«Верно на улицу парадные комнаты… Внутренние выходят на двор», — подумал он, и даже
отошел на середину улицы, чтобы посмотреть, далеко ли тянется постройка на двор.
Неточные совпадения
В
середине рассказа старика об его знакомстве с Свияжским ворота опять заскрипели, и
на двор въехали работники с поля с сохами и боронами. Запряженные в сохи и бороны лошади были сытые и крупные. Работники, очевидно, были семейные: двое были молодые, в ситцевых рубахах и картузах; другие двое были наемные, в посконных рубахах, — один старик, другой молодой малый.
Отойдя от крыльца, старик подошел к лошадям и принялся распрягать.
Я вышел за ворота и с бьющимся сердцем пустился в темный пустырь, точно в море.
Отходя, я оглядывался
на освещенные окна пансиона, которые все удалялись и становились меньше. Мне казалось, что, пока они видны ясно, я еще в безопасности… Но вот я дошел до
середины, где пролегала глубокая борозда, — не то канава, указывавшая старую городскую границу, не то овраг.
Но Лукашка, продолжая петь, дернул ее сильно за руку и вырвал из хоровода
на середину. Оленин, успев только проговорить: «приходи же к Устеньке»,
отошел к своему товарищу. Песня кончилась. Лукашка обтер губы, Марьянка тоже, и они поцеловались. «Нет, paз пяток», говорил Лукашка. Говор, смех, беготня заменили плавное движенье и плавные звуки. Лукашка, который казался уже сильно выпивши, стал оделять девок закусками.
Но в ту же минуту подле печки сверкнул синий огонек. Бледное, исхудалое лицо Дуни показалось из мрака и вслед за тем выставилась вся ее фигура, освещенная трепетным блеском разгоревшейся лучины, которая дрожала в руке ее. Защемив лучину в светец и придвинув его
на середину избы, она тихо
отошла к люльке, висевшей
на шесте в дальнем углу.
Мы с Мишей сели за весла; Вера, Соня, Лида и Петька разместились в
середине, Наташа — у руля. Лодка, описав полукруг, выплыла
на середину неподвижной реки; купальня медленно
отошла назад и скрылась за выступом.
На горе темнел сад, который теперь казался еще гуще, чем днем, а по ту сторону реки, над лугом, высоко в небе стоял месяц, окруженный нежно-синею каймою.
Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других,
отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла
на середину и стала прыгать и скоро бить одною ногой о другую.