Тонкий лёд

Юлия Цыпленкова, 2016

Странное дело! Светское общество Данбьерга потрясено до крайности. Сам властитель этой провинции ищет себе невесту, и только подумайте, кого выбрал! Бесприданницу! Переспелую девица из обнищавшего рода – эту выскочку Берлуэн! И за что только ей такая честь? Агнара Флоретта Берлуэн тоже была бы не прочь узнать причину. Она не может похвастаться ни красотой, ни знатностью рода, ни его состоянием. Однако выбор д'агнара Альдиса пал на нее. Жених столь щедр с семейством невесты, что невольно закрадывается вопрос – за что же платит сиятельный диар?..

Глава 6

Волнение? О нет, это совершенно не то, что я испытывала. Трепет, помноженный на священный ужас — вот, что переполняло меня с самого утра. Еще с вечера я ложилась спать полная уверенности в себе и желания пройти это испытание с честью. Однако всю ночь мне снились конфуз за конфузом. То я подворачивала ногу, то, наоборот, наступала на ноги своему кавалеру, то падала посреди танца под всеобщий хохот. То мне снилось, что его сиятельство выгоняет с позором всю нашу семью, и затея со свадьбой оказывается всего лишь злой шуткой. А то на меня вновь неслась карета, прямо по бальному залу. Результатом всех моих кошмаров стало дурное настроение и дрожь в руках, как только я думала о том, как на меня будет смотреть множество чужих людей, для которых я, как и для агнары Керстан, всего лишь выскочка.

На завтрак я вышла бледной, мрачной и молчаливой. Его сиятельство с утра отсутствовал, занимаясь каким-то своими делами, и в столовой находились только мои родные. Без диара за столом повисла неловкая тишина. То, что мы в гостях, почти забылось, пока хозяин дома был с нами, умело создавая приятную атмосферу, сейчас же мы все чувствовали себя бедными родственниками у роскошного стола. Даже лакеи, кажется, поглядывали на нас с превосходством. Впрочем, это могло мне только казаться. Лица прислуги могли поспорить своей невозмутимостью с выражением лица их хозяина. И все-таки без д’агнара Альдиса исчезло чувство домашнего уюта. И я исподволь ожидала его возвращения.

К тому же он придавал мне уверенности, став тем стержнем, который поддерживал в минуты слабости и сомнений.

— Флоретта, переживать не о чем. Я рядом с вами. А когда мне придется уделить внимание гостям, с вами останутся ваш папенька и Артиан. К тому же все ваши танцы так же заняты мною за исключением нескольких, парой в которых вам станут ваши родные. Никто посторонний на этом балу не пригласит вас, а если пригласят, вы будете отвечать, что танец занят. Никто вас не обидит и не унизит, тем более в моем доме. Даже завистники на это не осмелятся. Держитесь с достоинством, этого будет достаточно.

Это мой жених говорил еще вечером, и я согласно кивала, уверенная в том, что все так и будет. Но вот прошла ночь, диара не было, и я начала придумывать всяческие ужасы. Завтрак я закончила первой, несмотря на то, что явилась последней. За мной вышел брат, после отец с близнецами. Не сговариваясь, мы дружно спустились вниз и покинули дворец. До приезда первых гостей оставалось еще несколько часов, и мне хотелось это время провести на воздухе, чтобы успокоиться и вернуть прежнюю уверенность. Подвести д’агнара я не желала вовсе.

Сестрицы, чувствовавшие себя в поместье диара свободней всех, поспешили к пруду, он стал их излюбленным местом для гуляния. Горничные, приставленные к девочкам и ожидавшие возле столовой, последовали за близнецами. Папенька поглядел им вслед, поджал губы и направился за сестрами и горничными. Опасения нашего родителя по поводу того, что служанки могут быть невнимательны, пока дочери играют возле воды, никак не могли оставить старшего агнара Берлуэна, и он упорно следил за близнецами, несмотря на заверения диара.

Арти взял меня за руку, и мы побрели по ухоженным дорожкам. Брат молчал, мне тоже не хотелось разговаривать. Я изо всех сил старалась казаться спокойной. Выходило не очень. Предательская привычка теребить манжет, когда я нервничала, выдавала меня с головой. И пусть я сейчас то и дело поправляла оборку на платье, но Артиану этого хватило, чтобы крепче стиснуть мою ладонь и признаться:

— Я тоже боюсь. До колик.

— Его светлость нас защитит, — слабо улыбнулась я.

— Еще чего, — фыркнул братец. — Он твой жених, пусть тебя и защищает. А я мужчина, и прятаться за спиной диара не собираюсь. Общение с д’агнаром Альдисом меня кое-чему научило, и отмалчиваться я больше не буду. Хватит.

— Арти! — воскликнула я, с тревогой глядя на него. — Ты же не собираешься устроить скандал на оглашении моей помолвки? Я и так трясусь, как осиновый лист, как только вспомню ту ведьму и ее выходку. А если…

— Успокойся, — брат выпустил мою ладонь и запустил пятерню в волосы. Это тоже была привычка, выдававшая волнение младшего агнара Берлуэна, — намерено ни на кого кидаться не буду. Но если кто-то вздумает оскорбить мою семью или меня, отмалчиваться не стану. — Он вдруг развернулся ко мне лицом, и глаза Артиана сверкнули. — Знаешь, Фло, я восхищен манерой диара держаться. Хотел бы и я быть столь хладнокровен, но уметь поставить на место одним только словом. Ты думаешь, он так мил со всеми, как с нами? Тогда ты совсем не знаешь своего жениха! Не человек, а каменный истукан.

Я усмехнулась и продолжила свое неспешное движение по дорожке. Вот уж удивил. Брат догнал меня и пристроился рядом. Он поглядывал на меня, словно желая что-то сказать, но не решался.

— Говори, — велела я с улыбкой.

— Да… — братец замялся. — Просто я хотел сказать, что… Ну-у…

— Ты испытываешь мое терпение, Арти, — раздраженно поторопила я его. — Я и так не в лучшем расположении духа.

— Я хотел сказать, что диар, кажется, испытывает к тебе склонность, — выпалил агнар Берлуэн. — И если ты сумеешь окончательно растопить его сердце…

Мой смешок остановил брата на полуслове.

— Что? — хмуро спросил Артиан.

— Он поселил меня подальше от своих покоев, предложил дружбу, как фундамент для брака и дал четко понять, что чувствам между нами нет места, — ответила я и вздохнула с нескрываемой грустью. — Я приняла условия. Арти, я даже не уверена, что у диара нет дамы сердца. Но, как жена, ему, по его словам, больше подхожу я. Однако думать о возможных любовницах своего будущего супруга я не желаю. Надеюсь только, что его связи не станут достоянием гласности.

— Какая глупость! — воскликнул братец.

— Несомненная глупость, — неожиданно раздался голос моего жениха за нашими спинами.

Мы с Артианом порывисто обернулись, и покраснели, как воришки, пойманные за руку.

— Ваше сиятельство еще и любит подслушивать? — ворчливо спросила я, пряча смущение.

