Неточные совпадения
— Вот что, — сказал доктор, взяв в свои белые руки
палец лайковой
перчатки и натянув его.
Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов, не побежденное ни развратом столичной жизни, ни бурями душевными; пыльный бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные
перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке, и когда он снял одну
перчатку, то я был удивлен худобой его бледных
пальцев.
Но напрасно она за меня боялась: я смело сделал chassé en avant, chassé en arrière, glissade [шассе-ан-аван, шассе-ан-арьер, глиссад — фигуры в танце.] и, в то время как подходил к ней, игривым движением показал ей
перчатку с двумя торчавшими
пальцами.
Но хотя я перерыл все комоды, я нашел только в одном — наши дорожные зеленые рукавицы, а в другом — одну лайковую
перчатку, которая никак не могла годиться мне: во-первых, потому, что была чрезвычайно стара и грязна, во-вторых, потому, что была для меня слишком велика, а главное потому, что на ней недоставало среднего
пальца, отрезанного, должно быть, еще очень давно, Карлом Иванычем для больной руки.
Я надел, однако, на руку этот остаток
перчатки и пристально рассматривал то место среднего
пальца, которое всегда было замарано чернилами.
— Володя, — сказал я ему, показывая руку с двумя просунутыми в грязную
перчатку пальцами, голосом, выражавшим положение, близкое к отчаянию, — Володя, ты и не подумал об этом!
Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его «племянничком», удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что «я…» да «ссьма»; подал
палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову; даже самой Кукшиной, явившейся на бал безо всякой кринолины и в грязных
перчатках, но с райскою птицею в волосах, даже Кукшиной он сказал: «Enchanté».
— Не будут стрелять, старина, не будут, — сказал человек в
перчатках и оторвал от снятой с правой руки большой
палец.
В десятке шагов от решетки на булыжнике валялась желтенькая дамская
перчатка,
пальцы ее были сложены двухперстным крестом; это воскресило в памяти Самгина отрубленную кисть руки на снегу.
С кушетки свесилась правая рука Лютова,
пальцы ее нехорошо изогнуты, растопырены, точно готовились схватить что-то, а указательный вытянут и указывает в пол, почти касаясь его. Срывая
перчатки с рук своих, Алина причитала...
— Меня? Разве я за настроения моего поверенного ответственна? Я говорю в твоих интересах. И — вот что, — сказала она, натягивая
перчатку на
пальцы левой руки, — ты возьми-ка себе Мишку, он тебе и комнаты приберет и книги будет в порядке держать, — не хочешь обедать с Валентином — обед подаст. Да заставил бы его и бумаги переписывать, — почерк у него — хороший. А мальчишка он — скромный, мечтатель только.
В светлом, о двух окнах, кабинете было по-домашнему уютно, стоял запах хорошего табака; на подоконниках — горшки неестественно окрашенных бегоний, между окнами висел в золоченой раме желто-зеленый пейзаж, из тех, которые прозваны «яичницей с луком»: сосны на песчаном обрыве над мутно-зеленой рекою. Ротмистр Попов сидел в углу за столом, поставленным наискось от окна, курил папиросу, вставленную в пенковый мундштук, на мундштуке —
палец лайковой
перчатки.
Бросив
перчатки на стул, она крепко сжала руку Самгина тонкими, горячими
пальцами.
— Продолжай, — предложила Марина. Она была уже одета к выходу — в шляпке, в
перчатке по локоть на левой руке, а в правой кожаный портфель, свернутый в трубку; стоя пред нею, Попов лепил
пальцами в воздухе различные фигуры, точно беседуя с глухонемой.
У него были такие большие руки, с такими длинными и красными
пальцами, что ни в какие
перчатки, кроме замшевых, не входили. Он был одержим кадетским аппетитом и институтскою робостью.
Утром я варил с помощью жандарма в печке кофей; часов в десять являлся дежурный офицер, внося с собой несколько кубических футов мороза, гремя саблей, в
перчатках, с огромными обшлагами, в каске и шинели; в час жандарм приносил грязную салфетку и чашку супа, которую он держал всегда за края, так что два большие
пальца были приметно чище остальных.
Рога злополучного четвероногого торчали сквозь кожу «этого монстра», обтянутые, как
пальцы в
перчатках.
