Неточные совпадения
Беспокойный бред
охватывал ее более и более. Порой она вздрагивала, обводила кругом глазами, узнавала всех на минуту; но тотчас же
сознание снова сменялось бредом. Она хрипло и трудно дышала, что-то как будто клокотало в горле.
Теплые прикосновения солнца быстро обмахивались кем-то, и струя ветра, звеня в уши,
охватывая лицо, виски, голову до самого затылка, тянулась вокруг, как будто стараясь подхватить мальчика, увлечь его куда-то в пространство, которого он не мог видеть, унося
сознание, навевая забывчивую истому.
Шагом доехали они до недалекой заставы, а там пустились крупной рысью по шоссе. Погода была славная, прямо летняя; ветер струился им навстречу и приятно шумел и свистал в их ушах. Им было хорошо:
сознание молодой, здоровой жизни, свободного, стремительного движения вперед
охватывало их обоих; оно росло с каждым мигом.
Только когда мы выехали из города и грязно-пестрые улицы и несносный оглушительный шум мостовой заменились просторным видом полей и мягким похряскиванием колес по пыльной дороге и весенний пахучий воздух и простор
охватил меня со всех сторон, только тогда я немного опомнился от разнообразных новых впечатлений и
сознания свободы, которые в эти два дня совершенно меня запутали.
Только теперь, когда постепенно вернулось к ней застланное сном
сознание, она глубоко
охватила умом весь ужас и позор прошедшей ночи. Она вспомнила помощника капитана, потом юнгу, потом опять помощника капитана. Вспомнила, как грубо, с нескрываемым отвращением низменного, пресытившегося человека выпроваживал ее этот красавец грек из своей каюты. И это воспоминание было тяжелей всего.
Как бывает достаточно одного толчка для того, чтобы вся насыщенная солью жидкость мгновенно перешла бы в кристаллы, так, может быть, теперь достаточно самого малого усилия для того, чтобы открытая уже людям истина
охватила бы сотни, тысячи, миллионы людей, — установилось бы соответствующее
сознанию общественное мнение, и вследствие установления его изменился бы весь строй существующей жизни. И сделать это усилие зависит от нас.
Таков процесс, посредством которого христианство, несмотря на употребляемое государственной властью насилие, препятствующее движению вперед человечества, всё более и более
охватывает людей. Христианство проникает в
сознание людей не только несмотря на употребляемое властью насилие, но посредством его.
Меня
охватило хорошо знакомое, любимое мною чувство полного хода, не лишенное беспричинной гордости и
сознания живописного соучастия.
Меня еще никогда не
охватывало такое
сознание собственной ничтожности…
Горячий вихрь
охватил Илью. Любо ему было стоять против толстенького человечка с мокрыми губами на бритом лице и видеть, как он сердится.
Сознание, что Автономовы сконфужены пред гостями, глубоко радовало его. Он становился всё спокойнее, стремление идти вразрез с этими людьми, говорить им дерзкие слова, злить их до бешенства, — это стремление расправлялось в нём, как стальная пружина, и поднимало его на какую-то приятно страшную высоту. Всё спокойнее и твёрже звучал его голос.
Там борцы давят друг друга за горло, зажимают противнику рот и нос,
охватывая его голову страшным приемом, называемым железным ошейником — collier de fer, лишают его
сознания искусным нажатием на сонные артерии.
Его
охватило расслабляющее
сознание своего бессилия перед смертью.
И, еще раз громко зевнув, опрокинулся на спину и затих. Затихли и остальные, и крепкий сон здоровой усталости
охватил их неподвижные тела. Сквозь тяжелую дрему Петр видел смутно что-то белое, наклонившееся над ним, и чей-то голос прозвучал и погас, не оставив следа в его помраченном
сознании.
Но, говоря это, он видел другую картину: распанутые двери красного кабачка и в темной глубине их залитую сивухой стойку. И его
охватывало горькое
сознание своей слабости, с которой он не может бороться, и хотелось кричать громко и настойчиво: «К Сенисте пойду! К Сенисте!»
Своеобразным, не поддающимся
сознанию путем она
охватывает окружающую жизнь так глубоко и полно, действует в ней так уверенно и точно, как разум не смел бы и мечтать.
Сознание по природе своей никогда не
охватывает целостного существа человека, от него оно всегда отличается и представляется ему сферой подсознательного и сверхсознательного.
Его
охватила струя мужского самодовольства,
сознания, что из любви к нему женщина отравляется. О том, что из — за нее, для ее транжирства, он стал расхитителем и поджигателем, — он не тужил.
Уже до 1 марта
сознание бессилия
охватывало большинство членов комитета, даже такого человека, как Желябов.
Я потерял себя. Совсем потерял себя, как иголку в густой траве. Где я? Что я? Я чувствую: моя душа куда-то ушла. Она оторвалась от
сознания, ушла в глубину, невидимыми щупальцами
охватывает из темноты мой мозг — мой убогий, бессильный мозг, — не способный ни на что живое. И тело мое стало для меня чуждым, не моим.
В палатах укладывали раненых, кормили ужином и поили чаем. Они не спали трое суток, почти не ели и даже не пили, — некогда было, и негде было взять воды. И теперь их мягко
охватывало покоем, тишиною,
сознанием безопасности. В фанзе было тепло, уютно от ярких ламп. Пили чай, шли оживленные разговоры и рассказы. В чистом белье, раздетые, солдаты укладывались спать и с наслаждением завертывались в одеяла.
Этот залп был последним воспоминанием Василия Васильевича. Какое-то горькое чувство презрения к самому себе
охватило его. Он, не поднявший ни на кого руки, уже сделался братоубийцей. Это роковое
сознание тяжелым свинцом залегло в его мозгу.
Встреча с женщиной в полном, быть может, низменном значении этого слова
охватывает всего человека, она мчит его, как налетевший ураган, туда, куда хочет, без
сознания, без воли и, пожалуй, без цели, так как цель — это сама она, наполняющая все существо мужчины.
Непреодолимое страстное желание стряхнуть с себя тяжесть тяготеющего над ним преступления, раскаяться, сознаться, перед кем бы то ни было, каковы бы ни были последствия такого
сознания,
охватывало графа Иосифа Яновича Свянторжецкого.
Я не в силах передать того радостного волнения, которое
охватило меня при мысли, что и в эту темную голову вошло наконец
сознание долга, и что теперь если бы даже я пожелал, поддавшись слабости, уйти из моей тюрьмы — мой добросовестный тюремщик не допустит меня до этого.