— Вы же знаете, драгоценная моя, — д’агнар Альдис взял меня за руку и поднес ее к своим губам, — я совершенно испорченный человек. Боюсь, даже Мать Покровительница уже бессильна изменить меня. Значит, ко всем моим прочим грехам вы прибавили еще и блуд? Очень мило. И заметьте, я даже не дал вам повода для подозрений.

— Это было всего лишь предположение, основанное на нашем с вами договоре, — мне удалось взять себя в руки, и я поспешила сменить течение беседы в иное русло. — Как прошло ваше утро, д’агнар Альдис?

— В разъездах, агнара Берлуэн, — светским тоном ответил мой жених. — Не составите мне компанию? Нужно проверить, как идет подготовка к приему.

— У вас прекрасная прислуга, — заметила я. — Думаю, беспокойство излишне.

— Первое правило хорошего хозяина, дорогая моя, держать все под контролем. И тогда вы избежите неприятных неожиданностей, — наставительно произнес диар. — Когда мы поженимся, я с радостью переложу на вас эту часть своих обязанностей. Буду сидеть в кресле с газетой, пока вы занимаетесь домом и прислугой.

— И будете ждать от меня отчета? — улыбнулась я, понимая, что такой человек, как Аристан Альдис не сможет удовлетвориться чтением газеты, не вникая в происходящее рядом с ним. Зато теперь стали более понятны его визиты на мои занятия и разговоры с преподавателями. Контроль. Разумеется, в такие моменты я его интересовала меньше всего. Диар следил за тем, чтобы нанятые им преподаватели исправно исполняли возложенные на них обязательства.

— Разумеется, буду, — подмигнул мне мужчина. — И я стану невероятно мстителен, дотошно разбираясь во всех мелочах, равно как это делаете вы, Флоретта.

— Еще и мстителен, — не сдержала я усмешки.

— Список моих грехов безграничен, — невозмутимо ответствовал диар и подал мне руку. — Идемте же. Времени не так много. Через пару часов пожалуют первые приглашенные гости, а у меня есть еще неотложные дела по диарату. Агнар Берлуэн, вы с нами?

— Нет, — Арти отрицательно покачал головой. — Пожалуй, посмотрю, что вытворяют наши младшие проказницы.

Брат поклонился и легкой походкой направился прочь, оставив меня наедине с будущим супругом. Стоит заметить, что мои родные теперь проще смотрели на то, что диар мог оказаться ненадолго со мной наедине. Д’агнар Альдис был безупречен во всем и придраться, казалось, просто не к чему. Пока, по крайней мере.

Мы вошли во дворец диара, поднялись к малой бальной зале, где должно было произойти оглашение помолвки. Д’агнар Альдис устраивал короткий прием. Комнаты гостям подготовили, но завтра поутру они должны были покинуть поместье. Никаких иных увеселений диар для гостей не готовил, только вечерний бал. Большое празднество намечалось на день нашей свадьбы.

Насколько я успела узнать своего жениха, он не был любителем светской жизни и участвовал в ней по необходимости. Думаю, это легко объяснялось бурной молодостью нашего гостеприимного хозяина. Хоть он особо ничего не рассказывал о своей жизни до знакомства со мной и моими родными, но какие-то обрывки слухов нам приносила еще Лирия, что-то случайно сболтнула одна из моих горничных, а после долго умоляла не выдавать ее. Диар не терпел обсуждения своей жизни, особенно в собственном доме из уст прислуги. Разумеется, я не собиралась выдавать женщину, о чем и сказала ей, успокоив бедняжку. К тому же ничего особенного она мне не сказала. Только лишь, что в юные годы диар слыл гулякой и повесой, но с годами остепенился. Об этом я и сама догадывалась. Было бы сложно ожидать рассудительности и оседлости от молодого человека, которому открыты многие блага жизни. Впрочем, эта сторона жизни Аристана Альдиса меня касалась менее всего. Со мной было связано его будущее, а не прошлое, и я не забивала себе голову тем, как жил мой жених до меня.

Диар пропустил меня первой в двери, вошел следом. Я осторожно ступала по натертому до блеска паркету, разглядывая рисунок на полу. Затем подняла взгляд, рассматривая свое отражение в одном из зеркал, украшавших стены. И, уже не отрывая взор, следила за тем, как из отражения в отражение шествует молодая девушка в нежно-голубом платье, чуть приподняв подол, чтобы не запутаться в нем. Эта девушка совсем не напоминала ту, что смотрела на меня еще каких-то полтора месяца назад из зеркала в отчем доме. Желтоватая бледность сменилась здоровым румянцем, в глазах усталая обреченность поменялась на любопытный блеск. Пожалуй, мне даже понравилась новая я. Не скажу, что засияла красотой, но столь плачевно, как раньше, я не выглядела.

Отставший было д’агнар Альдис догнал меня, пристроился рядом, и разом любопытство сменилось на смущение. Впервые я видела нас рядом со стороны. Статный мужчина вальяжно вышагивал с девицей, теперь бросавшей взгляды на зеркало исподволь, опасаясь выдать свой интерес. Диар повернул голову и поймал мой взгляд в отражении. Его губы дрогнули в улыбке.

— Как любопытно, — произнеся это, он остановил меня и развернул лицом к зеркалу. — Кажется, мы недурно смотримся рядом.

Его ладонь легла мне на плечо, мужчина чуть склонил голову вправо, рассматривая пару в отражении.

— Флоретта, а вы похорошели, — вдруг сказал он и велел: — Поднимите голову.

Его палец поддел мой подбородок, вынуждая смотреть перед собой.

— Расправьте плечи, спину прямо. Теперь добавьте гордости во взгляд. Смотрите чуть свысока. Вот, — диар удовлетворенно кивнул. — Запомнили себя такой? Вот так и держитесь вечером. Повторите потом перед зеркалом. Когда я представлю вас и объявлю о намерении жениться на вас, я желаю, чтобы рядом вы стояли именно такой.

— Я постараюсь, — пообещала я.

— И никакой робости.

— Я помню, ваше сиятельство… Аристан.

Девушка в отражении кивнула и поспешила пройти дальше. Мужчина последовал за ней. Я заставила себя отвести взгляд от зеркал и посмотрела вперед. Огромные хрустальные люстры уже были намыты, новые свечи еще не горели, их зажгут перед тем, как откроются двери, и гости войдут в залу. Люстры поднимут под потолок, и они зальют пространство ярким светом. Я так хорошо себе это представила…

Все-таки в подготовке праздника есть некое волшебство. Не знаю, каково это — прибыть гостем на бал, но готовить его мне показалось весьма интересно. Д’агнар Альдис скользил внимательным взглядом по сторонам. Неожиданно он нахмурился и, остановившись, подозвал себе одного из слуг. Не говоря ни слова, его сиятельство указал пальцем куда-то вверх. Слуга охнул, склонился и побежал за лестницей. Я проследила направление взгляда своего жениха и увидела тонкую нить паутины на колонне из темного мрамора, незамеченную прислугой.

— Идемте дальше, драгоценная моя, — сказал диар.

— Почему вы называете меня драгоценной? — зачем-то спросила я.

— Моя жена — моя ценность, — не без иронии ответил мужчина. — Вы будете цепляться к каждому моему слову?

— Конечно же, нет, простите.

