Неточные совпадения
— Вон сколько земли оставил впусте! — говорил, начиная сердиться, Костанжогло. — Хоть бы повестил вперед, так набрели бы охотники. Ну, уж если нечем
пахать, так копай под огород. Огородом бы взял. Мужика заставил пробыть четыре года без труда. Безделица! Да ведь этим одним ты уже его развратил и навеки погубил. Уж он успел привыкнуть к лохмотью и бродяжничеству! Это стало уже жизнью его. — И, сказавши это, плюнул Костанжогло, и желчное расположение
осенило сумрачным облаком его чело…
Петербург встретил его не очень ласково, в мутноватом небе нерешительно сияло белесое солнце, капризно и сердито порывами дул свежий ветер с моря, накануне или ночью выпал обильный дождь, по сырым улицам спешно шагали жители, одетые тепло, как
осенью, от мостовой исходил
запах гниющего дерева, дома были величественно скучны.
Жаркий день ранней
осени. От стоячих прудов идет блеск и легкий
запах тины… Мертвый замок, опрокинутый в воде, грезит об умершей старине. Скучно снуют лебеди, прокладывая следы по зеленой ряске, тихо и сонно квакают разомлевшие лягушки.
Стертые вьюгами долгих зим, омытые бесконечными дождями
осени, слинявшие дома нашей улицы напудрены пылью; они жмутся друг к другу, как нищие на паперти, и тоже, вместе со мною, ждут кого-то, подозрительно вытаращив окна. Людей немного, двигаются они не спеша, подобно задумчивым тараканам на шестке печи. Душная теплота поднимается ко мне; густо слышны нелюбимые мною
запахи пирогов с зеленым луком, с морковью; эти
запахи всегда вызывают у меня уныние.
Случилось это так: на дворе, у ворот, лежал, прислонен к забору, большой дубовый крест с толстым суковатым комлем. Лежал он давно. Я заметил его в первые же дни жизни в доме, — тогда он был новее и желтей, но за
осень сильно почернел под дождями. От него горько
пахло мореным дубом, и был он на тесном, грязном дворе лишний.
Нырки всегда довольно сыты, а
осенью бывают даже очень жирны; мясо их было бы сочно, мягко и вкусно, если б не
пахло сильно рыбой.
Впрочем, питаются и рыбой, если она попадется, и всегда ею
пахнут, хотя гораздо менее уток-рыбалок. К
осени лысены бывают очень жирны и были бы довольно вкусны, если б не рыбный
запах, который, однако, значительно уменьшается, если содрать с лысены кожу и потом уже ее жарить.
[Некоторые охотники утверждают, что свиязь и чирки летают в хлебные поля] К этому надобно присовокупить, что все они, не говорю уже о нырках, чаще
пахнут рыбой. предположить, что, не питаясь хлебным кормом и не будучи так сыты, как бывают кряковные, шилохвость и серые утки, они ловят мелкую рыбешку, которая именно к
осени расплодится, подрастет и бесчисленными станицами, мелкая, как овес, начнет плавать везде, по всяким водам.
Деревья еще стояли зелеными, но в
запахе воздуха, листьев и травы уже слегка чувствовался, точно издали, нежный, меланхолический и в то же время очаровательный
запах приближающейся
осени.
Я возвратился в Париж
осенью прошлого года. Я ехал туда с гордым чувством: республика укрепилась, говорил я себе, стало быть, законное правительство восторжествовало. Но при самом въезде меня возмутило одно обстоятельство. Париж… вонял!! 39 Еще летом в Эмсе, когда мне случалось заметить, что около кургауза
пахнет не совсем благополучно, мне говорили: это еще что! вот в Мариенбаде или в Париже, ну, там действительно…
Совершенно дикая мысль
осеняет голову Александрова: «А что, если этот очаровательный звук и эта звездочка, похожая на непроливающуюся девичью слезу, и далекий, далекий отсюда только что повеявший, ласковый и скромный
запах резеды, и все простые радости мира суть только видоизменения одной и той же божественной и бессмертной силы?»
Только три человека из всего начальственного состава не только не допускали таких невинных послаблений, но злились сильнее с каждым днем, подобно тому как мухи становятся свирепее с приближением
осени. Эти три гонителя были: Хухрик, Пуп и Берди-Паша, по-настоящему — командир батальона, полковник Артабалевский.
