Неточные совпадения
Вспоминая тех, разве можно быть счастливым
в полноте, как прежде, с новыми, как бы новые ни были ему милы?» Но можно, можно: старое горе великою тайной жизни человеческой
переходит постепенно
в тихую умиленную
радость; вместо юной кипучей крови наступает кроткая ясная старость: благословляю восход солнца ежедневный, и сердце мое по-прежнему поет ему, но уже более люблю закат его, длинные косые лучи его, а с ними тихие, кроткие, умиленные воспоминания, милые образы изо всей долгой и благословенной жизни — а надо всем-то правда Божия, умиляющая, примиряющая, всепрощающая!
Но у тюремщика остались ключи от ворот острога: надо их еще вытребовать, и потому Подхалюзин, чувствуя себя уже не
в тюрьме, но зная, что он еще и не совсем на свободе, беспрестанно
переходит от самодовольной
радости к беспокойству и мешает наглость с раболепством.
Через час завидел он обетованный уголок, встал
в лодке и устремил взоры вдаль. Сначала глаза его отуманились страхом и беспокойством, которое
перешло в сомнение. Потом вдруг лицо озарилось светом
радости, как солнечным блеском. Он отличил у решетки сада знакомое платье; вот там его узнали, махнули платком. Его ждут, может быть, давно. У него подошвы как будто загорелись от нетерпения.
Велики вы, славны, красивы, горды,
переходит имя ваше из уст
в уста, гремят ваши дела по свету — голова старушки трясется от
радости, она плачет, смеется и молится долго и жарко.
На лице Сусанны Николаевны на мгновение промелькнула
радость; потом выражение этого чувства мгновенно же
перешло в страх; сколь ни внимательно смотрели на нее
в эти минуты Егор Егорыч и Сверстов, но решительно не поняли и не догадались, какая борьба началась
в душе Сусанны Николаевны: мысль ехать
в Петербург и увидеть там Углакова наполнила ее душу восторгом, а вместе с тем явилось и обычное: но.
Фонарь стал
переходить из рук
в руки, вызывая то Завистливые, то деловые, то восторженные, то критические замечания.
В общем, однако, игрушка большинству очень понравилась: она обещала
в будущем всему отделению много забавных минут. Но сам Буланин, следивший ревнивыми глазами за фонарем, находившимся
в чужих руках,
в то же время не ощущал
в себе ожидаемой
радости, —
в руках Грузова, издали, фонарь казался гораздо заманчивее и красивее.
Прежние наши отношения, когда, бывало, всякая не переданная ему мысль, впечатление, как преступление, тяготили меня, когда всякий его поступок, слово казались мне образцом совершенства, когда нам от
радости смеяться чему-то хотелось, глядя друг на друга, — эти отношения так незаметно
перешли в другие, что мы и не хватились, как их не стало.
Передо мною бегал не старик, а проворный молодой человек; его звучный, но еще как будто неустановившийся молодой голос, которым свободно выражались удивление, досада и
радость дикаря, перенесенного
в Европу, раздавался по всему огромному театру, и его робкий шепот, к которому он так естественно
переходил от громких восклицаний, был слышен везде.
«Ну, дом! — думал Никитин,
переходя через улицу. — Дом,
в котором стонут одни только египетские голуби, да и те потому, что иначе не умеют выражать своей
радости!»
От чиновников я
перешел к прочим жителям города, и
в скором времени не осталось ни малейшего сомнения, что все они поврежденные. Предоставляю тем, которые долго трудились над каким-нибудь открытием, оценить то чувство
радости, которым исполнилось сердце мое, когда я убедился
в этом драгоценном факте.
Они ударили по рукам, и я тут же на листке, вырванном из записной книжки, наскоро написал условие, буквы которого расплывались от снега. Фрол тщательно свернул мокрую бумажку и сунул
в голенище. С этой минуты он становился обладателем хорошей лодки, единственного достояния Микеши, которому
в собственность
переходила старая тяжелая лодка Фрола.
В глазах старого ямщика светилась
радость, тонкие губы складывались
в усмешку. Очевидно, теперь он имел еще больше оснований считать Микешу полоумным…
Воздав достодолжную дань поклонения артистам-любителям, автор
в заключение
перешел к благотворительной цели спектакля «Теперь, — восклицал он, — благодаря прекрасному сердцу истинно-добродетельной женщины, благодаря самоотверженно-неусыпным трудам и заботам ее превосходительства, этой истинной матери и попечительницы наших бедных, не одну хижину бедняка посетит и озарит внезапная
радость, не одна слеза неутешной вдовицы будет отерта; не один убогий, дряхлый старец с сердечною благодарностью помянет достойное имя своей благотворительницы, не один отрок, призреваемый
в приюте, состоящем под покровительством ее превосходительства, супруги г-на начальника губернии, вздохнет из глубины своей невинной души и вознесет к небу кроткий взор с молитвенно-благодарственным гимном к Творцу миров за ту, которая заменила ему, этому сирому отроку, нежное лоно родной матери.
Скорбь
переходила в исступленную
радость.
Тишина
в лесу, гулкое эхо и хмурое небо предвещали непогоду. Когда мы выступили с бивака, начал накрапывать дождь. Несмотря на ненастье, все были бодро настроены. Сознание, что мы
перешли Сихотэ-Алинь и теперь спускались по воде, бегущей к морю, радовало моих спутников. Но
радость их была преждевременной, потому что успех нашего предприятия зависел от многих причин и главным образом от того, как скоро удастся найти орочей на реке Хуту.
— Да! Погодите! Еще не все про пятую симфонию!.. Гармония тянется, тянется, вы не знаете, куда она вас ведет, вы думаете, что печаль, отчаяние, тоска — вечны, что исход — только безнадежность и смерть. И вдруг — нет! Понимаете, —
в мажорном тоне оркестр прямо
переходит к триумфальному маршу — к жизни, к жизни, к самой
радости бытия! Этот переход — молния, громоносного финала никогда не забудешь! Поражает вас
в сердце ножом по самую рукоятку.
(Берг невольно
перешел в тон
радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.)
Значение этих слов было магическое. Алексей Кирилович от
радости даже и зубы оскалил. Так его всего до рубашки дворник и разобрал без всякого препятствия, только все отпрукивал и оглаживал как лошадь. Но едва лишь завидел Алексей Кирилович, что фельдшер держит ланцет, а г. Хржонжчковский берет его за руку, как им снова овладело бешенство. Он кинулся, начал швырять все, что ему попалось под руку, и мания его
перешла в настоящую mania furiosa. [Буйное помешательство (Лат.)]
Мираж ли это, столь возможный
в сем пустынном месте, при таком капризном освещении, или это действительно что-то живое спешит ко мне, но оно во всяком случае летит прямо на меня, и именно не идет, а летит: я вижу, как оно чертит, наконец различаю фигуру — вижу у нее ноги, — я вижу, как они штрихуют одна за другою и… вслед за тем снова быстро
перехожу от
радости к отчаянию.