Больше мы не разговаривали. Следующим мы осмотрели буфет, где расставляли вина и бокалы, закуски должны были принести позже. Заглянули в игровую комнату, удостоверились что игральные столики оснащены всем необходимым. К моему стыду, я до сих пор не запомнила название всех игр и их правил, потому просто послушно следовала за диаром, проверявшим наличие карт, фишек, каких-то карточек. Удовлетворенный осмотром, его светлость подал мне руку, и мы вышли за двери.

— Осталось пройтись по гостевому крылу, — сказал мой жених. — Окажите мне любезность, Флоретта, помогите в этом несложном деле, иначе я не успею заняться своими делами.

— Как пожелает, ва… как пожелаете, Аристан, — поправилась я, заметив, как насмешливо изломилась бровь диара.

— Благодарю, дорогая, — он поцеловал мне руку и позвал одного из лакеев. — Проводите агнару Берлуэн к гостевым комнатам.

Лакей склонился передо мной и повел вперед. Я оглянулась, но диара уже не было видно. Вздохнув, я поспешила за своим провожатым. Гостевые покои располагались не так далеко от комнат хозяина поместья, это я отметила, когда мы добрались до них. И вдруг остро ощутила свою отчужденность — мои покои находились будто на краю мира. Хотел ли так мой жених защитить меня от случайных встреч с гостями, или же нарочно убрал с глаз подальше, мне понять было сложно. «Его сиятельство лучше знает, что делает», — напомнила я себе и постаралась рассматривать свое удаление от общества, как еще одну попытку проявить обо мне заботу. В спокойствии и уединении мне будет проще и привычней. Да, несомненно, будущий супруг просто оградил меня от излишнего шума, только и всего.

Осмотр гостевых комнат затянулся. Не знаю, чего именно ожидал д’агнар Альдис, но я решила подойти к делу со всей ответственностью. Поэтому теперь за мной ходил лакей с бумагой и чернилами. Я дотошно просматривала набор всего необходимого, что могло понадобиться гостям, проверяла чистоту комнат, невольно подражая хозяину дома. Правда, тыкать пальцем не стала, задавала вопросы. Недочетов почти не оказалось, и все они были устранены к моменту, когда я вышла из последней комнаты и направилась к кабинету своего жениха, чтобы дать отчет об осмотре. Стоит заметить, что люди диара были вежливы и терпеливы, ни разу не показав, что устали от моих расспросов. Отвечали споро, распоряжения исполняли также.

Довольная собой, я остановилась у кабинета его светлости и негромко постучала.

— Войдите, — коротко ответил хозяин кабинета.

Я открыла дверь и остановилась на пороге, заметив незнакомого мужчину. Агнар обернулся, поднялся с места и, вежливо улыбнувшись, склонил голову. Диар тоже встал из-за стола, подошел ко мне и взял за руку. Бровь его насмешливо изломилась, когда я не отозвалась на рукопожатие и так и осталась стоять на пороге кабинета. Я одарила его досадливым взглядом, выдохнула и все-таки сделала шаг.

Д’агнар Альдис подвел меня к мужчине, с интересом наблюдавшему за мной.

— Дорогая моя, позвольте представить вам агнара Одмара Наэля. Агнар Наэль любезно согласился быть нашим распорядителем на балу. Друг мой, позвольте представить вам мою невесту. Агнара Флоретта Берлуэн.

— Агнара Берлуэн, — мужчина вновь поклонился мне. — Чрезвычайно счастлив познакомиться с будущей д’агнарой Альдис. Примите мое восхищение.

— И я рада нашему знакомству, агнар Наэль, — как можно более светски попыталась ответить я, но мой новый знакомый вдруг подмигнул мне, чем привел в замешательство, и я не нашлась, как отреагировать на возмутительный по своей сути поступок.

— Одмар, Флоретта — скромнейшая из женщин, не стоит ее смущать фривольным поведением, — усмехнулся мой жених. Мужчина весело улыбнулся и вернулся на свое место. Только сейчас я заметила, что на столе стоят бокалы с вином, и беседа, которая велась в кабинете, имеет приятельскую направленность, а значит, агнар Наэль является давним знакомцем диара. — Вы что-то хотели, дорогая моя?

Вопрос д’агнара Альдиса вывел меня из замешательства. Я бросила осторожный взгляд на гостя диара и кивнула.

— Я исполнила ваше поручение, ваше сиятельство, — ответила я.

— Нареканий нет? — осведомился диар.

— У вас прекрасная прислуга, — улыбнулась я.

— Благодарю, драгоценная моя, ваша помощь была неоценимой, — он поднес к губам мою руку, поцеловал и выпустил из захвата.

Делать мне больше в кабинете д’агнара Альдиса было нечего, и я откланялась, спеша покинуть его. Однако мой жених догнал меня уже за дверями.

— Флоретта, мне хотелось бы, чтобы вы уделили немного вашего внимания агнару Наэлю. Он мой давний друг, останется здесь до самой свадьбы, и ему я могу доверить вас. Отдайте ему, к примеру, третий и шестой танцы. Так впечатление, будто я держу вас под строгим надзором, смягчится и не даст лишнего повода для сплетен.

— Хорошо, Аристан, — покорно согласилась я. — Третий и шестой танцы за агнаром Наэлем.

— Пожалуй, я подберу вам еще одного кавалера, — произнес диар. — Оставьте для него местечко в вашем списке.

— Мой список не так велик, чтобы для еще одного кавалера не нашлось в нем места, — усмехнулась я. — Вы, папенька, Арти, да агнар Наэль. Пусть будет восьмой танец.

— Пусть восьмой, — согласно кивнул диар. — О своих намерениях я объявлю в начале вечера. Тянуть ни к чему. Не смею вас больше задерживать, отдыхайте. — И вернулся к своему знакомому.

Я, проводив диара взглядом, повторила вслух:

— Список, — хмыкнула и направилась в сторону своих комнат.

Однако уже через несколько шагов остановилась, представила, как д’агнар Альдис поведет меня под руку через весь зал, подумала, сколько глаз будут меня оценивать в это время и протяжно вздохнула. Угасшие, было, тревоги вернулись с новой силой, и в свои покои я почти бежала, намереваясь подпереть изнутри дверь тяжелым креслом и сказаться умирающей. Да, именно так.

Конечно, я не подперла дверь креслом, как не спешила умирать. Да даже если бы я захотела это сделать, мне бы не позволили два непоседливых создания, ворвавшихся громкоголосым вихрем в мои комнаты. Мели и Тирли под предводительством моего неугомонного братца не дали мне, кажется, ни минуты покоя, отвлекая от тяжких мыслей. И к тому моменту, когда явились горничные, чтобы одеть меня к балу, я хохотала, завалившись на кресло, глядя на уморительные гримасы сестриц, изображавших чванливых гостей, за которыми бегали по очереди подглядывать.

Хвала Богине, до оговоренного часа мне не нужно было находиться рядом с его сиятельством, и своих гостей он встречал в одиночестве. После прислуга провожала прибывших агнар по их комнатам, где те могли отдохнуть и подготовиться к балу. За мной должен был явиться сам диар и сопроводить в залу. Брат и папенька последуют за нами, это тоже было оговорено. Пока же я, как и все, кто собрался в поместье диара Данбьергского, — начала облачение в свое бальное платье.