За окном стояли позолоченные
осенью деревья — клён, одетый красными листьями, липы в жёлтых звёздах, качались алые гроздья рябины и толстые бледно-зелёные стебли просвирняка, покрытые увядшим листом, точно кусками разноцветного шёлка. Струился
запах созревших анисовых яблок, укропа и взрытой земли. В монастыре, на огородах, был слышен смех и весёлые крики.
День выдался очень удачный для торжества, — один из тех ярких, прозрачных дней ранней
осени, когда небо кажется таким густым, синим и глубоким, а прохладный воздух
пахнет тонким, крепким вином.
Если б не теплота воздуха, не
запах молодой, только что распустившейся зелени, можно было подумать, что весна неожиданно сменилась
осенью.
Иванов. Мне самому совестно,
Паша, рад сквозь землю провалиться, но… но где взять? Научи: где? Остается одно: ждать
осени, когда я хлеб продам.
Осень в этом году была поздняя. Листья совсем обвалились, а земля все еще дышала теплой сыростью. Последние, самые упорные дачники давно разъехались, оставив за собой все еще довольно теплые дни. Парк опустел, поредел и посветлел. Вся его листва лежала теперь красноватым ковром на земле, а между стволами носился сизоватый пар, пресыщенный пряным
запахом прелых листьев и земли. С ветвей капли росы падали на землю, как слезы.
Покупаю свиней, становлю на винный завод на барду; в роще рублю дрова;
осенью пахал землю; на скорую руку езжу в села; дома по делам хлопочу с зари до полночи».
Самым живым и почти единственным его развлечением было то, что отправится иногда летним временем поудить рыбу, оттуда пройдет куда-нибудь далеко-далеко в поле, полежит там на мураве, пройдется по сенокосным лугам, нарвет цветов, полюбуется ими или заберется в рожь и с наслаждением повдыхает в себя
запах поспевающего хлеба; но с наступлением
осени и то прекращалось.
— Ишь ты! — усмехнулся отец. — Я его на Волгу за делом посылал, а он девок там разыскивал. Счастлив твой Бог, что поставку хорошо обладил, не то бы я за твое малодушие спину-то нагрел бы. У меня думать не смей самому невесту искать… Каку даст отец, таку и бери… Вот тебе и сказ… А жениться тебе в самом деле пора. Без бабы и по хозяйству все не ходко идет, да и в дому жи́лом не
пахнет… По
осени беспременно надо свадьбу сварганить, надоело без хозяйки в доме.
Но Ниночке давно уже стало скучно. У нее опять закололо в боку, и она сидела худенькая, бледная, почти прозрачная, но странно красивая и трогательная, как начавший увядать цветок. И
пахло от нее какими-то странными, легкими духами, напоминавшими желтеющую
осень и красивое умирание. Застенчивый рябой студент внимательно наблюдал за ней и тоже, казалось, бледнел по мере того, как исчезала краска с лица Ниночки. Он был медик и, кроме того, любил Ниночку первой любовью.
По
осени их везти неспособно было из Дмитровки, а теперь готовьтесь: как санный путь встанет — поезжайте на пяти подводах, берите по две четверти на лошадь и привозите домой, ссыплем в один мой амбар, а по весне, что бог даст, —
запашем и засеем все земли — мои и ваши, и будет чудесно… не правда ли?
Был один из тех приятных прохладных дней, которыми отличается
осень в Зауссурийском крае. Светлое, но не жаркое солнце, ясное голубое небо, полупрозрачная синеватая мгла в горах,
запах моря и паутины, затканной по буро-желтой траве, — все говорило за то, что уже кончилось лето и приближаются холода, от которых должна будет замерзнуть вода в реках и закоченеть деревья.
И этот тихий и дробный стук, напоминающий
осень, и
запах взмоченной земли, и тишина — точно разорвали на мгновение кровавый и дикий кошмар, и, когда я взглянул на мокрое, блестящее от воды орудие, оно неожиданно и странно напомнило что-то милое, тихое, не то детство мое, не то первую любовь.
— Помнишь,
осенью была статейка в «Красном студенчестве»? Она теперь все у меня в голове. Как это там? «Дни наши насыщены не
запахом ландышей и полевых цветов, а
запахом йода… Кто расскажет людям о нашей обыкновенной студенческой любви, распинаемой на голгофе гинекологического кресла?»