В этот момент открылась дверь хозяйского кабинета, и в дверях показался Голяшкин, одетый во фрак, белый галстук и белые
перчатки. Он поманил гостя
пальцем к себе.
Она была вся зеленая, и платье, и шляпа, и лицо с бородавкой под глазом, даже кустик волос на бородавке был, как трава. Опустив нижнюю губу, верхнюю она подняла и смотрела на меня зелеными зубами, прикрыв глаза рукою в черной кружевной
перчатке без
пальцев.
Гедеоновский осклабился, поклонился, взял двумя
пальцами свою шляпу с аккуратно положенными на одном из ее полей
перчатками и удалился вместе с Марьей Дмитриевной.
— Вот вы и в
перчатках! а помните, недавно еще вы говорили, что вам непременно голый
палец нужен, чтоб сало ловчее было колупать и на язык пробовать?
В это время вошла Аннушка, девка лет двадцати пяти, шумя великим множеством туго накрахмаленных юпок; на ней было ситцевое платье декольте, а на руках
перчатки, у которых
пальцы наполовину обрезаны.
Восемь без пяти. Готовы все юнкера, наряженные на бал. («Что за глупое слово, — думает Александров, — „наряженные“. Точно нас нарядили в испанские костюмы».)
Перчатки вымыты, высушены у камина; их
пальцы распялены деревянными расправилками. Все шестеро, в ожидании лошадей, сидят тесно на ближних к выходу койках. Тут же примостился и Дрозд. Он дает последние наставления...
Полчаса пролежала она неподвижно; сквозь ее
пальцы на подушку лились слезы. Она вдруг приподнялась и села: что-то странное совершалось в ней: лицо ее изменилось, влажные глаза сами собой высохли и заблестели, брови надвинулись, губы сжались. Прошло еще полчаса. Елена в последний раз приникла ухом: не долетит ли до нее знакомый голос? — встала, надела шляпу,
перчатки, накинула мантилью на плечи и, незаметно выскользнув из дома, пошла проворными шагами по дороге, ведущей к квартире Берсенева.
Сам дядя Ерошка лежал навзничь на коротенькой кровати, устроенной между стеной и печкой, в одной рубашке, и, задрав сильные ноги на печку, колупал толстым
пальцем струпы на руках, исцарапанных ястребом, которого он вынашивал без
перчатки.
Я не заметил, как бесшумный Афраф стал убирать тарелки, и его рука в нитяной
перчатке уже потянулась за моей, а горошек я еще не трогал, оставив его, как лакомство, и когда рука Афрафа простерлась над тарелкой, я ухватил десертную ложку, приготовленную для малины, помог
пальцами захватить в нее горошек и благополучно отправил его в рот, уронив два стручка на скатерть.
Его вялые губы сложены цветком, он тихо и тщательно высвистывает странный и печальный мотив, длинные
пальцы белой руки барабанят по гулкому краю стола — тускло поблескивают ногти, — а в другой руке желтая
перчатка, он отбивает ею на колене такт.
Инженер пошел под акациями, сквозь сеть солнечных лучей, шагая медленно длинными, сухими ногами, тщательно натягивая
перчатку на тонкие
пальцы правой руки, — маленький, досиня черный гарсон отошел от двери ресторана, где он слушал эту беседу, и сказал рабочему, который рылся в кошельке, доставая медные монеты...
Затем змея, вывихнув челюсти, раскрыла пасть и разом надела свою голову на голову Мани и стала налезать на нее, как
перчатка на
палец.
Уже не завтрашних убийц боялся он, — они исчезли, забылись, смешались с толпою враждебных лиц и явлений, окружающих его человеческую жизнь, — а чего-то внезапного и неизбежного: апоплексического удара, разрыва сердца, какой-то тоненькой глупой аорты, которая вдруг не выдержит напора крови и лопнет, как туго натянутая
перчатка на пухлых
пальцах.
Охотник, занимавшийся исключительно ловлею щук на жерлицы и сообщивший мне это известие, показал мне несколько пойманных им щук, у которых старые зубы, ослабев в своих корнях, потеряли всякую упругость, сделались мягки, повисли и лезли, как волосы, когда я слегка потирал внутренность щучьего рта моими
пальцами в обыкновенной
перчатке.
Он, пригнувшись ко мне грудью, стал отстегивать его, и его
пальцы без
перчатки тронули мою руку.