Ох, Мать Покровительница, что это был за наряд! Инар Рабан постарался на славу. Платье имело знакомый оттенок, идеально подходивший к моим глазам и делавший их ярче и выразительней. Оно было расшито серебром, не имело особой вычурности, но кажущаяся простота наряда была обманчивой. Он был великолепен! Мне понадобилось несколько минут, чтобы перестать взирать на него с благоговейным трепетом.

Этот наряд мне доставили за два дня до бала. Стоит ли говорить, что привез платье лично инар Рабан? Почтенный мастер с плотоядным видом следил за мной, пока я ходила вокруг очередного шедевра портновского искусства. После, когда я шумно вздохнула, отмер и спросил:

— И что вы скажете, агнара Берлуэн?

— Словно цветущий сад, — ответила я, отчего-то представляя себе именно сад во время его цветения. Почему именно эта ассоциация пришла мне в голову, ответить сложно. Однако внутреннее ощущение при взгляде на чудесное платье привело меня к цветущим яблоням с нежностью белоснежных лепестков на фоне свежих зеленых листьев.

— Душа моя! — воскликнул портной. — Как же тонко вы это почувствовали. Пока я шил платье, я думал о вас, сравнивая вашу трепетную молодость с цветущим садом. Как, однако, вы чутко уловили то, что я хотел показать. Я ваш преданный слуга навеки!

Мужчина вдруг опустился на колени, а я пришла в крайнюю степень замешательства, не зная, как отреагировать на порыв мастера. Однако поспешила к нему, чтобы поднять с колен. Инар Рабан обнял мои ноги, отчетливо всхлипнул и высокопарно воскликнул:

— Богиня!

Спас меня от чрезмерного восторга портного, конечно же, мой жених. Вежливо, но не допуская возражений, диар оторвал инара Рабана от моих ног и выпроводил за дверь, говоря ему:

— Инар Рабан, вы решили испытать мое терпение? Вы только что держали за ноги мою невесту. Даже я не позволяю себе подобного.

— Это все от глубины моих чувств, — ответил портной, перестав впадать в священный экстаз. — Чистый восторг, ваше сиятельство, чистейший.

Уже после того, как инар Рабан покинул поместье, диар вернулся ко мне. Глаза его весело поблескивали. Я ожидала недовольства тем, что я допустила прикосновения к себе другого мужчины, однако д’агнар Альдис покачал головой и усмехнулся:

— Все творческие люди не от мира сего. Но это сделало нашего мастера мастером и самым востребованным портным моего диарата. Вы сумели тронуть его, Флоретта. Рабан сам не шьет уже какое-то время, лишь следит за работой подмастерьев и дает указания. Для вас портной снова взял в руки иглу.

— Я польщена, — рассеяно ответила я. Мой жених снова усмехнулся и оставил меня наедине с моим платьем.

И вот теперь это чудо было надето на меня, и я с затаенным восторгом рассматривала свое отражение. Лучший парикмахер уже закончил создавать у меня на голове еще одно чудо. Впрочем, и здесь приложил руку мой жених, велев:

— Пусть будет живенько, никаких сложных башен. Агнара Берлуэн должна выглядеть естественно.

И я выглядела. Водопад подкрученных локонов падал на плечи — «живенько», как и приказал его сиятельство. Волосы лишь присобрали на макушке, скрепив красивой заколкой с изумрудами и мелкой россыпью бриллиантов. Сережки и колье, надетые на мне, были из того же гарнитура. Его вчера подарил мне, конечно же, мой жених, дав возможность в очередной раз оценить его вкус. И теперь, взирая на себя в зеркало, я не могла не признать, насколько гармонично смотрятся наряд и украшения… и я с ними вместе.

— Вы прелестны, агнара Берлуэн, — сложил на груди руки парикмахер.

— Благодарю, — улыбнулась я, даже не смутившись.

— Ох, Фло, ты просто королева, — полушепотом произнесла Мели.

— Ага, — кивнула Тирли.

Я рассмеялась, раскинула руки и закружилась на месте, ощущая невероятный восторг. Девочки запрыгали, хлопая в ладоши, парикмахер негромко усмехнулся, и даже строгие горничные улыбнулись. Когда появился диар, я готова была взлететь от легкого искрящегося счастья.

— Как же женщине нужно мало, чтобы засиять от радости, — усмехнулся Аристан. — Впрочем, это прелести неискушенной женщины. Очередное преимущество перед светскими хищницами. Вы невероятно хороши, драгоценная моя.

— Вы тоже, ваше сиятельство, — игриво ответила я, не скрывая улыбки.

Он и правда был хорош в строгом черном фраке, в белоснежной рубашке, с шелковым платком-галстуком, в цвет серых глаз, на котором красовалась булавка со скромной жемчужиной. Ни единой кричащей детали во всем туалете. Подтянут, элегантен, хорош собой без всякой сладости. В это мгновение я позавидовала сама себе, а после ужаснулась, представив, сколько женщин нашего диарата облизывалось на моего жениха, и что теперь они должны чувствовать, когда узнали о намерениях его сиятельства. Следом вошли папенька и Артиан. В глазах отца застыла гордость, и я ужаснулась второй раз, подумав о тех отцах и братьях, кто пытался выгодно пристроить своих дочерей и сестер. Желание покидать свою комнату разом превратилось в прах.

— Ну что такое, Флоретта? — насмешливо спросил диар. — Вы вновь дрожите, как перепуганный заяц.

— Они же все ненавидят нас, — со священным ужасом прошептала я.

— Вы думаете, я всеобщий любимец? — полюбопытствовал Аристан Альдис. — Поверьте, недругов у меня хватает. Но я же не трясусь, и вы прекратите. Плечи, спина, взгляд, — скомандовал он, и я послушно задрала подбородок. — Только так и не иначе.

Диар усмехнулся и поддел кончик моего носа согнутым пальцем. После указал на дверь. Артиан послал мне теплую ободряющую улыбку, папенька распахнул дверь, и меня вывели из-под укрытия надежных стен моих покоев. Вознеся молитву Матери Покровительнице и пообещав ей чистую душу за немедленную смерть, я поняла, что мои мольбы не услышаны, и деваться некуда. А раз деваться некуда, то и трястись уже поздно. В конце концов, я будущая диара и должна помнить о достоинстве своего супруга, с которым судьба соединит меня всего через месяц.

— Вы умница, — услышала я и взглянула на диара.

