Неточные совпадения
Чело
К решетке хладной прилегло,
Глаза подернулись туманом,
По
сердцу пламень пробежал,
Вскипела кровь.
И тогда только, поистине тогда возгорелась в
сердце человеческом ненасытная сия и мерзительная страсть к богатствам, которая, яко
пламень, вся пожирающий, усиливается, получая пищу.
Куницыну дань
сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш
пламень,
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена…
— Случилось это, — отвечал Живин, встав уже со своего стула и зашагав по балкону… — возвратилась она от братьев, я пришел, разумеется, к ним, чтобы наведаться об тебе; она, знаешь, так это ласково и любезно приняла меня, что я, разумеется, стал у них часто бывать, а там… слово за слово, ну, и натопленную печь раскалить опять нетрудно, — в сердчишке-то у меня опять прежний
пламень вспыхнул, — она тоже, вижу, ничего: приемлет благосклонно разные мои ей заявления; я подумал: «Что, мол, такое?!» — пришел раз домой и накатал ей длиннейшее письмо: так и так, желаю получить вашу руку и
сердце; ну, и получил теперь все оное!
И взяла его та юница за руки, и взглянула ему в самые очи, и ощутил Вассиан, яко некий огнь в
сердце его горит, и увидел
пламень злой из очей ее исходящ, и зрел уже себя вверженным в пропасть огненную…
— Гм… да… А ведь истинному патриоту не так подобает… Покойный граф Михаил Николаевич недаром говаривал: путешествия в места не столь отдаленные не токмо не вредны, но даже не без пользы для молодых людей могут быть допускаемы, ибо они формируют характеры, обогащают умы понятиями, а сверх того разжигают в
сердцах благородный
пламень любви к отечеству! Вот-с.
— Елена, — сказал он, — я истекаю кровью, — холопи мои далеко… помощи взять неоткуда, может быть, чрез краткий час я отойду в
пламень вечный… полюби меня, полюби на один час… чтоб не даром отдал я душу сатане!.. Елена! — продолжал он, собирая последние силы, — полюби меня, прилука моего
сердца, погубительница души моей!..
Узнал, узнал он образ позабытый
Среди душевных бурь и бурь войны,
Поцеловал он нежные ланиты —
И краски жизни им возвращены.
Она чело на грудь ему склонила,
Смущают Зару ласки Измаила,
Но
сердцу как ума не соблазнить?
И как любви стыда не победить?
Их речи —
пламень! вечная пустыня
Восторгом и блаженством их полна.
Любовь для неба и земли святыня,
И только для людей порок она!
Во всей природе дышит сладострастье;
И только люди покупают счастье!
Как наши юноши, он молод,
И хладен блеск его очей.
Поверхность темную морей
Так покрывает ранний холод
Корой ледяною своей
До первой бури. — Чувства, страсти,
В очах навеки догорев,
Таятся, как в пещере лев,
Глубоко в
сердце; но их власти
Оно никак не избежит.
Пусть будет это
сердце камень —
Их пробужденный адский
пламеньИ камень углем раскалит!
Нет! зачем, когда они друг на друга косятся, зачем есть существо, которое хотело бы их соединить вновь, перелить весь
пламень юной любви своей в их предубежденные
сердца!
Но в
сердце хана чувств иных
Таится
пламень безотрадный.
В заботе новой, в думах строгих
Мы совещались до утра,
Стараясь вразумить немногих,
Не внявших вестнику добра:
Душой погибнув незвозвратно,
Они за нами не пошли
И обновиться благодатно
Уж не хотели, не могли.
В них
сердце превратилось в камень,
Навек оледенела кровь…
Но в ком, как под золою
пламень,
Таились совесть и любовь,
Тот жадно ждал беседы новой,
С душой, уверовать готовой…
Но угаси сей чудный
пламень,
Всесожигающий костёр,
Преобрати мне
сердце в камень,
Останови голодный взор;
От страшной жажды песнопенья
Пускай, Творец, освобожусь,
Тогда на тесный путь спасенья
К Тебе я снова обращусь.
Авве Пафнутию, который считал себя уже совершенно свободным от плотских вожделений, ангел повелел произвести над собой следующее испытание: «Поди заключи в свои объятия нагую прекрасную девицу, и, если держа ее при себе, ты будешь чувствовать, что покой
сердца твоего остается непоколебимым, и в плоти твоей не происходит мятежного волнения, тогда и видимый
пламень будет прикасаться к тебе тихо и безвредно…
С. 469, 481).], любовь и не может быть неревнивой, хотя любовь, обращенная в ревность, лишается своей мягкости и нежности, становится требовательной и суровой [«Положи меня (говорит любовь), как печать, на
сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее — стрелы огненные; она —
пламень весьма сильный.
Памятно, как бывало на зимней московской улице, на людной площади, — вдруг загорался в душе чудесный
пламень веры,
сердце билось, глаза застилали слезы радости.
Едва переводя дух, раскрыв уста и содрогаясь всем телом, пылающими очами смотрит в исступлении Дуня на Марью Ивановну. Ровно огненный
пламень, чудные, полупонятные слова разгорелись в сокровенных тайниках
сердца девушки… Она была близка к восторженному самозабвению, когда постигнутый им человек не сознает, в себе он или вне себя…
Сначала человек, когда в его
сердце вспыхнет этот нечистый
пламень, зажженный духом неприязни, чувствует будто наслажденье, думает даже, что он испытывает блаженство.
— Ей-богу! Ведь ты ослепительно хороша! Погляди-ка на меня! Фу ты, господи! Что за глазищи: мрак и
пламень, и
сердце не камень.
Может быть, здесь, в могиле, ничем не заметной, истлело
Сердце, огнем небесным некогда полное; стала
Прахом рука, рожденная скипетр носить иль восторга
Пламень в живые струны вливать.