Неточные совпадения
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он,
в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро
ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод
в том одном, что законно… и что угнетать рабством
себе подобных беззаконно.
Я вскочил на четвереньки, живо представляя
себе ее личико, закрыл голову одеялом, подвернул его под
себя со всех сторон и, когда нигде не осталось отверстий, улегся и,
ощущая приятную теплоту, погрузился
в сладкие мечты и воспоминания.
Ему как-то предчувствовалось, что, по крайней мере, на сегодняшний день он почти наверное может считать
себя безопасным. Вдруг
в сердце своем он
ощутил почти радость: ему захотелось поскорее к Катерине Ивановне. На похороны он, разумеется, опоздал, но на поминки поспеет, и там, сейчас, он увидит Соню.
Он, может быть, и задавал
себе этот вопрос четверть часа назад, но теперь проговорил
в полном бессилии, едва
себя сознавая и
ощущая беспрерывную дрожь во всем своем теле.
Раскольников взял газету и мельком взглянул на свою статью. Как ни противоречило это его положению и состоянию, но он
ощутил то странное и язвительно-сладкое чувство, какое испытывает автор,
в первый раз видящий
себя напечатанным, к тому же и двадцать три года сказались. Это продолжалось одно мгновение. Прочитав несколько строк, он нахмурился, и страшная тоска сжала его сердце. Вся его душевная борьба последних месяцев напомнилась ему разом. С отвращением и досадой отбросил он статью на стол.
Но, думая так, он
в то же время
ощущал гордость
собою: из всех знакомых ей мужчин она выбрала именно его. Эту гордость еще более усиливали ее любопытствующие ласки и горячие, наивные до бесстыдства слова.
Возвратясь
в столовую, Клим уныло подошел к окну.
В красноватом небе летала стая галок. На улице — пусто. Пробежал студент с винтовкой
в руке. Кошка вылезла из подворотни. Белая с черным. Самгин сел к столу, налил стакан чаю. Где-то внутри
себя, очень глубоко, он
ощущал как бы опухоль: не болезненная, но тяжелая, она росла. Вскрывать ее словами — не хотелось.
Белый пепел падал на лицо и быстро таял, освежая кожу, Клим сердито сдувал капельки воды с верхней губы и носа,
ощущая, что несет
в себе угнетающую тяжесть, жуткое сновидение, которое не забудется никогда.
Прислушиваясь к
себе, Клим
ощущал в груди,
в голове тихую, ноющую скуку, почти боль; это было новое для него ощущение. Он сидел рядом с матерью, лениво ел арбуз и недоумевал: почему все философствуют? Ему казалось, что за последнее время философствовать стали больше и торопливее. Он был обрадован весною, когда под предлогом ремонта флигеля писателя Катина попросили освободить квартиру. Теперь, проходя по двору, он с удовольствием смотрел на закрытые ставнями окна флигеля.
В такие часы Самгин
ощущал, что его наполняет и раздувает ветер унылой злости на всех людей и даже — немного — на
себя самого.
Похолодев от испуга, Клим стоял на лестнице, у него щекотало
в горле, слезы выкатывались из глаз, ему захотелось убежать
в сад, на двор, спрятаться; он подошел к двери крыльца, — ветер кропил дверь осенним дождем. Он постучал
в дверь кулаком, поцарапал ее ногтем,
ощущая, что
в груди что-то сломилось, исчезло, опустошив его. Когда, пересилив
себя, он вошел
в столовую, там уже танцевали кадриль, он отказался танцевать, подставил к роялю стул и стал играть кадриль
в четыре руки с Таней.
Не поднимая головы, Клим посмотрел вслед им. На ногах Дронова старенькие сапоги с кривыми каблуками, на голове — зимняя шапка, а Томилин —
в длинном, до пят, черном пальто,
в шляпе с широкими полями. Клим усмехнулся, найдя, что костюм этот очень характерно подчеркивает странную фигуру провинциального мудреца. Чувствуя
себя достаточно насыщенным его философией, он не
ощутил желания посетить Томилина и с неудовольствием подумал о неизбежной встрече с Дроновым.