На лице его было спокойствие, даже равнодушие. Мужчина совсем не смотрел на меня, и как сумел заметить мою решительную гримасу, хоть убейте, понять не могу. И все же легкая улыбка на мгновение коснулась его губ, тут же растворившись в отрешенности благородного лица. Мы приблизились к бальной зале. Сердце отстукивало удар за ударом, словно отсчитывало последние шаги до черты, после которой не будет возврата. Шаг, еще один шаг, еще… Распахнутые двери, склонившиеся перед нами лакеи, ослепительный свет люстр, множество незнакомых лиц и удивительно нежная мелодия, льющаяся с балкона, где сидят музыканты…

— Благородные агнары, прекрасные дамы, — голос моего жениха слышится откуда-то издалека. — Позвольте представить вам агнару Флоретту Берлуэн… — Он говорит что-то еще, но я улавливаю лишь отдельные слова: — Очаровательная агнара… составить счастье… невеста…

Следом звучат вежливые похлопывания и пожелания счастья. Губы диара обжигают руку даже через перчатку. Его ладонь ложится мне на талию, мои пальцы оказываются в плену его второй ладони, и мы движемся по кругу. Наверное, очнись я раньше, непременно бы споткнулась и все испортила. Но в том тумане, что вдруг охватил сознание, я машинально повторяла заученные па, следуя за своим женихом, который уверенно вел меня в вальсе. И лишь когда музыка смолкла, и Аристан снова склонился к моей руке, я тихо охнула и покачнулась.

— Все уже свершилось, драгоценная моя, — негромко сказал диар. — Теперь поздно падать в обморок. Спина, плечи, взгляд. Помните? Я рядом с вами.

— Да, ваше сиятельство, — пролепетала я и позволила увести меня из круга, заполнявшегося танцующими парами. Значит, первый танец принадлежал только нам… Богиня! Как хорошо, что я этого не видела!

Д’агнар подвел меня к стулу, помог сесть и остановился рядом. Я раскрыла веер и почти спряталась за ним, но быстро опустила ниже, обмахнулась несколько раз и вновь сложила. К нам подходили люди, мой жених представлял их, я заученно-вежливо улыбалась, принимая поздравления. По сторонам старалась не смотреть, опасаясь увидеть недобрый взгляд. Однако на лицах тех, кто подходил к диару и его невесте неприятия я не заметила. Скорей, подобострастие и преувеличенная радость. Но были и те, кто держался с достоинством, разговаривал вежливо, не лебезил и не льстил. С ними мой жених был более словоохотлив, правда, больше двух-трех фраз все равно не произносил. Постепенно я успокоилась и даже немного расслабилась, перестав изображать изваяние с приклеенной к устам полуулыбкой.

Агнар Наэль появился, как и было решено, на третий танец. Он склонился передо мной, галантный и блистательный.

— Вы позволите, ваше сиятельство, украсть у вас ваше сокровище? — сверкая озорным взором, произнес мужчина.

— С условием непременно вернуть, — надменно ответил диар.

— А если…

— Дуэль, — кратко ответил Аристан, оставаясь все таким же невозмутимым.

Я понимала, что это игра, однако, заметив несколько взглядов, брошенных на хозяина поместья, я поняла, что игра имела еще и показательный умысел. Д’агнар Альдис провел четкую границу допустимого.

— Не осмелюсь, — совершенно серьезно ответил агнар Наэль.

— Не сомневаюсь, — не менее серьезно сказал мой жених.

Наш распорядитель вывел меня в круг, сделал жест музыкантам и повел меня в танце. Агнар Наэль оказался умелым танцором и хорошим партнером. Уловив мою неуверенность, он тихо отсчитывал, подсказывая следующее па, и вскоре я уже перестала волноваться и легко втянулась в танец, начав получать от него удовольствие. Мой кавалер, убедившись, что я твердо стою на ногах, перестал руководить моими движениями и начал шутить, поглядывая по сторонам. И когда последние аккорды растворились в воздухе, я вдруг расстроилась.

Агнар Наэль вернул меня моему жениху и тут же растворился среди гостей, спеша исполнять свои обязанности. И вновь в паре со мной стоял диар. Правда, теперь происходила смена партнеров, и вскоре я оказалась напротив какого-то полного агнара. Он сопел и обливался потом, но улыбнулся мне и даже состроил глазки, пропыхтев комплимент. Я поблагодарила и перешла к следующему кавалеру. Это был молодой человек, достаточно приятной наружности. Он не говорил ничего, только осмотрел высокомерным взглядом. Я ответила отрешенным и поздравила себя с маленькой победой.

Следующим напротив меня оказался мой братец. Он сверкнул улыбкой, подмигнул и состроил уморительную мину, заставив меня рассмеяться. И к следующему кавалеру я попала с широкой улыбкой на устах. Он приподнял брови, отвечая мне слегка насмешливым взглядом, но склонил голову и сказал, что я очаровательна. И когда я вновь оказалась в руках своего жениха, он с интересом посмотрел на меня и негромко заметил:

— А вы еще живы, драгоценная моя. Не лежите в обмороке, не трясетесь в судорогах, и даже ваш румянец не похож на румянец смущения.

— Вы ожидали, что так легко избавитесь от меня, Аристан? — совсем забывшись, рассмеялась я.

— Напротив, я буду оберегать вас, как свое самое ценное сокровище, — без тени улыбки ответил диар, и я, наконец, смутилась.

Он хмыкнул и отвел к моему месту, где меня забрал папенька. Сам гостеприимный хозяин отправился оказывать внимание гостям. Мой следующий танец принадлежал опять агнару Наэлю, и времени у диара было достаточно. Я успела увидеть, как он целует руку какой-то даме и идет дальше, одарив ее прохладной улыбкой, похоже, не ответив на ее вопрос, потому что дама досадливо захлопнула веер и исчезла за спинами других гостей.

После я мельком увидела, как мой жених разговаривает с двумя мужчинами, но в следующее мгновение его не было и с ними. Похоже, диар просто обходил гостей, уделяя им минуту-другую времени. А потом вихрь музыки, нарядов, духов захватил меня, и я совсем потеряла его из виду, полностью отдавшись танцам. Оказывается, это премилое занятие! Веселое и увлекательное. И еще я поняла, что опасалась зря. Еще никто не повел себя подобно той злобной агнаре, из-за которой я оказалась в луже.

Папенька смотрел на меня добрым взглядом, полным любования и умиления, и этот взгляд наполнял душу трепетным счастьем.

— Как же я рад за тебя, Фло, — шепнул мне родитель, возвращая на прежнее место.

Теперь я с интересом смотрела по сторонам, разглядывая собравшуюся публику. Любовалась дамами, чьи наряды пестрели разнообразием цветов, богатством отделки и множеством фасонов. В свете свеч их украшения переливались и играли бликами. Это было похоже на сказку или сон, и так не хотелось, чтобы он заканчивался. Я даже представить не могла, что увлекусь происходящим. Столько времени боялась, воображая себе всякие ужасы, а оказалось все так мило и даже весело.

Время от времени рядом крутился мой вертлявый братец, веселя меня. Порой заговаривали гости, и я от души смеялась их шуткам. Мимо сновали лакеи с подносами. Гости оживленно разговаривали, иногда поглядывали в мою сторону, но я уже не обращала на это внимание, потому что мои мысли были затуманены кружением пар и очарованием вечера. Вскоре вернулся диар и подал мне фужер. Там оказалась вода. Сам он пил вино, и на мой удивленный взгляд, привычно изломил бровь.

— Вас ведь мучает жажда? — спросил мой жених.

— Да, благодарю, — ответила я и больше не спорила. В конце концов, хмель может пойти мне не на пользу.

