Неточные совпадения
Садятся два крестьянина,
Ногами упираются,
И жилятся, и тужатся,
Кряхтят — на скалке тянутся,
Суставчики трещат!
На скалке не понравилось:
«Давай теперь попробуем
Тянуться бородой!»
Когда порядком бороды
Друг дружке поубавили,
Вцепились за скулы!
Пыхтят, краснеют, корчатся,
Мычат,
визжат, а тянутся!
«Да
будет вам, проклятые!
Не разольешь водой...
И действительно, когда последовало его административное исчезновение,
были найдены в подвале какие-то нагие и совершенно дикие существа, которые кусались,
визжали, впивались друг в друга когтями и огрызались на окружающих.
Она выла,
визжала и причитала, спеша, торопясь, выпуская слова, так что и разобрать нельзя
было, о чем-то умоляя, — конечно, о том, чтоб ее перестали бить, потому что ее беспощадно били на лестнице.
Все рабочие ломали стену с увлечением, но старичок, казалось Климу, перешел какую-то границу и, неистовствуя,
был противен. А Мотя работал слепо, машиноподобно, и, когда ему удавалось отколоть несколько кирпичей сразу, он оглушительно ухал, рабочие смеялись, свистели, а старичок яростно и жутко
визжал...
— Не
было у нас такого подлого царствования! —
визжал и шипел он. — Иван Грозный, Петр — у них цель… цель
была, а — этот? Этот для чего? Бездарное животное…
Колеса так
визжали в каменьях, что нельзя
было разговаривать.
Это
была самая обыкновенная девушка, любившая больше всего на свете плотно покушать, крепко выспаться и
визжать на целый дом.
После чая Василий Назарыч ходил с Нагибиным осматривать мельницу, которая
была в полном ходу, и остался всем очень доволен. Когда он вернулся во флигелек, Веревкин
был уже там. Он ползал по полу на четвереньках, изображая медведя, а Маня
визжала и смеялась до слез. Веселый дядя понравился ей сразу, и она доверчиво шла к нему на руки.
Она должна
была очень
визжать, потому что у собаки очень нежная кожа во рту… нежнее, чем у человека, гораздо нежнее! — восклицал неистово Коля, с разгоревшимся и с сияющим от восторга лицом.
Мальчики сидели вокруг их; тут же сидели и те две собаки, которым так
было захотелось меня съесть. Они еще долго не могли примириться с моим присутствием и, сонливо щурясь и косясь на огонь, изредка рычали с необыкновенным чувством собственного достоинства; сперва рычали, а потом слегка
визжали, как бы сожалея о невозможности исполнить свое желание. Всех мальчиков
было пять: Федя, Павлуша, Ильюша, Костя и Ваня. (Из их разговоров я узнал их имена и намерен теперь же познакомить с ними читателя.)
Собаки опять затихли, и нам
было слышно, как они, спутанным клубком, перескакивая друг через друга, опять убегают от кого-то, жалко
визжа от ужаса. Мы поспешно вбежали в сени и плотно закрыли дверь… Последнее ощущение, которое я уносил с собой снаружи,
был кусок наружной стены, по которой скользнул луч фонаря… Стена осталась там под порывами вихря.
Я видел, что с ним всё чаще повторяются припадки угрюмого оцепенения, даже научился заранее распознавать, в каком духе он возвращается с работы; обычно он отворял ворота не торопясь, петли их
визжали длительно и лениво, если же извозчик
был не в духе, петли взвизгивали кратко, точно охая от боли.
— Позвольте, —
визжал Ипполит, — не слишком ли это
будет чувствительно? Мы не дети. Вы хотели идти прямо к делу, десятый час, это вспомните.
Затем из нагретой перекиси марганца, смешанного с песком,
был добыт при помощи аптекарского пузырька, гуттаперчивого конца от эсмарховой кружки, таза, наполненного водой, и банки из-под варенья — кислород. Разожженная пробка, уголь и проволока горели в банке так ослепительно, что глазам становилось больно. Любка хлопала в ладоши и
визжала в восторге...
Но когда она воротилась, он уже заснул. Она постояла над ним минуту, ковш в ее руке дрожал, и лед тихо бился о жесть. Поставив ковш на стол, она молча опустилась на колени перед образами. В стекла окон бились звуки пьяной жизни. Во тьме и сырости осеннего вечера
визжала гармоника, кто-то громко
пел, кто-то ругался гнилыми словами, тревожно звучали раздраженные, усталые голоса женщин…
— Я
есть хочу, я
есть хочу! —
визжит Démétrius.
Пензы, Тулы, Курски — все слопают, и тульская дамочка, которая
визжала при одной мысли ремонтировать свой туалет в Берлине, охотно износит самого несомненного Герсона за самого несомненного Борта, если этот Герсон
будет предложен ей в магазине дамского портного Страхова… в кредит.
