Неточные совпадения
До вечера носило Меннерса; разбитый сотрясениями
о борта и дно лодки, за время страшной борьбы с свирепостью
волн, грозивших, не уставая, выбросить в море обезумевшего лавочника, он был подобран пароходом «Лукреция», шедшим в Кассет.
Игра в штос туманит головы, как дурман, и каторжный, проигрывая пищу и одежду, не чувствует голода и холода и, когда его секут, не чувствует боли, и, как это ни странно, даже во время такой работы, как нагрузка, когда баржа с углем стучит
бортом о пароход, плещут
волны и люди зеленеют от морской болезни, в барже происходит игра в карты, и деловой разговор мешается с картежным: «Отваливай!
Налево чернела темная масса нашего корабля, и слышались удары
волн о борта его; виднелся пароход, шумно и быстро двигавшийся от Северной.
Я ответил, что разговор был и что капитан Гез не согласился взять меня пассажиром на
борт «Бегущей по
волнам». Я прибавил, что говорю с ним, Брауном, единственно по указанию Геза
о принадлежности корабля ему. Это положение дела я представил без всех его странностей, как обычный случай или естественную помеху.
Посредине реки сшибаются
волны двух судов, бьются
о борта их, и суда покачиваются.
Барка тихо покачивалась на игравшей воде, где-то поскрипывало дерево жалобным звуком, дождь мягко сыпался на палубу, и плескались
волны о борта… Все было грустно и звучало, как колыбельная песнь матери, не имеющей надежд на счастье своего сына…
Потемневшее от пыли голубое южное небо — мутно; жаркое солнце смотрит в зеленоватое море, точно сквозь тонкую серую вуаль. Оно почти не отражается в воде, рассекаемой ударами весел, пароходных винтов, острыми килями турецких фелюг и других судов, бороздящих по всем направлениям тесную гавань. Закованные в гранит
волны моря подавлены громадными тяжестями, скользящими по их хребтам, бьются
о борта судов,
о берега, бьются и ропщут, вспененные, загрязненные разным хламом.
Лодка колыхалась на
волнах, шаловливо плескавшихся
о ее
борта, еле двигалась по темному морю, а оно играло все резвей и резвей.
Пред ними необозримо расстилалось море в лучах утреннего солнца. Маленькие игривые
волны, рождаемые ласковым дыханием ветра, тихо бились
о борт. Далеко в море, как шрам на атласной груди его, виднелась коса. С нее в мягкий фон голубого неба вонзался шест тонкой черточкой, и было видно, как треплется по ветру тряпка.
С такой же яростью нападали на маленький «Коршун» и
волны, и только бешено разбивались
о его бока, перекатывались через бак и иногда, если рулевые плошали, вливались верхушками через подветренный
борт. Все их торжество ограничивалось лишь тем, что они обдавали своими алмазными брызгами вахтенных матросов, стоявших у своих снастей на палубе.
В больном свете нарождающегося непогодного дня пароход бежал по Невке, холодные черные
волны бились
о борта, ветер залеплял лица и одежду мокрым снегом. Все понуро стояли, усталые и продрогшие. И только Николай Федорович все время острил, посмеивался и пел...
Утро 5 мая было великолепно, но с полудня небо стало покрываться тучами, которые делались все чернее и чернее, подул сильный ветер и
волны сердито бурлили и с силою разбивались
о борта галер, сильно накреняя их то в ту, то в другую сторону.