Неточные совпадения
Виктор Васильич явился от
имени Василия Назарыча, почему счел своим долгом затянуться в фрачную
пару, белый галстук, белые перчатки и шелковый модный цилиндр с короткими полями и совершенно прямой тульей.
Известны были, впрочем, два факта: во-первых, что в летописях малиновецкой усадьбы, достаточно-таки обильных сказаниями о последствиях тайных девичьих вожделений, никогда не упоминалось
имя Конона в качестве соучастника, и во-вторых, что за всем тем он, как я сказал выше, любил, в праздничные дни, одевшись в суконную
пару, заглянуть в девичью, и, стало быть, стремление к прекрасной половине человеческого рода не совсем ему было чуждо.
Изредка он выезжал из дому по делам в дорогой старинной карете, на
паре прекрасных лошадей, со своим бывшим крепостным кучером,
имени которого никто не знал, а звали его все «Лапша».
Билеты-то я продал, деньги взял, а к Андреевым в контору не заходил, а пошел, никуда не глядя, в английский магазин, да на все
пару подвесок и выбрал, по одному бриллиантику в каждой, эдак почти как по ореху будут, четыреста рублей должен остался,
имя сказал, поверили.
Он воскрес и для тебя, серый армяк! Он сугубо воскрес для тебя, потому что ты целый год, обливая потом кормилицу-землю, славил
имя его, потому что ты целый год трудился, ждал и все думал:"Вот придет светлое воскресенье, и я отдохну под святою сенью его!"И ты отдохнешь, потому что в поле бегут еще веселые ручьи, потому что земля-матушка только что первый
пар дала, и ничто еще не вызывает в поле ни твоей сохи, ни твоего упорного труда!
У него за плечом слева тихо шагает его главный кучер Комарь, баринов друг и наперсник, давно уже утративший свое крестное
имя и от всех называемый Комарем. У Комаря вовсе не было с собой ни пытальных орудий, ни двух мертвых голов, ни мешка из испачканной кровью холстины, а он просто нес под мышкой скамейку, старенький пунцовый коверчик да
пару бычьих туго надутых пузырей, связанных один с другим суконною покромкой.
Не успели порядочно усесться, как одна из гостей — она была не кровная родственница, а крестная мать моей Анисьи Ивановны; как теперь помню ее
имя, Афимья Борисовна — во весь голос спрашивает мою новую маменьку:"Алена Фоминишна! Когда я крестила у вас Анисью Ивановну, в какой
паре я стояла?"
По этому случаю мы сделали в Твери дневку — и высаженный здесь товарищ наш приехал к нам на постоялый двор в дрожках, запряженных
парою лошадей, и пригласил нас всех от
имени своего отца на вечер.
— Как будто нельзя найти серых перчаток в Петербурге! Могли бы распечатать письмо; ловкий комментатор смекнет, что не перчатки требуются, а 25
пар пятидесятирублевых серых кредиток. Слава Богу, письмо осталось в девственной оболочке, потому что было адресовано на
имя одной русской паненки.
«Надо удалить Ермака! — неслось далее в голове Строганова. — Но лишиться человека, которому с его людьми он обязан спокойствием и безопасностью? Не согласиться ли отпустить его с людьми за Каменный пояс? Ведь есть у него царева грамота о том, что вправе воевать государевым
именем сибирские земли. Ну да погуторим с ним ладком, авось что и надумаем. Он парень хороший, сам поймет, что не
пара Аксюше».
Все посжалось. И губернатора-то не признаешь, не будь он генерал: так себе старик, живет один, лошадей держит
пару, плохоньких, часто извозчика берет… Его губернатор зовет по имени-отчеству.