Он
ощущал себя в потоке неуловимого, —
в потоке, который медленно проходил сквозь него, но как будто струился и вне мозга,
в глухом реве грома,
в стуке редких, крупных капель дождя по крыше,
в пьесе Грига, которую играл Макаров.
Но ни о чем и ни о ком, кроме
себя, думать не хотелось. Теперь, когда прекратился телеграфный стук
в стену и никто не сообщал тревожных новостей с воли, — Самгин
ощутил себя забытым.
В этом ощущении была своеобразно приятная горечь, упрекающая кого-то,
в словах она выражалась так...
Из этих разнообразных единиц необыкновенно быстро образовалась густейшая масса, и Самгин, не впервые участвуя
в трагических парадах, первый раз
ощутил себя вполне согласованным, внутренне спаянным с человеческой массой этого дня.
Клим согласно кивнул головой. Когда он не мог сразу составить
себе мнения о человеке, он чувствовал этого человека опасным для
себя. Таких, опасных, людей становилось все больше, и среди них Лидия стояла ближе всех к нему. Эту близость он сейчас
ощутил особенно ясно, и вдруг ему захотелось сказать ей о
себе все, не утаив ни одной мысли, сказать еще раз, что он ее любит, но не понимает и чего-то боится
в ней. Встревоженный этим желанием, он встал и простился с нею.
Очнувшись, я машинально запахнул на
себе шубу, вдруг
ощутив нестерпимый холод, и, еще плохо сознавая, что делаю, пополз
в угол ворот и там присел, съежившись и скорчившись,
в углублении между воротами и выступом стены.
Русский народ не чувствует
себя мужем, он все невестится, чувствует
себя женщиной перед колоссом государственности, его покоряет «сила», он
ощущает себя розановским «я на тротуаре»
в момент прохождения конницы.
И каждый русский человек должен был бы чувствовать
себя и сознавать
себя народом и
в глубине своей
ощутить народную стихию и народную жизнь.
Брат, я
в себе в эти два последние месяца нового человека
ощутил, воскрес во мне новый человек!
— Бог сжалился надо мной и зовет к
себе. Знаю, что умираю, но радость чувствую и мир после стольких лет впервые. Разом
ощутил в душе моей рай, только лишь исполнил, что надо было. Теперь уже смею любить детей моих и лобызать их. Мне не верят, и никто не поверил, ни жена, ни судьи мои; не поверят никогда и дети. Милость Божию вижу
в сем к детям моим. Умру, и имя мое будет для них незапятнано. А теперь предчувствую Бога, сердце как
в раю веселится… долг исполнил…
Этот самый бешеный, но слабый человек, не могший отказаться от соблазна принять три тысячи рублей при таком позоре, — этот самый человек
ощущает вдруг
в себе такую стоическую твердость и носит на своей шее тысячи рублей, не смея до них дотронуться!
Я отдал
себя всего тихой игре случайности, набегавшим впечатлениям: неторопливо сменяясь, протекали они по душе и оставили
в ней, наконец, одно общее чувство,
в котором слилось все, что я видел,
ощутил, слышал
в эти три дня, — все: тонкий запах смолы по лесам, крик и стук дятлов, немолчная болтовня светлых ручейков с пестрыми форелями на песчаном дне, не слишком смелые очертания гор, хмурые скалы, чистенькие деревеньки с почтенными старыми церквами и деревьями, аисты
в лугах, уютные мельницы с проворно вертящимися колесами, радушные лица поселян, их синие камзолы и серые чулки, скрипучие, медлительные возы, запряженные жирными лошадьми, а иногда коровами, молодые длинноволосые странники по чистым дорогам, обсаженным яблонями и грушами…
Я посещал многочисленные митинги того времени, не участвуя
в них, всегда чувствовал
себя на них несчастным и остро
ощущал нарастание роковой силы большевизма.
