Неточные совпадения
Я долго не спал, удивленный этой небывалой сценой… Я сознавал, что ссора не имела личного характера. Они спорили, и мать плакала не от личной обиды, а
о том, что было прежде и чего теперь нет:
о своей отчизне, где были короли в коронах, гетманы, красивая одежда, какая-то непонятная, но обаятельная «
воля»,
о которой говорили Зборовские, школы, в которых учился Фома из Сандомира… Теперь ничего этого нет. Отняли родичи отца. Они
сильнее. Мать плачет, потому что это несправедливо… их обидели…
Стоило Устеньке закрыть глаза, как она сейчас видела себя женой Галактиона. Да, именно жена, то, из чего складывается нераздельный организм.
О, как хорошо она умела бы любить эту упрямую голову, заполненную такими смелыми планами!
Сильная мужская
воля направлялась бы любящею женскою рукой, и все делалось бы, как прекрасно говорили старинные русские люди, по душе. Все по душе, по глубоким внутренним тяготениям к правде, к общенародной совести.
Его далеко выдававшийся вперед широкий подбородок говорил
о воле, прямые и тонкие бледные губы —
о холодности и хитрости, а прекрасный, гордый польский лоб с ранними, характерно ломавшимися над тонким носом морщинами —
о сильном уме и искушенном тяжелыми опытами прошлом.
И чем чаще смущалось воображение представлением
о Головлеве, тем
сильнее развращалась
воля и тем дальше уходили вглубь недавние кровные обиды.
Затем ждали распоряжения
о раненом Храпошке. По мнению всех, его должно было постигнуть нечто страшное. Он по меньшей мере был виноват в той оплошности, что не всадил охотничьего ножа в грудь Сганареля, когда тот очутился с ним вместе и оставил его нимало не поврежденным в его объятиях. Но, кроме того, были
сильные и, кажется, вполне основательные подозрения, что Храпошка схитрил, что он в роковую минуту умышленно не хотел поднять своей руки на своего косматого друга и пустил его на
волю.
И это всегда свидетельствовало
о метафизической слабости этих «
сильных» людей,
о патологической
воле к могуществу и господству, сопровождаемой манией преследования.
Если же он гневался, или предавался
сильной радости, или начинал говорить
о чем-нибудь ужасном и великом, то страстное вдохновение овладевало им, на сверкающих глазах выступали слезы, лицо румянилось, голос гремел, как гром, и монахи, слушая его, чувствовали, как его вдохновение сковывало их души; в такие великолепные, чудные минуты власть его бывала безгранична, и если бы он приказал своим старцам броситься в море, то они все до одного с восторгом поспешили бы исполнить его
волю.
После бурного объяснения с отцом, он всецело подчинился его
сильной воли и, проведя тоже под домашним арестом и под присмотром своего гувернера более недели, почти довольный и веселый, под впечатлением рассказов своего ментора
о чужих краях, отправился за границу.
На портрете была изображена красивая полная шатенка, с необычайно добрым выражением карих глаз, и с чуть заметными складочками у красивых губ, указывающих на
сильную волю — это была покойная мать Николая Павловича Зарудина, умершая, когда он еще был в корпусе, но память
о которой была жива в его душе, и он с особою ясностью именно теперь припомнил ее мягкий грудной голос, похожий на голос Талечки, и ее нежную, теплую, ласкающую руку.
Ее отзыв
о нем, после первого посещения, как
о «тряпице», разрушил часть ее идеала мужчины,
сильного не только телом, но и духом, способного подчинить ее своей железной
воле, но внутренно, между тем, это польстило ей, с самого раннего детства не признававшей над собой чужой
воли, чужой власти.
По уходе Антона Михайловича, Карнеев опустился на колени перед образами в теплой молитве
о своем друге. Он молился
о том, да избавит его Он, Всемогущий, от тлетворного влияния губящей его женщины. Да исторгнет из сердца его роковую страсть. Да просветит Он его ум там, вдали, в разлуке с нею. Он не знал, что самая поездка Шатова за границу — дело тлетворного влияния этой женщины, то есть княжны Маргариты Дмитриевны, что лишь подчиняясь всецело ее
сильной воле, уезжал из России Антон Михайлович.
— Мой путь. Но разве думает
о пути стрела, посланная
сильной рукой? Она летит и пробивает цель — покорная
воле пославшего. Мне дано видеть, мне дано любить и что выйдет из этого видения, из этой любви, то и будет Его святая
воля — мой подвиг, моя жертва.