На восьмой танец я осталась без пары. По видимому, д’агнар Альдис не нашел того, кому сможет доверить меня. Но, признаться, я была даже рада. Хотелось пройтись. В зале становилось душно, и лакеи начинали открывать окна, чтобы впустить свежий воздух. Аристан вновь покинул меня, оставив на попечение брата, решившего отдохнуть. Я опасалась, что дамы начнут воротить от него нос, однако Артиан уже значился в бальных книжечках нескольких агнар и был весьма этим доволен. Братец, со свойственной юности горячностью, отдавался этому вечеру без оглядки, наслаждаясь еще недавно недоступным нам увеселением.

Пока папенька отвлекся на разговор с немолодым мужчиной, младший агнар Берлуэн подал мне руку, и мы решили пройтись в сторону буфета. В игровой комнате нам делать было нечего. Брат играл в пару игр, но был игроком слабым, я же вовсе ничего в них не понимала. В буфете мы не задержались, мне ужасно хотелось на воздух, и Арти повел меня к открытому балкону.

— Прихватить что-нибудь прохладительного? — вдруг опомнился братец, когда мы уже покинули буфет.

— Было бы неплохо, — улыбнулась я.

Он вернулся назад, а я неспешно побрела к балкону. Еще не дойдя до него, я услышала голоса и смех. Досадливо поморщившись, я уже хотела развернуться и уйти, когда услышала:

— А ее прическа, какая безвкусица, — говорил женский голос. — Сразу видно, что глупая деревенщина. Волосы даже толком не собраны. Ужасно.

— Совершено безыскусная девица, — поддакнул голос, принадлежавший мужчине. — Мне довелось с ней станцевать. Она двигается, как… как, простите, корова. Никакой грации.

— Будьте милосердны, — ответил мелодичный голос другой женщины. — Агнара Берлуэн жила в лесу. Должно быть, она там танцевала только с пнями, отсюда и ее деревянные движения.

Ответом ей стал дружный взрыв смеха. Мне стоило развернуться и уйти, но я стояла и слушала, кусая губы. Слезы навернулись на глаза, стало до невозможности обидно. И сколько я не уговаривала себя, что язвительные разговоры за спиной вполне ожидаемы, но услышать их было крайне неприятно. Неужто я так плоха? За что они сейчас так зло обсуждают меня?

— Согласен, девица двигается ужасно, — заговорил новый мужской голос. — Во время их первого танца с сиятельным диаром я обратил на это внимание.

— Они совершенно не смотрятся рядом, — снова заговорила дама с мелодичным голосом. — Он слишком хорош для этой… для этой жабы в зеленом. Она даже платье подобрала соответствующей расцветки. Что его светлость мог найти в это страшненькой агнаре? И ладно бы богатое приданое, так ведь нищета. Ни лица, ни изящества в фигуре. И улыбка такая глупая. Просто невероятно! Зачем ему понадобилось портить себе жизнь женитьбой на этой Берлуэн, когда вокруг так много хорошеньких девушек и женщин? Он ведь будет видеть ее каждый день, ложиться в одну постель, бр-р… Даже представить противно.

— Держи, — голос брата за спиной раздался так неожиданно, что я едва не вскрикнула.

Он сунул в руки мне стаканчики с холодными сливками и направился, было, к балкону, но я отчаянно замотала головой и взмолилась:

— Арти, молю тебя, не стоит. Арти!

— Сестрица, тебе не показалось, что в поместье графа завелись змеи? — неожиданно громко произнес брат. — Целый клубок гадюк. Какое непростительное упущение прислуги.

На балконе замолчали. Вскоре оттуда вышли двое кавалеров и три дамы. Одарив нас насмешливыми высокомерными взглядами, они удалились в сторону бальной залы. Арти проводил их пристальным взглядом суженных глаз. А мне вдруг пришло в голову, что среди женщин я не увидела ни одной красавицы. Одна и вовсе была одета в платье кричащего красного цвета, и на голове ее было странное сооружение, изобилующее цветами. Я завертелась на месте, пытаясь отыскать зеркало. Неужели я так уродлива, то даже такие некрасивые женщины считают себя лучше меня?

— Ты все еще хочешь на балкон? — непривычным отстраненным голосом спросил брат.

— Совершенно не хочу, — ответила я и вымучено улыбнулась. — Опасаюсь отравиться чужим ядом.

— Тогда вернемся назад, — младший агнар Берлуэн забрал у меня стаканчики с тающими сливками и первым направился в обратную сторону, но остановился и обернулся ко мне, сердито сказав: — Та, у которой цветник на голове, прыгает, как коза, я был с ней в паре. А ты не смей запоминать, что сказали эти гадюки. Сплошная ложь. Слышишь меня?

— Но я ведь, действительно, танцую плохо…

— Получше некоторых, — ворчливо ответил братец и снова направился вперед.

Я плелась следом, уговаривая себя, что Арти прав, и все, что я услышала, лишь плод человеческой зависти. Однако настроение никак не желало возвращаться. И когда я входила в бальный зал, я изо всех сил старалась держаться, как велел мне жених, старалась не терять лицо. «Тот, кто пытается запачкать вас грязью, сам по уши увяз в ней», — так он говорил. Пусть шипят, им все равно придется склониться перед диарой… Ох, Мать Покровительница, дай мне сил.

Брат отвел меня на мое место, передал папеньке и куда-то исчез. Вскоре вернулся диар. Он присел рядом, посмотрел на меня и нахмурился:

— Вы отсутствовали, Флоретта, — заметил он.

— Я хотела подышать воздухом, здесь слишком душно, — должно быть, моя улыбка выглядела слишком бледной, потому что испытующий взгляд Аристана не покидал моего лица.

— Что произошло за это время? — спросил он.

— Просто устала, — попыталась отговориться я.

— Кто и чем посмел вас обидеть? — диар не желал оставлять меня в покое. — Флоретта, я жду ответа. Вы обещали мне быть искренней.

— Ничего особенного не произошло, — вздохнув, ответила я. — Случайно услышала…

Я подняла голову, и мой взгляд упал на двух из трех дам, которых я увидела выходящими с балкона. Они склонили друг к другу головы, прикрылись веерами, но было ясно, что они продолжают перемывать мне кости, потому что взгляды обеих были направлены на нас с диаром. Меня вдруг охватила злость, и до безумия захотелось указать на них пальцами и сказать: «А вот те агнары сказали, что у вас нет вкуса, и моя прическа ужасна. И инар Рабан, по их мнению, не мастер своего дела, потому что сшил мне лягушачье платье». Но я устыдилась подобного порыва и отвела глаза в сторону.

— Те две кумушки оскорбили вас, — и без моих пояснений понял диар. — Известнейшие в свете сплетницы. Отвратительные особы, но они мне сегодня нужны.

— Зачем? — изумилась я.

— Им будет полезно кое-что увидеть, — как-то очень недобро усмехнулся Аристан. — И не только им. Я хочу знать, что вы услышали…

Договорить он не успел, как и я ответить. Появился агнар Наэль, склонился к уху моего жениха, и я услышала обрывки фраз, произнесенных слишком тихо, чтобы понять, о чем речь. Впрочем, мне хватило услышать «брат Флоретты», чтобы понять, что речь идет об Артиане.

— Прошу прощения, — диар поднялся на ноги. — Разговор продолжим, когда вернусь.