И каждый раз с пронизывающей меня остротой я
ощущаю, что существование мира не может быть самодостаточным, не может не иметь за
собой в еще большей глубине Тайны, таинственного Смысла.
Недоконченная сия речь столь же была выражения исполнена, как у Виргилия
в «Энеиде» речь Эола к ветрам: «Я вас!»… и, сокращенной видом плети властновелительного гранодера, староста столь же живо
ощущал мощь десницы грозящего воина, как бунтующие ветры
ощущали над
собою власть сильной Эоловой остроги.
Что же касается мужчин, то Птицын, например, был приятель с Рогожиным, Фердыщенко был как рыба
в воде; Ганечка всё еще
в себя прийти не мог, но хоть смутно, а неудержимо сам
ощущал горячечную потребность достоять до конца у своего позорного столба; старичок учитель, мало понимавший
в чем дело, чуть не плакал и буквально дрожал от страха, заметив какую-то необыкновенную тревогу кругом и
в Настасье Филипповне, которую обожал, как свою внучку; но он скорее бы умер, чем ее
в такую минуту покинул.
И только тогда, когда я, уже
в сумерки,
ощутил, наконец,
в себе окончательный момент полной решимости, мне стало легче.
Лебедев
в иные минуты готов был поклясться, что всё, но
в другие минуты
ощущал беспокойную потребность припомнить про
себя, на всякий случай, некоторые и преимущественно ободрительные и успокоительные статейки свода законов.
Этот «сановник», муж ее, почему-то покровитель Епанчиных с самой их молодости, председательствовавший тут же, был до того громадным лицом
в глазах Ивана Федоровича, что тот, кроме благоговения и страху, ничего не мог
ощущать в его присутствии и даже презирал бы
себя искренно, если бы хоть одну минуту почел
себя ему равным, а его не Юпитером Олимпийским.
Вспомнилось ему, как
в детстве он всякий раз
в церкви до тех пор молился, пока не
ощущал у
себя на лбу как бы чьего-то свежего прикосновения; это, думал он тогда, ангел-хранитель принимает меня, кладет на меня печать избрания.
Теперь, когда поездка, свежий воздух, утро и деловая, будничная, привычная обстановка почти совсем отрезвили его, он начал
ощущать в душе смутное чувство какой-то неловкости, ненужности своего внезапного поступка и
в то же время что-то вроде бессознательного раздражения и против самого
себя и против увезенной им женщины.
Надо сказать, что, идя
в Ямки, Лихонин, кроме денег, захватил с
собою револьвер и часто по дороге, на ходу, лазил рукой
в карман и
ощущал там холодное прикосновение металла. Он ждал оскорбления, насилия и готовился встретить их надлежащим образом. Но, к его удивлению, все, что он предполагал и чего он боялся, оказалось трусливым, фантастическим вымыслом. Дело обстояло гораздо проще, скучнее, прозаичнее и
в то же время неприятнее.
— Ах, непременно и, пожалуйста, почаще! — воскликнула Мари, как бы спохватившись. — Вот вы говорили, что я с ума могу сойти, я и теперь какая-то совершенно растерянная и решительно не сумела, что бы вам выбрать за границей для подарка; позвольте вас просить, чтобы вы сами сделали его
себе! — заключила она и тотчас же с поспешностью подошла, вынула из стола пачку ассигнаций и подала ее доктору:
в пачке была тысяча рублей, что Ришар своей опытной рукой сейчас, кажется, и
ощутил по осязанию.
Отчего Павел чувствовал удовольствие, видя, как Плавин чисто и отчетливо выводил карандашом линии, — как у него выходило на бумаге совершенно то же самое, что было и на оригинале, — он не мог дать
себе отчета, но все-таки наслаждение
ощущал великое; и вряд ли не то ли же самое чувство разделял и солдат Симонов, который с час уже пришел
в комнаты и не уходил, а, подпершись рукою
в бок, стоял и смотрел, как барчик рисует.
