Вдруг один человек присмотрелся к царевичу, приметил, что он говорит не чисто по-ихнему и одет не так, как все в городе, и крикнул: «Ребята! этот человек подослан к нам от наших злодеев разузнавать про наш город. Может, он сам
отравил царя. Видите, он и говорит не по-нашему, и смеется, когда мы все плачем. Хватайте его, ведите в тюрьму!»
Сам великий государь показал нам пример ее; с сокрушенным сердцем, со слезами отчаяния на глазах, предал он смерти своего ближайшего родственника — князя Владимира Андреевича, уличенного в том, что, подкупив царского повара, он замышлял
отравить царя, а твой брат должен был дать для того нужное зелье, которое и найдено в одном из подвалов его дома…
Неточные совпадения
Поведи лишь
царь очами, брата родного
отравил бы и не спросил бы за что.
Наконец, уж совсем шепотом, с оглядкой, мне передавал один либерал, что его
отравило правительство, которое боялось, что во время коронации, которая будет через год, вместо Александра III обязательно объявят
царем и коронуют Михаила II, Скобелева, что пропаганда ведется тайно и что войска, боготворящие Скобелева, совершат этот переворот в самый день коронации, что все уж готово.
Входит царевич в город, видит он — народ ходит по улицам и плачет. Царевич стал спрашивать, о чем плачут. Ему говорят: «Разве не знаешь, нынче в ночь наш
царь умер, и другого
царя нам такого не найти». — «Отчего же он умер?» — «Да, должно быть, злодеи наши
отравили». Царевич рассмеялся и говорит: «Это не может быть».
Они не только клеветали один на другого
царю, но даже и
отравляли друг друга отравами на званых пирах или в собственных домах, через подкуп кухарей и иных приспешников.
— Не мы себя, но мучитель
отравляет нас: лучше принять смерть от
царя, нежели от палача, — с твердостью заметила князю его супруга, княгиня Евдокия.