Следующее лето
было ужасно. Мало-помалу сестер начали возить по гостиницам к проезжающим господам, и на них установилась умеренная такса. Скандалы следовали за скандалами, побоища за побоищами, но сестры
были живучи, как кошки, и все льнули, все желали жить. Они напоминали тех жалких собачонок, которые, несмотря на ошпаривания, израненные, с перешибленными ногами, все-таки лезут в облюбованное место,
визжат и лезут. Держать при театре подобные личности оказывалось неудобным.
Я попробовал раз ее приласкать; это
было для нее так ново и неожиданно, что она вдруг вся осела к земле, на все четыре лапы, вся затрепетала и начала громко
визжать от умиления.
Он ссорился, дрался,
визжал,
пел песни, даже ночью, делал поминутно такие отвратительные выходки, что всех начинало просто тошнить.
Скрипки только
визжали и
пилили, гитары
были дрянные, зато балалайки
были неслыханные.
Когда они шли с дровами, матросы хватали их за груди, за ноги, бабы
визжали, плевали на мужиков; возвращаясь назад, они оборонялись от щипков и толчков ударами носилок. Я видел это десятки раз — каждый рейс: на всех пристанях, где грузили дрова,
было то же самое.
— Царапаться
буду! —
визжала она.
На всем
были чары и чудеса.
Визжала дикая недотыкомка, злобно и коварно смотрели на Передонова и люди, и скоты. Все
было ему враждебно, он
был один против всех.
— Егорушка, вороти его! — вскричала отчаянным голосом генеральша и, как безумная, бросилась к двери. Ее удержали приживалки; они окружили ее, утешали, хныкали,
визжали. Содом
был ужаснейший!
— Ничего, ничего; дай-то бог, чтоб
было тут жилье! Они прошли еще несколько шагов; вдруг черная большая собака с громким лаем бросилась навстречу к Алексею, начала к нему ласкаться, вертеть хвостом,
визжать и потом с воем побежала назад. Алексей пошел за нею, но едва он ступил несколько шагов, как вдруг вскричал с ужасом...
Когда рельс окончательно вытягивался, круглая
пила, оглушительно
визжа и сыпля фонтаном золотых искр, разрезала его на три части.
Давыдкина изба криво и одиноко стояла на краю деревни. Около нее не
было ни двора, ни овина, ни амбара; только какие-то грязные хлевушки для скотины лепились с одной стороны; с другой стороны кучею навалены
были приготовленные для двора хворост и бревна. Высокий зеленый бурьян рос на том месте, где когда-то
был двор. Никого, кроме свиньи, которая, лежа в грязи,
визжала у порога, не
было около избы.
Сотни плотников и разного мастерового люда гремели топорами и
визжали пилами. Строились вокруг постоянных, ярмарочных зданий легкие дома для помещиков, приезжавших на ярмарку со своими семьями и многочисленной дворней; река Тускарь белела купальнями.
Теперешняя наша горничная, правда, толста и,
быть может, имеет слабость к перчаткам и платкам, но зато она вполне прилична, дисциплинированна и не
визжит, когда ее щиплет Кукушкин.
— Я —
буду!.. —
визжал он, размахивая руками. Что-то жёсткое толкнуло его в зад, он ткнулся на шпалы между красными струнами рельс, и железный суровый грохот раздавил его слабый визг…
Наши лавочники, чтобы позабавить эту голодную рвань,
поили собак и кошек водкой или привязывали собаке к хвосту жестянку из-под керосина, поднимали свист, и собака мчалась по улице, гремя жестянкой,
визжа от ужаса; ей казалось, что ее преследует по пятам какое-то чудовище, она бежала далеко за город, в поле, и там выбивалась из сил; и у нас в городе
было несколько собак, постоянно дрожавших, с поджатыми хвостами, про которых говорили, что они не перенесли такой забавы, сошли с ума.
Потом, когда она отводила свою руку, Коля только исподлобья посматривал на это; но Елена вдруг снова обращала руку к нему, и мальчик снова принимался
визжать и хохотать; наконец, до того наигрался и насмеялся, что утомился и, прильнув головой к груди матери, закрыл глазки: тогда Елена начала его потихоньку качать на коленях и негромким голосом
напевать: «Баю, баюшки, баю!».
Визжит железо под
пилой,
Слеза невольная скатилась —
И цепь распалась и гремит.
Он заставлял ее ходить на задних лапах, изображал из нее колокол, то
есть сильно дергал ее за хвост, отчего она
визжала и лаяла, давал ей нюхать табаку…
Афанасий Матвеич улыбался, кланялся и даже расшаркивался. Но при последнем замечании князя не утерпел и вдруг, ни с того ни с сего, самым глупейшим образом прыснул от смеха. Все захохотали. Дамы
визжали от удовольствия. Зина вспыхнула и сверкающими глазами посмотрела на Марью Александровну, которая, в свою очередь, разрывалась от злости. Пора
было переменить разговор.