— Погодите, погодите, терпение, мадам, это еще не все: regardez! [смотрите! (франц.).] — И он одернул
перчатку с руки, на большом
пальце которой красовался богатый перстень.
Иная, приехав недавно, не успела теплых
перчаток снять: по ряду подойдешь к ней: вот она хвать-хвать за
перчатку, рука вспотела,
пальцы отекли,
перчатка не слезает, уж она и зубами тащит, уж она рвет ее, а
перчатка, хоть ты что, так не лезет…
— Сорвите мне этот цветок, вот этот… какой хорошенький! — Маша полюбовалась им и вдруг, быстро высвободив свою руку, с заботливой улыбкой начала осторожно вдевать гибкий стебелек в петлю Кистерова сюртука. Ее тонкие
пальцы почти касались его губ. Он посмотрел на эти
пальцы, потом на нее. Она кивнула головой, как бы говоря: можно… Кистер нагнулся и поцеловал кончики ее
перчаток.
— Каков? он у меня сувенир просил, — сказала она приятельнице, — только ничего ему не бу-у-у-дет, — пропела она последнее слово и подняла один
палец в лайковой, до локтя высокой
перчатке…
Ольга Николаевна наклоняет голову и
пальцами, обтянутыми черною
перчаткой, тихонько вытирает глаза.
И, уже раздевшись и натягивая свежую
перчатку, он наклонял прилизанную голову к пушистым бакам швейцара, скалил гнилые, прокопченные табаком зубы и в самый нос совал полуодетую
перчаткою руку с болтающимися плоскими
пальцами.
Он был на кубрике, в помещении команды, приказал там открыть несколько матросских чемоданчиков, спускался в трюм и нюхал там трюмную воду, заглянул в подшкиперскую, в крюйт-камеру, в лазарет, где не было ни одного больного, в кочегарную и машинное отделение, и там, не роняя слова, ни к кому не обращаясь с вопросом, водил
пальцем в белоснежной
перчатке по частям машины и глядел потом на
перчатку, возбуждая трепет и в старшем офицере и старшем механике.
Она начала было выгибать на особый лад
пальцы и закидывать шею, переломила себя, перевела плечами, натянула
перчатки, отряхнула полы пальто, повернулась и пошла вверх, промолвив ему...
В креслице качель сидела и покачивалась в короткой темной кофточке и клетчатой юбке, с шапочкой на голове, девушка лет восемнадцати, не очень рослая. Свежие щеки отзывались еще детством — и голубые глаза, и волнистые светлые волосы, низко спадавшие на лоб. Руки и ноги свои, маленькие и также по-детски пухлые, она неторопливо приводила в движение, а
пальцами рук, без
перчаток, перебирала, держась ими за веревки, и раскачивала то одной, то другой ногой.
От насохшей крови руки оделись точно в черные
перчатки, и с трудом сгибались
пальцы, теряя папиросы и спички.
Перчатки — изящные, ослепительно белые, плотно охватывают всю кисть и каждый
палец.
И отчитал меня. Когда мне понадобились
перчатки, я сейчас же помчался домой, чтобы взять деньги, а когда так близко от нашего дома случился пожар, я
пальца о
палец не ударил и продолжал себе танцевать.
Широкие, модного покроя рукава, также отделанные кружевами и бахромой из гофрированных шелковых кусочков, выпускали наружу только ее
пальцы в светло-серых
перчатках.
— Вы уже недоверчивы ко мне, милая мамаша? — сказал Шлиппенбах, нежно грозясь на нее огромным
пальцем своей
перчатки.
Странное внимание, с каким слушала незнакомка мои речи, частые и глубокие вздохи, нервный трепет тонких
пальцев, обтянутых черною
перчаткой, взволнованные восклицания: — О, Боже! — вдохновили меня.
Личико смущенное. Глазки виновато-ласковым взором окидывают Поповну… Маленькая ручка в лайковой
перчатке притрагивается к красным, с мозолями,
пальцами Даши.
Если б мир был нарисован на бумаге, то можно было бы подумать, что здесь позади меня кончается рисунок, а дальше идет еще не тронутая карандашом белая бумага; и с тою потребностью чертить, оставлять следы, рисунок, которая является у людей перед всякой ровной нетронутой поверхностью, я снял с правой руки
перчатку и
пальцем крупно вывел на холодном снегу...