Аристан направился следом за агнаром Наэлем, а я не смогла усидеть на месте. Вскочила и поспешила следом, оставшись незамеченной ни женихом, ни распорядителем. Они прошли до дверей, покинули залу, и я следом за ними. Однако далеко идти не пришлось. Я сразу узнала тех двоих мужчин, что были на балконе. Арти стоял напротив них, глаза его гневно сверкали, и я услышала слово, которое привело меня в ужас — поединок.

— Остановитесь, агнар Берлуэн, — от ледяных повелительных ноток в голосе диара, я невольно поежилась. В это мгновение он был мне совсем незнаком. — Как осмелились вы затевать ссору в моем доме?

— Эти… агнары оскорбили честь моей семьи! — горячечно воскликнул Артиан.

— И значит, принесут вам прилюдные извинения, — отчеканил д’агнар Альдис. — Оружия никто не обнажит ни сейчас, ни после. И каждый, кто осмелится ослушаться, будет наказан со всей строгостью законов диарата Данбьерг. От наказания не спасет ни знатность рода, — взгляд серых глаз остановился на одном из сплетников, — ни будущее родство. Вам все ясно, агнары?

— Да, ваше сиятельство, — склонились агнары. Мой брат отрывисто кивнул.

— Извинения агнару Берлуэну должны быть принесены сегодня. Я укажу время, и не вздумайте улизнуть. — Теперь диар смотрел только на сплетников. — Вы нанесли оскорбление семье моей невесты, а значит, и мне лично. Если кто-то еще не понял, любой навет на агнару Берлуэн я буду считать наветом на себя лично. Имя моей будущей жены — Альдис, а свое имя я не позволю пачкать грязью. Напоминаю так же, как хозяин диарата, я могу менять законы. Запрет на дуэли может временно перестать действовать. Есть тот глупец, кто желает встать против меня?

— Если таковой найдется, я, с вашего позволения, д’агнар Альдис, лично задушу его. Из милосердия, — не скрывая ехидства, произнес агнар Наэль. — К чему продлевать мучение мыши, когда кот уже запустит в нее когти?

Я увидела, как криво усмехнулся Арти, но тут же скрыл ухмылку. Зато сплетники покраснели. Над ними потешались, и ответить при диаре они не посмели. Я вздохнула с облегчением, и мое присутствие, наконец, заметили. Аристан обернулся, с изумлением рассмотрев меня, однако сразу поджал губы, выражая свое недовольство. Агнар Наэль весело мне подмигнул, взял моего брата под руку и увел обратно в бальную залу. Следом направились агнары-сплетники.

— И что здесь делает моя послушная невеста? — сухо спросил Аристан.

— Я услышала имя брата, — попыталась оправдаться я, но перед носом появилась раскрытая ладонь, призывающая замолчать.

— Впредь я желаю видеть, что вы слушаетесь меня, — сказал этот чужой и незнакомый Аристан Альдис. — Не вынуждайте меня приказывать вам, Флоретта.

— Да, — кивнула я. — Разумеется, ваше сиятельство. Это всего лишь волнение за брата.

— Понимаю, — кивнул диар, накрыв ладонью мое плечо. — Простите, я вышел из себя. Идемте назад.

Я послушно взяла своего жениха под руку, и мы направились в залу.

— Флоретта, я не тиран, — неожиданно произнес Аристан. — Поверьте, мне не доставит удовольствие ссора с вами. Вы дважды ослушались меня. Я просил вас передвигаться сегодня вечером в моем сопровождении, вы ушли с братом. Сейчас я просил вас подождать моего возвращения, вы отправились следом. Я весь прием построил так, чтобы вы чувствовали себя спокойно, находясь под защитой, однако вы ослушались, и результат оказался весьма неприятен. Вы наслушались о себе гадостей, как я понимаю. Ваш брат затеял ссору в моем доме. К тому же выбрал не ту цель. Агнар Орайтис — опасный соперник. И как бы не смеялся над ним Одмар, но я бы не взялся с точностью сказать исход поединка, если бы Орайтис встал против меня.

— Простите, — я виновато склонила голову. — Бал затуманил мне разум, и я потеряла осторожность.

Диар остановился, так и не войдя в двери, развернул меня к себе лицом и провел по щеке тыльной стороной ладони, стирая одинокую слезинку.

— Я расстроил вас, Флоретта. Наверное, для вас я слишком жесткий. Однако я таков, каков есть, и вряд ли смогу измениться. У нас прекрасно получалось понимать друг друга, пусть так и остается впредь.

Я заворожено смотрела в глаза своего жениха. Взгляд его сейчас смягчился и стал задумчив. Кажется, он даже не видел меня перед собой. Большой палец диара скользнул по моей нижней губе, очертив ее, после переместился на подбородок, мужские пальцы несильно сжались, и моя голова оказалась приподнята кверху. Кажется, я перестала дышать, ожидая чего-то… необычного.

— У нас с вами все получится, Флоретта, — закончил Аристан Альдис, возвращаясь ко мне из своих заоблачных высей.

— Безусловно, Аристан, — судорожно вздохнув, ответила я почти шепотом, ощущая странное разочарование от того, что он отпустил меня и снова стал слегка отстраненным.

Его сиятельство проводил меня до места, усадил и снова удалился, оставив под присмотром папеньки и брата, уже стоявшего рядом с родителем. Старший агнар Берлуэн пытал младшего о причине недоброй мины на его лице. Заметив нас с диаром, он ненадолго оставил Арти в покое и переключил свое внимание на меня. Аристан кивнул папеньке и снова удалился, бросив на меня короткий взгляд.

— Что произошло? — спросил меня родитель, как только мы остались одни.

— Ничего такого, что стоило бы вашего внимания, папенька, — ответила я.

— Тогда отчего лица моих детей таковы, словно они побывали в переделке? — агнар Динор Берлуэн не желал оставлять попыток дознаться о досадном происшествии, которое привело нас с братом в дурное расположение духа.

— Отец, — не без раздражения отозвался Арти, — все хорошо. Бал великолепен…

— Ах, агнар Берлуэн, сразу видно, что вы никогда не бывали на балах, — посторонний женский голос заставил нас всех троих вскинуть головы.

Увидев хозяйку этого голоса, я почувствовала, как кровь отлила от моего лица, а в следующее мгновение бросилась обратно. От гнева и обиды запылали даже уши. Зачем диар пригласил эту злую женщину, едва не убившую меня? Неужели правила приличия оказались сильней покушения на его невесту? Ведь не далее, как четверть часа назад, он говорил, что все оскорбления, адресованные мне, он принимает на свой счет. Так зачем же здесь агнара Керстан?!

Сия дама смотрела исключительно на меня. Ее самоуверенности и высокомерию позавидовала бы и королева. Столько было во всей ее позе и взгляде превосходства, что мне захотелось забиться в какую-нибудь щель и не показывать оттуда носа, чтобы вновь не оказаться в опасности. За ее плечом я заметила уже знакомый цветник на голове, и вторая дама также была с агнарой Керстан. Их губы кривились в насмешливых ухмылках.

— Что вам угодно? — ледяным тоном спросил мой отец. — Желаете извиниться за то, что чуть не убили мою дочь?

