Неточные совпадения
Как только внутренности были извлечены наружу, орочи
отрезали печень и положили ее на весло около лодки. Вооружившись
ножами, они стали крошить ее на мелкие кусочки и есть с таким аппетитом, что я не мог удержаться и сам попробовал кусочек печени, предварительно прополоскав его в воде. Ничего особенного. Как и всякое парное мясо, она была теплая и довольно безвкусная. Я выплюнул ее и пошел к берегу моря.
— На девятую сажень выбежала… Мы этой самой штольней насквозь пройдем весь кряж, и все обозначится, что есть, чего нет. Да и вода показалась. Как тридцатую сажень кончили, точно
ножом отрезало: везде вода. Во всей даче у нас одно положенье…
— Как
ножом отрезала! Она вся в отца, в Джиован'Баттиста! Бедовая!
Сидя в кухне и потирая избитую голову, я быстро догадался, что пострадал зря:
нож был тупой, им даже хлеба кусок трудно
отрезать, а уж кожу — никак не прорежешь; мне не нужно было влезать на спину хозяина, я мог бы разбить стекло со стула и, наконец, удобнее было снять крючок взрослому — руки у него длиннее.
Варвара
отрезала кусок булки и, заслушавшись затейливых речей Володина, держала
нож в руке. Острие сверкало. Передонову стало страшно, — а ну, как вдруг зарежет. Он крикнул...
Это обстоятельство мгновенно, как
ножом,
отрезало беспокойство старика. Всю остальную часть дня работал он так же усердно, как утром и накануне. О случившемся не было и помину. Выходка Гришки, как уже сказано, нимало не изменила намерений старого рыбака; и хотя он ни словом, ни взглядом не обнадеживал Акима, тем не менее, однако ж, продолжал оставлять его каждое утро у себя в доме.
Безотчетно, голодный, прошел он к столу, протянул руку за хлебом, а другою взял
нож, чтобы
отрезать ломоть. В эту минуту вошел дворник…
— Савоська обнаковенно пирует, — говорил рыжий пристанский мужик в кожаных вачегах, — а ты его погляди, когда он в работе… Супротив него, кажись, ни единому сплавщику не сплыть; чистенько плавает. И народ не томит напрасной работой, а ежели слово сказал — шабаш, как
ножом отрезал. Под бойцами ни единой барки не убил… Другой и хороший сплавщик, а как к бойцу барка подходит — в ем уж духу и не стало. Как петух, кричит-кричит, руками махает, а, глядишь, барка блина и съела о боец.
И затем, обернувшись к жертвеннику, он принял из рук помощника белого голубя с красными лапками,
отрезал птице голову, вынул у нее из груди сердце и кровью ее окропил жертвенник и священный
нож.
Он своим
ножом, бывшим у него на цепочке,
отрезал кусок хлеба, посолил, съел и, взяв ложку, хлебнул из миски борщу, перекрестился и все гости за ним повторили то же, но только один мужской пол.
Он сознал ясно, что миновал страшную опасность. «Эти люди, — думалось ему, — вот эти-то самые люди, которые еще за минуту не знают, зарежут они или нет, — уж как возьмут раз
нож в свои дрожащие руки и как почувствуют первый брызг горячей крови на своих пальцах, то мало того что зарежут, — голову совсем
отрежут „напрочь“, как выражаются каторжные. Это так».
Остановился он в четвертом номере, у Михайлы, в бельэтаже, и странно, — с этих пор у нас с Михайлой нашу дружбу — чик! — точно
ножом отрезало.
И если бы не внезапное появление поручика Пирогова, то, без всякого сомнения, Гофман
отрезал бы ни за что ни про что Шиллеру нос, потому что он уже привел
нож свой в такое положение, как бы хотел кроить подошву.
— Глупости! Глупости! — заговорили деревья, и все разом начали доказывать Attalea, что она предлагает ужасный вздор. — Несбыточная мечта! — кричали они. — Вздор! Нелепость! Рамы прочны, и мы никогда не сломаем их, да если бы и сломали, так что ж такое? Придут люди с
ножами и с топорами, отрубят ветви, заделают рамы и всё пойдет по-старому. Только и будет. что
отрежут от нас целые куски…
И она с твердостью, словно
ножом отрезала, сказала сама себе это внутреннее «довольно!».
Дядин. С особенным удовольствием. Прекрасная ветчина. Одно из волшебств тысяча и одной ночи. (Режет.) Я тебе, Жорженька,
отрежу по всем правилам искусства. Бетховен и Шекспир так не умели резать. Только вот ножик тупой. (Точит
нож о
нож.)
— Нет, это великолепно… — восхитился Нарышкин. — Отобрать все
ножи и просить
отрезать… Так и письма Репнина… Сегодня же буду у ее величества в Царском, насмешу ее до слез…
Ножей нет, а
отрежь…
— Нового, нового, мать моя? Дай, Господи, мне память! — сказала голодная старуха, вынув с трудом из стены заржавленный
нож и подав его маркитантше, чтобы она
отрезала ей хлеба. — Да, у скотника в Пебо отелилась корова бычком о двух головах.
Бабы наливали корцами в деревянные чашки дымящиеся, хорошо заправленные щи; столовщик с ковригой хлеба и
ножом обходил столы и, прижимая ковригу к груди,
отрезал и подавал ломти прекрасного, свежего, пахучего хлеба тем, у кого был доеден.