Неточные совпадения
А если закипит еще у него воображение, восстанут забытые воспоминания, неисполненные мечты, если в совести зашевелятся упреки за прожитую так, а не иначе жизнь — он спит непокойно, просыпается, вскакивает с постели, иногда
плачет холодными
слезами безнадежности по светлом, навсегда угаснувшем идеале жизни, как
плачут по дорогом усопшем, с
горьким чувством сознания, что недовольно сделали для него при жизни.
Все-то с себя заложили; стала она мне свое последнее бельишко отдавать, и
заплакала я тут
горькой слезой.
Опять нотабене. Никогда и ничего такого особенного не значил наш монастырь в его жизни, и никаких
горьких слез не проливал он из-за него. Но он до того увлекся выделанными
слезами своими, что на одно мгновение чуть было себе сам не поверил; даже
заплакал было от умиления; но в тот же миг почувствовал, что пора поворачивать оглобли назад. Игумен на злобную ложь его наклонил голову и опять внушительно произнес...
И надолго еще тебе сего великого материнского
плача будет, но обратится он под конец тебе в тихую радость, и будут
горькие слезы твои лишь
слезами тихого умиления и сердечного очищения, от грехов спасающего.
Только с отцом и отводила Наташка свою детскую душу и провожала его каждый раз
горькими слезами. Яша и сам
плакал, когда прощался со своим гнездом. Каждое утро и каждый вечер Наташка горячо молилась, чтобы Бог поскорее послал тятеньке золота.
— Да, подите, — люди разве рассудят так!.. Никто этого не знает, да и знать не хочет!.. Я здесь совершенно одна, ни посоветоваться мне не с кем, ни заступиться за меня некому! — проговорила m-me Фатеева и
заплакала горькими-горькими
слезами.
Павел, все это время ходивший по коридору и повторявший умственно и, если можно так выразиться, нравственно свою роль, вдруг услышал
плач в женской уборной. Он вошел туда и увидел, что на диване сидел, развалясь, полураздетый из женского костюма Разумов, а на креслах маленький Шишмарев, совсем еще не одетый для Маруси. Последний заливался
горькими слезами.
Позовет духовенство, посадит всех в гостиной по порядку, кругом, на кресла и начнет потчевать; всем в ноги кланяется; потом петь заставит, а сам сидит один посреди комнаты и
горькими слезами плачет.
— Смотри, вот твоя земля,
плачет она в темноте. Брось гордых, смирись, как я смирился, Саша, ее
горьким хлебом покормись, ее грехом согреши, ее
слезами, того-этого, омойся! Что ум! С умом надо ждать, да рассчитывать, да выгадывать, а разве мы можем ждать? Заставь меня ждать, так я завтра же, того-этого, сбешусь и на людей кидаться начну. В палачи пойду!
Плакал!.. — да,
плакал, как ребенок,
горькими в
слезами!
— Дитя ты мое милое! — пропищала старуха сквозь
слезы и еще
горче заплакала.
Стала Алена и руки опустила. Смерть ей жаль было Насти, а пособить она ей ничем не придумала; она и сама была такая же
горькая, и себе рады никакой дать не умела. Села только да голову Настину себе в колена положила, и
плакали вдвоем. А в чулане холод, и
слезы как падают, так смерзнут.
«Пушкин не мог понимать, — говорит г. Милюков, — той ужасной болезни, какою томилось общество европейское, не мог питать к нему той неумолимой ненависти и презрения, какие кипели в душе британского певца, рожденного посреди самого просвещенного народа, не мог проливать тех
горьких, кровавых
слез, какими
плакал Байрон.
Стало быть
Ты
плакала не думавши. — Скажи,
О чем?.. скажи, не я ль виновен в том?
Остатком
горьких слез, в груди моей
Хранящихся, я выкуплю твои.
В лета надежд не прячут
слез!.. О чем ты
плачешь?..
Даже при обыкновенном книжном чтении я целиком входил в психику изображаемого лица и — поверите ли? — уже взрослый,
горькими слезами плакал над «Хижиной дяди Тома».
Прячась за деревьями и дачами и опять показываясь на минутку, русский терем уходил все дальше и дальше назад и вдруг исчез из виду. Воскресенский, прижавшись щекой к чугунному столбику перил, еще долго глядел в ту сторону, где он скрылся. «Все сие прошло, как тень и как молва быстротечная», — вспомнился ему вдруг
горький стих Соломона, и он
заплакал. Но
слезы его были благодатные, а печаль — молодая, светлая и легкая.
Бывало, этой думой удручен,
Я прежде много
плакал и
слезамиЯ жег бумагу. Детский глупый сон
Прошел давно, как туча над степями;
Но пылкий дух мой не был освежен,
В нем родилися бури, как в пустыне,
Но скоро улеглись они, и ныне
Осталось сердцу, вместо
слез, бурь тех,
Один лишь отзыв — звучный,
горький смех…
Там, где весной белел поток игривый,
Лежат кремни — и блещут, но не живы!
Слезы и раскаяние Алеши тронули товарищей, и они начали просить за него. А Алеша, чувствуя, что не заслужил их сострадания, еще
горше стал
плакать.
Стоит у могилки Аксинья Захаровна, ронит
слезы горькие по лицу бледному, не хочется расставаться ей с новосельем милой доченьки… А отец стоит: скрестил руки, склонил голову, сизой тучей скорбь покрыла лицо его… Все родные, подруги, знакомые стоят у могилы,
слезами обливаючись… И только что певицы келейные пропели «вечную память», Устинья над свежей могилою новый
плач завела, обращаясь к покойнице...
Стоит мать Манефа в моленной перед иконами,
плачет горькими, жгучими
слезами. Хочет читать, ничего не видит, хочет молиться, молитва на ум нейдет… Мир суетный, греховный мир опять заговорил свое в душевные уши Манефы…
—
Заплатил!.. — едва проговорила Аксинья Захаровна, вспомнив про Настину долю, и залилась неудержимыми,
горькими слезами.
И сидели, в длинном строе,
Грустно-бледная семья —
Жены, девы падшей Трои,
Голося и
слезы лья,
В горе общем и великом
Плача о себе самих,
И с победным, буйным кликом
Дико вопль сливался их…
«Ждет нас
горькая неволя
Там, вдали, в стране чужой.
Ты прости, наш край родной!
Как завидна мертвых доля...
И
заплакал. Этот старый черт, все еще пахнущий мехом, этот шут в черном сюртуке, этот пономарь с отвислым носом, совратитель маленьких девочек —
заплакал! Но еще хуже то, что, поморгав глазами,
заплакал и я, «мудрый, бессмертный, всесильный!». Так
плакали мы оба, два прожженных черта, попавших на землю, а люди — я счастлив отдать им должное! — с сочувствием смотрели на наши
горькие слезы.
Плача и одновременно смеясь, я сказал...
Мой отец — рубака и воин, смело водивший полк на усмирение восставшего аула, — теперь
плакал при расставании со своей маленькой девочкой
горькими, тяжелыми
слезами!
Какая-то старушка на дворе искренними
горькими слезами плакала и причитала о потере ею ее «родимого князюшки» и «благодетеля».
Якубек не мог более сказать слова:
горькие слезы мешали ему говорить; рыдала мать,
плакал и старый служитель.