Агнара Керстан перевела на папеньку взгляд и в фальшивом недоумении приподняла брови:

— Разве мне есть за что извиняться? Лошади понесли, мой кучер уже наказан за нерадивость. Моей вины в произошедшем нет. А то, что ваша дочь оказалась в луже, так на то было ее собственное желание. Такое поведение простительно девице, прожившей в лесу всю свою юность. К тому же ее молодость уходит, возможно, слепота и неуклюжесть — это первые предвестники старости, откуда же мне знать.

— Слушайте вы! — мой брат побагровел. Глаза его лихорадочно сверкали, и Артиан процедил сквозь зубы: — Или мне стоит кричать в полный голос, бабушка?

— Какая неучтивость! — воскликнула женщина с цветником, и я признала в ней обладательницу красивого мелодичного голоса.

— Оставьте, Адетта, — усмехнулась агнара Керстан, — разве же можно обижаться на тех, кого этикету обучали лягушки на болоте?

Гадюки с готовностью захихикали, кажется, кто-то из гостей, стоявших неподалеку, тоже рассмеялся. Мой папенька с достоинством распрямил плечи и приготовился уже ответить, как его прервал неожиданно жизнерадостный голос хозяина поместья.

— Агнара Керстан! — Аристан вышел вперед. — Так вот, где вы притаились. А я вас искал. Как поживаете, дорогая моя?

Женщина присела в реверансе, на губах ее появилась совсем иная улыбка. Она открыла, было, рот, чтобы ответить, но диар, перебил, не позволяя произнести ни звука:

— Постойте-постойте, а что это с вами? — Его сиятельство замер в задумчивости, погладив подбородок. Его пристальный взгляд неучтиво прошелся по лицу и фигуре агнары Керстан. Мой жених удрученно покачал головой и участливо продолжил: — Что же вы не сказали ни слова о том, что находитесь в бедственном положении? Если ваш муж обратится ко мне, я непременно ссужу ему денег. Кажется, в этом платье вы уже появлялись в свете, не так ли? Но послушайте, голубушка, это же дурной тон, кто учил вас манерам? До недавнего времени вы представлялись мне особой благородного воспитания, и вдруг такой промах…

— Ва…

— Определенно, — вновь перебил побледневшую женщину диар. — Да и этот ужасный гарнитур. Дорогая агнара Керстан, обратитесь к моему камердинеру, он даст вам адрес отличного ювелира. — Его сиятельство вдруг потер подбородок. — Постойте, я узнаю его. Разве такую грубую вещицу, как это колье, можно забыть? — Теперь на его лице мелькнуло изумление, смешенное с отвращением. — Так это вы напали на меня месяца два назад на приеме в доме агнара Далейни? Ну конечно, вы, ни у кого больше нет столь ужасной вещицы. А я-то все гадал, кто та возмутительно женщина, одурманенная чрезмерными возлияниями, что висла в темном коридоре на моей шее и говорила непристойности. Постойте! — Аристан Альдис чуть склонился, скривился и обмахнулся ладонью. — Да вы же снова нетрезвы! Как иначе объяснить столь возмутительное поведение в моем доме. Благородные агнары, а вам не кажется, что агнара Керстан пьяна?

Взгляд диара скользнул по лицам притихших гостей.

— Да, похоже, что вино сыграло с этой дамой злую шутку, — невозмутимо ответил мой папенька. — Ту ересь, что несла агнара до вашего появления, вряд ли возможно ожидать от трезвомыслящего человека.

— Значит, мне не показалось, — удовлетворенно кивнул Аристан.

В это мгновение подошел лакей с подносом, на котором лежали пирожные. Он появился из-за спины агнары Керстан, хватавшей ртом воздух. Диар обернулся ко мне:

— Драгоценная моя, вы, кажется, хотели пирожных? Я не знал, каких точно, потому приказал принести разных.

Я удивленно взглянула на своего жениха. Никаких пирожных я не просила, это помнила точно.

— Благодарю, ваше сиятельство, — ответила я, и лакей направился ко мне…

Но вдруг запнулся, попытался перехватить поднос, однако не преуспел в этом. Из-за неловкого движения поднос взлетел в воздух, и пирожные попали на агнару Керстан, оставив на ней следы крема. Она вскрикнула, поднос упал, оглушительно загрохотав в воцарившейся тишине. Лакей трагически заломил руки, глядя на крем, ползущий по груди благородной дамы. Жирные белые кляксы расползались по атласной ткани.

— Какая досадная случайность, — сокрушенно вздохнул диар. — И ведь никого не обвинишь, всего лишь нерадивость слуги. Впрочем, возможно, вы не устояли на ногах и сами подтолкнули под руку моего лакея? — мужчина задумчиво потер подбородок. — Как жаль, что вы замарались, агнара Керстан. Боюсь, столь нечистая особа не может более задерживаться в моем доме. Покиньте мое поместье немедленно.

Мой жених брезгливо передернул плечами и перевел взгляд на гадюк-сплетниц.

— Думаю, вам стоит помочь агнаре Керстан. Проводите ее до дома, — последняя фраза прозвучала приказанием. А после усмешка искривила губы диара: — И лучше оставайтесь за крепкими стенами ваших домов. На улицах нынче небезопасно, того и гляди очередной неуправляемый экипаж переедет вас, если не успеете отпрыгнуть. И кто знает, не окажется ли на вашем пути грязная лужа.

Побледневшие дамы поспешили покинуть бальную залу. Всхлипывающую агнару Керстан вывел из зала ее супруг, бросивший на диара хмурый взгляд.

— К вашим услугам, — холодно произнес Аристан.

Мужчина ничего не ответил. Перед ним и его женой гости расступались, спешно уходя с дороги и отворачиваясь, словно от прокаженных. Однако на этом представление, разыгранное диаром, не закончилось. Улыбнувшись одними уголками рта, его сиятельство отпустил нерасторопного лакея. Слуга склонил голову, собрал на поднос то, что осталось от пирожных, и исчез. Вскоре его сменили горничные, замывшие скользкое пятно. А мой жених, оглядевшись, громко произнес:

— Агнары Орайтис и Ниельс, будьте любезны, подойдите ко мне. Кажется, у вас осталось одно незаконченное дело перед поездкой домой.

Мужчины вышли вперед. Стоит признать, что держались они с достоинством, глаз не отводили, но и ослушаться не посмели.

— Мы приносим свои извинения семейству Берлуэн за недозволительные речи.

— Вы принимаете извинения, агнары Берлуэн? — осведомился сиятельный диар.

— Принимаем, — ответил папенька. Арти поджал губы и кивнул.

— Теперь вы можете откланяться, — холодно сказал агнарам-сплетникам хозяин поместья. — Мы вас больше не задерживаем. — Затем обернулся к благородному собранию. — Среди моих гостей остались те, кто желал бы поссориться со мной и отправиться домой прямо сейчас?

Таковых не нашлось. Д’агнар Альдис удовлетворенно кивнул и протянул мне руку:

— Вы задолжали мне множество танцев, драгоценная моя, — сказал он, и музыканты заиграли, повинуясь жесту нашего распорядителя…