Она была как взбешенная и как будто сама
ощущала наслаждение
в этом бешенстве, как будто сама сознавала, что это и стыдно и нехорошо, и
в то же время как будто поджигала
себя на дальнейшие выходки.
И только тогда, когда «подвох» возымел уже свое действие, когда психологическая игра совершила весь свой круг и получила от нотариуса надлежащую санкцию, когда участвовавшие
в ней стороны уже получили возможность проверить самих
себя, только тогда начинают они
ощущать нечто странное.
В тот момент, когда я
ощутил ангела-хранителя у
себя за спиной, я наслаждался сонетом, озаглавленным «Счастье». Думаю — не ошибусь, если скажу, что это редкая по красоте и глубине мысли вещь. Вот первые четыре строчки...
Я поневоле вспомнил слова Валека о «сером камне», высасывавшем из Маруси ее веселье, и чувство суеверного страха закралось
в мое сердце; мне казалось, что я
ощущаю на ней и на
себе невидимый каменный взгляд, пристальный и жадный.
Сначала Ромашов стеснялся, досадовал на самого
себя за уступчивость и испытывал то нудное чувство брезгливости и неловкости, которое
ощущает всякий свежий человек
в обществе пьяных.
Между тем
в доме купчихи Облепихиной происходила сцена довольно мрачного свойства. Его высокородие изволил проснуться и чувствовал
себя мучительно. На обеде у головы подали такое какое-то странное кушанье, что его высокородие
ощущал нестерпимую изжогу, от которой долгое время отплевывался без всякого успеха.
Что нужды, что подготовительные работы к ним смочены слезами и кровавым потом; что нужды, что не одно, быть может, проклятие сорвалось с уст труженика, что горьки были его искания, горьки нужды, горьки обманутые надежды: он жил
в это время, он
ощущал себя человеком, хотя и страдал…
Не вдруг, а день за день, воровски подкрадывается к человеку провинцияльная вонь и грязь, и
в одно прекрасное утро он с изумлением
ощущает себя сидящим по уши во всех крошечных гнусностях и дешевых злодействах, которыми преизобилует жизнь маленького городка.
И взяла его та юница за руки, и взглянула ему
в самые очи, и
ощутил Вассиан, яко некий огнь
в сердце его горит, и увидел пламень злой из очей ее исходящ, и зрел уже
себя вверженным
в пропасть огненную…
Папаша ее, промотавши значительное состояние,
ощутил потребность успокоиться от треволнений света и удалиться из столицы,
в которой не имел средств поддерживать
себя по табели о рангах.
Что со мной потом сталось, я рассказать не могу. Должно быть, больно я испужался, что и
в памяти-то у меня ничего не осталось. Однако, проснувшись,
ощутил себя здрава и тут же положил сбросить с
себя суету греховную и удалиться
в пустынножительство.
А именно,
ощущая себя в совершенно бодрственном состоянии, он вдруг увидел сон, ужасный, но настоящий сон.
Все это я не во сне видел, а воочию. Я слышал, как провинция наполнялась криком, перекатывавшимся из края
в край; я видел и улыбки, и нахмуренные брови; я
ощущал их действие на самом
себе. Я помню так называемые «столкновения»,
в которых один толкался, а другой думал единственно о том, как бы его не затолкали вконец. Я не только ничего не преувеличиваю, но, скорее, не нахожу настоящих красок.
Затем естественно возникает вопрос: если уж нельзя не
ощущать паники при одном слове «новшества», то какие из них заключают
в себе наибольшую сумму угроз: политические или социальные?
Проговорив это, очарованный странник как бы вновь
ощутил на
себе наитие вещательного духа и впал
в тихую сосредоточенность, которой никто из собеседников не позволил
себе прервать ни одним новым вопросом. Да и о чем было его еще больше расспрашивать? повествования своего минувшего он исповедал со всею откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени
в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам.