Неточные совпадения
— Стыд и срам пред Европой! Какой-то проходимец, босяк, жулик Распутин хвастает письмом царицы
к нему, а в письме она
пишет, что ей хорошо только тогда, когда она приклонится
к его плечу. Царица России, а? Этот шарлатан называет семью
царя — мои, а?
Царь ко всему равнодушен,
пишут мне, а другой человек, близкий
к высоким сферам, сообщает;
царь ненавидит то, что сам же дал, — эту Думу, конституцию и все.
Что ж это
царь, —
к чему, скажи, пристало, —
Внизу столба коровью ногу
пишет.
В письме
к Мишле в защиту русского народа Герцен
писал: «Россия никогда не сделает революцию с целью отделаться от
царя Николая и заменить его царями-представителями, царями-судьями, царями-полицейскими».
— Для чего, на кой черт? Неужели ты думаешь, что если бы она смела
написать, так не
написала бы?
К самому
царю бы накатала, чтобы только говорили, что вот
к кому она
пишет; а то видно с ее письмом не только что до графа, и до дворника его не дойдешь!.. Ведь как надула-то, главное: из-за этого дела я пять тысяч казенной недоимки с нее не взыскивал, два строгих выговора получил за то; дадут еще третий, и под суд!
И становой
написал телеграмму
царю: «Его Императорскому Величеству Государю Императору. Верноподданная Вашего Императорского Величества, вдова убитого крестьянами коллежского асессора Петра Николаевича Свентицкого, припадая
к священным стопам (это место телеграммы особенно понравилось составлявшему ее становому) Вашего Императорского Величества, умоляет Вас помиловать приговоренных
к смертной казни крестьян таких-то, такой-то губернии, уезда, волости, деревни».
Писал,
писал, да —
к царю: гляди, говорит, твоё величество, о чём наши мужики думают!
— Разно говорят: одни —
царь, другие — митрополит, Сенат. Кабы я наверно знал — кто, сходил бы
к нему. Сказал бы: ты
пиши законы так, чтобы я замахнуться не мог, а не то что ударить! Закон должен быть железный. Как ключ. Заперли мне сердце, и шабаш! Тогда я — отвечаю! А так — не отвечаю! Нет.
Барин наш, Константин Николаевич Лосев, богат был и много земель имел; в нашу экономию он редко наезжал: считалась она несчастливой в их семействе, в ней баринову мать кто-то задушил, дед его с коня упал, разбился, и жена сбежала. Дважды видел я барина: человек высокий, полный, в золотых очках, в поддёвке и картузе с красным околышком; говорили, что он важный
царю слуга и весьма учёный — книги
пишет. Титова однако он два раза матерно изругал и кулак
к носу подносил ему.
Да здравствует Беседы
царь!
Цвети твоя держава!
Бумажный трон твой — наш алтарь,
Пред ним обет наш — слава!
Не изменим, мы от отцов
Прияли глупость с кровью.
Сумбур! Здесь сонм твоих сынов,
К тебе горим любовью.
Наш каждый писарь — славянин,
Галиматьею дышит;
Бежит предатель их дружин
И галлицизмы
пишет.
Но князя не радует новая честь,
Исполнен он желчи и злобы;
Готовится Курбский
царю перечесть
Души оскорблённой зазнобы:
«Что долго в себе я таю и ношу,
То всё я пространно
к царю напишу,
Скажу напрямик, без изгиба,
За все его ласки спасибо».
В то время был один человек — Оройтес. Этот Оройтес был сердит на Поликрата и хотел погубить его. Вот Оройтес придумал какую хитрость.
Написал он Поликрату, что будто персидский
царь Камбиз обидел его и хотел убить и что он будто ушел от него. Оройтес так
писал Поликрату: «У меня много богатств, но я не знаю, где мне жить. Прими ты меня
к себе с моими богатствами, и тогда мы с тобой сделаемся самые сильные
цари. А если ты не веришь, что у меня много богатств, так пришли кого-нибудь посмотреть».
Он рано выучился бойко говорить и
писать по-русски, примкнул
к нашему радикальному движению начала 60-х годов и отправился по России собирать подписи под всероссийским адресом
царю о введении у нас конституции.
— Да когда вам так знаком московитский
царь, — прервала Грете с некоторою досадою, — почему же не
напишете к нему адреса?
К приезду монарха ему было поручено
написать три речи: первую от лица двухлетнего сына
царя Петра Петровича, вторую от лица царевен Анны и Елизаветы и третью от лица российского народа.
В письме
к матери он каялся в своем преступлении и
писал, что надеется тяжелою солдатскою службою загладить свой грех и беззаветной преданностью
царю и отечеству доказать свое искреннее бесповоротное исправление.