— Набегался, вот и устал, — сказала мать: она видела, как Саша с другими детьми только что носился дико по большому казенному двору и
визжал от восторга, — поменьше шалить надо, тогда и не
будешь уставать. Смотри, как измазался!
Мертвая тишина оглашалась отчаянными воплями, хрипением и визгами, как
визжит железо под
пилой.
Было ещё рано, около полудня, но уже очень жарко; песок дороги и синь воздуха становились всё горячее. К вечеру солнце напарило горы белых облаков, они медленно поплыли над краем земли к востоку, сгущая духоту. Артамонов погулял в саду, вышел за ворота. Тихон мазал дёгтем петли ворот; заржавев во время весенних дождей, они скверно
визжали.
Сидя у окна, Артамонов старший тупо смотрел, как из города и в город муравьями бегут тёмненькие фигурки мужчин и женщин; сквозь стёкла
были слышны крики, и казалось, что людям весело. У ворот
визжала гармоника, в толпе рабочих хромой кочегар Васька Кротов
пел...
— Я убью его, убью его! —
визжал я, стуча по столу, совершенно в исступлении и совершенно понимая в то же время, как это глупо
быть в таком исступлении.
Почти одновременно ветхая дверь упала внутрь в комнату. Первым вбежал, задыхаясь, с оскаленными зубами и горящими глазами Ленька. За ним входили, топоча и придерживая левыми руками шашки, огромные городовые. Увидев открытое окно и женщину, которая, уцепившись за раму,
визжала не переставая, Ленька быстро понял все, что здесь произошло. Он
был безусловно смелым человеком и потому, не задумываясь, не произнеся ни слова, точно это заранее входило в план его действий, он с разбегу выпрыгнул в окошко.
— Ничего не поделаешь, батенька. Привык в боях. Кто на войне не
был, богу не маливался. Знаете? Прекрасная русская поговорка. Там, голубчик, поневоле научишься молиться. Бывало, идешь на позицию — пули
визжат, шрапнель, гранаты… эти самые проклятые шимозы… но ничего не поделаешь — долг, присяга — идешь! А сам читаешь про себя: «Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое, да приидет царствие твое, да
будет воля твоя, яко на небеси…»
И она еще помнит, как в другом отделении старик с одним глазом
пилил кусок железа, и сыпались железные опилки, и как рыжий, в темных очках и с дырами на рубахе, работал у токарного станка, делая что-то из куска стали; станок ревел и
визжал и свистел, а Анну Акимовну тошнило от этого шума, и казалось, что у нее сверлят в ушах.
— Ты думаешь — он живет со мной? Это
было всего два раза, еще в заведении, а здесь — не бывает. Я раньше даже на колени к нему садилась, а он — щекотит и говорит: «Слезь!» Он с теми живет с двумя, а я и не знаю, зачем я ему? Отделение это дохода не дает, торговать я не умею, не люблю. Зачем все это? Я спрашиваю, а он
визжит: «Не твое дело!» Такие глупости везде…
Всюду вокруг него работали, трещало дерево, раскалывался камень, уныло
визжали тачки, вздымались облака пыли, что-то с грохотом падало, и люди кричали, ругались, ухали и
пели, точно стоная.
— Перед всем народом осрамил меня генерал из-за тебя! —
визжал Злобин, наступая на Савелья с кулаками. — Легко это
было мне переносить! Голову ты с меня снял своим проклятым языком. Эх, показал бы я вам с Ардальоном Павлычем такую свечку, что другу и недругу заказали бы держать язык за зубами.
Хозяйка успокоилась, а Павел Петрович подозрительно, с неодобрением покосился на меня. И в следующую минуту, когда он с блаженным видом поднес к губам рюмку портвейна, я — раз! — выбил рюмку из-под самого его носа, два! — трахнул кулаком по тарелке. Осколки летят, Павел Петрович барахтается и хрюкает, барыни
визжат, а я, оскалив зубы, тащу со стола скатерть со всем, что на ней
есть, — это
была преуморительная картина!
— Ура, наши! Браво, Фроим Мендель. Ура! Зрелище падения
было так комично, что даже на берегу мальчишки хохотали и
визжали, кувыркаясь в снегу…
А во лбу так-таки вот и стоит, что это напраслина и ужасная напраслина, и между тем вот мы завтра его бить
будем и это его щуплое французское тельце
будет на деревянной кобыле ежиться, кровью обливаться и
будет он
визжать, как живой поросенок на вертеле… Ах, ты, лихо бы тебя било, да не я бы на это смотрел! Не могу; просто так за него растревожился, что не могу самой пустой бумажонки на столе распределить.