Неточные совпадения
Видишь: предположи, что нашелся хотя один из всех этих желающих одних только материальных и грязных благ — хоть один только такой, как мой старик инквизитор, который сам ел коренья в пустыне и бесновался, побеждая плоть свою, чтобы сделать себя
свободным и совершенным, но однако же, всю жизнь свою любивший человечество и вдруг прозревший и увидавший, что невелико нравственное блаженство достигнуть совершенства
воли с тем, чтобы в то же время убедиться, что миллионы остальных существ Божиих остались устроенными лишь в насмешку, что никогда не в силах они будут справиться со своею свободой, что из жалких бунтовщиков никогда не выйдет великанов для завершения башни, что не для таких гусей великий идеалист мечтал
о своей гармонии.
И в самом деле, что может противустоять твердой
воле человека? —
воля — заключает в себе всю душу; хотеть — значит ненавидеть, любить, сожалеть, радоваться, — жить, одним словом;
воля есть нравственная сила каждого существа,
свободное стремление к созданию или разрушению чего-нибудь, отпечаток божества, творческая власть, которая из ничего созидает чудеса…
о если б
волю можно было разложить на цифры и выразить в углах и градусах, как всемогущи и всезнающи были бы мы!..
— Ха-ха-ха! да ведь хотенья-то, в сущности, если хотите, и нет! — прерываете вы с хохотом. — Наука даже
о сю пору до того успела разанатомировать человека, что уж и теперь нам известно, что хотенье и так называемая
свободная воля есть не что иное, как…
Я кручину мою многолетнюю
На родимую грудь изолью,
Я тебе мою песню последнюю,
Мою горькую песню спою.
О прости! то не песнь утешения,
Я заставлю страдать тебя вновь,
Но я гибну — и ради спасения
Я твою призываю любовь!
Я пою тебе песнь покаяния,
Чтобы кроткие очи твои
Смыли жаркой слезою страдания
Все позорные пятна мои!
Чтоб ту силу
свободную, гордую,
Что в мою заложила ты грудь,
Укрепила ты
волею твердою
И на правый поставила путь…
И
о море,
свободном, как
воля, широком, как жизнь…
Он мог бы простить Ляхова, —
о, он простил бы его с радостью, горячо и искренно, — но только, если бы это было результатом его
свободного выбора. Теперь же само желание Ляхова получить прощение смахивало на милостыню, которую он по доброй
воле давал обиженному Андрею Ивановичу. А для Андрея Ивановича ничего не могло быть ужаснее милостыни.
Но этого я никогда не сделаю, все-таки среда в меня кое-что вложила, и вот в этой среде я буду тосковать
о свободной и дикой
воле, а если уйду шарлатанить, то будет тяжело, что я не строитель жизни, потому что я страстно рвусь строить жизнь. Какой выход? Окончательно обкорнать себя, как Лелька, я не могу. Умереть? Жаль ведь, жизнь так интересна! Уйти в другую среду? Н-и-к-о-г-д-а! Все-таки эта среда — лучшая из лучших. Вот и тяжело мне.
Бог премудро сокрыл от человека свою
волю о том, что человек призван быть
свободным и дерзновенным творцом, и от себя сокрыл то, что сотворит человек в своем
свободном дерзновении.
Но ведь вопрос
о том, что̀ я должен сделать для противодействия совершаемому на моих глазах насилию, основывается всё на том же грубом суеверии
о возможности человека не только знать будущее, но и устраивать его по своей
воле. Для человека,
свободного от этого суеверия, вопроса этого нет и не может быть.
— Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, — сказал он ему, не садясь. — Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала
о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение
воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство
свободных каменьщиков?