…» —
Старик начал было какую-то необыкновенную фиоритуру — и на десятой ноте запнулся, закашлялся и, махнув рукою, отвернулся и пробормотал: «Зачем вы меня мучите?» Джемма тотчас же вскочила со стула и, громко хлопая в ладоши, с криком: «Браво!.. браво!» — подбежала к бедному отставному Яго и обеими руками ласково потрепала его по
плечам.
— Так-то-с, Николай Петрович, — говорил мне
старик, следуя за мной по комнате, в то время как я одевался, и почтительно медленно вертя между своими толстыми пальцами серебряную, подаренную бабушкой, табакерку, — как только узнал от сына, что вы изволили так отлично выдержать экзамен — ведь ваш ум всем известен, — тотчас прибежал поздравить, батюшка; ведь я вас на
плече носил, и бог видит, что всех вас, как родных, люблю, и Иленька мой все просился к вам. Тоже и он привык уж к вам.
Я хлопнул
старика по
плечу...
— Нет, кажется, мы никогда не поумнеем, — сказала совершенно как бы искренним голосом пани и затем нежно прильнула головой к
плечу мужа, что вызвало его тоже на нежнейший поцелуй, который
старик напечатлел на ее лбу, а она после того поспешила слегка обтереть рукой это место на лбу.
Митька скроил глупую рожу, взял хладнокровно из рук
старика огромную дубину, взвалил ее на
плеча и пошел, переваливаясь, за своим отрядом ко кривому дубу.
Сначала тот из слепых, который был помоложе, держался за
плечо вожатого, а сам тащил за собою
старика.