Неточные совпадения
Но один потерпел при выходе какое-то повреждение, воротился и получил помощь от жителей: он был так тронут этим, что, на прощанье, съехал с людьми на берег, поколотил и обобрал поселенцев.
У одного забрал всех кур, уток и тринадцатилетнюю дочь,
у другого
отнял свиней и
жену,
у старика же Севри, сверх того, две тысячи долларов — и ушел. Но прибывший вслед за тем английский военный корабль дал об этом знать на Сандвичевы острова и в Сан-Франциско, и преступник был схвачен, с судном, где-то в Новой Зеландии.
По одному капризу им ничего не стоило, в самое короткое время, зажиточного крестьянина довести до нищества, а ради удовлетворения минутным вспышкам любострастия
отнять у мужа
жену или обесчестить крестьянскую девушку.
Мари поняла наконец, что слишком далеко зашла,
отняла руку, утерла слезы, и старалась принять более спокойный вид, и взяла только с Вихрова слово, чтоб он обедал
у них и провел с нею весь день. Павел согласился. Когда самому Эйсмонду за обедом сказали, какой проступок учинил Вихров и какое ему последовало за это наказание, он пожал плечами, сделал двусмысленную мину и только, кажется, из боязни
жены не заметил, что так и следовало.
«Что случилось? — в смущении спрашивает он себя, — не обрушился ли мир? не прекратила ли действие завещанная преданием общественная мудрость?» Но и мир, и общественная мудрость стоят неприкосновенные и нимало не тронутые тем, что в их глазах гибнет простец, которого бросила
жена, которому изменил друг,
у которого сосед
отнял поле.
— Не на стороне, а в своем дому. Анну-то Ивановну он нынче отставил,
у сына,
у Яшеньки,
жену отнял!
— Да ведь вы говорите, что Пантелей Егоров
жену у него соблазнил, капитал
отнял…
Да, Хрисашка еще слишком добр, что он только поглядывает на твою кубышку, а не
отнимает ее. Если б он захотел, он взял бы
у тебя всё: и кубышку, и Маремьяну Маревну на придачу. Хрисашка! воспрянь — чего ты робеешь! Воспрянь — и плюнь в самую лохань этому идеологу кубышки! Воспрянь — и бери
у него все: и
жену его, и вола его, и осла его — и пусть хоть однажды в жизни он будет приведен в необходимость представить себе,что
у него своегоили ничего, или очень мало!
Я знаю, Шульгович мне на это ответит: «Тогда придут к нам нежданно и
отнимут у нас земли и дома, вытопчут пашни, уведут наших
жен и сестер».
— Не все ли равно? Вы вскользь сделали ваше замечание, да и забыли, а я с тех пор слежу за ней пристально и с каждым днем открываю в ней новые, неутешительные перемены — и вот три месяца не знаю покоя. Как я прежде не видал — не понимаю! Должность и дела
отнимают у меня и время, и здоровье… а вот теперь, пожалуй, и
жену.
— Напротив, вероятно, любила, но
жена Валерьяна, которой она принадлежала,
отняла ее
у него, — объяснила ему Сусанна Николаевна.
И
у вас, — говорит, — уж нет ничего Божьего, а все только «ваше с батюшкой», — И зато, — говорит, — все, чем вы расхвастались, можно
у вас назад
отнять: одних крестьян назад не закрепят, а вас, либералов, всех можно, как слесаршу Пошлепкину и унтер-офицерскую
жену, на улице выпороть и доложить ревизору, что вы сами себя выпороли… и сойдет, как на собаке присохнет, лучше чем встарь присыхало; а уж меня не выпорют.
— Делать тут нечего! — передёрнув плечиками, ответила Татьяна Власьевна. — По закону
жена принадлежит мужу, и никто не имеет права
отнимать её
у него…
— Начнем сверху: губернатор живёт с
женой управляющего казённой палатой, а управляющий — недавно
отнял жену у одного из своих чиновников, снял ей квартиру в Собачьем переулке и ездит к ней два раза в неделю совсем открыто. Я её знаю: совсем девчонка, году нет, как замуж вышла. А мужа её в уезд послали податным инспектором. Я и его знаю, — какой он инспектор? Недоучка, дурачок, лакеишка…
С ним произошел такого рода случай: он уехал из дому с невыносимой жалостью к
жене. «Я
отнял у этой женщины все, все и не дал ей взамен ничего, даже двух часов в день ее рождения!» — говорил он сам себе. С этим чувством пришел он в Роше-де-Канкаль, куда каждодневно приходила из училища и Елена и где обыкновенно они обедали и оставались затем целый день. По своей подвижной натуре князь не удержался и рассказал Елене свою сцену с
женой. Та выслушала его весьма внимательно.
Жену у меня бог
отнял из-за него, сынишка ушел за матерью, а теперь он за мной пришел…
— Да потому, — старался придумать генерал, — что оно
отнимает у турок время, расслабляет их умственные способности, наконец, беспокоит их этими каждодневными, вероятно, ссорами в серале между
женами.
Потом, незадолго до последней попытки Гарибальди
отнять у папы Рим, Артур Бенни оставил в Швейцарии
жену и отправился в Италию корреспондентом одной английской газеты.
А что женились! так уж так! Совершенные иностранки —
жены их! Слова не скажут без форбье. И детей так ведут. Дитя, дескать, не должно слышать русского слова. Ах вы, мамзели, мамзели!
отнять бы
у вас детей; вы их иметь-то недостойны. Увидим впоследствии.
— Конечно, бесполезно, — согласился Пименов. — Сколько ни дайте, все пропьет. А теперь всю ночь муж и
жена будут
отнимать друг
у дружки и драться, — добавил он и засмеялся.
— Берите, всё берите! — сказала
жена, помогая мне складывать бумаги в пачки, и крупные слезы текли
у нее по лицу. — Берите всё! Это всё, что оставалось
у меня в жизни…
Отнимайте последнее.
Александр не раз являлся в город,
отнимал у жены все зажитые ею платья и вещи и рубил их в мелкие кусочки на пороге, а
жену избивал и уводил в деревню.
— Да кто может мужа-то с
женой судить али разлучать? — начала она своим резким тоном. — Что вы это говорите, греховодники? Где бог-то
у вас был втепоры? Барин наш, как тогда из Питера приехал и услыхал, и только руками всплеснул. «Как!» — говорит, и сейчас же за Федором Гаврилычем лошадей в город. «Федя! Дурак! Как
у тебя
жену отняли?» Тот, сердечный, только всплакал, смирный ведь барин был, а от делов-то ихних словно и разуму лишился.
Я негодяй, я
у друга
жену отнял, я любовник Софьи, быть может даже любовник и генеральши, и многоженец, большой мошенник с точки зрения семьи…
Не обошлось без пинков и потасовки, а когда старик хотел
отнять жену у десятских, и ему велено было десятка два засыпать…
— Он оставил
жену и ребенка, — говорил Старченко. — Неврастеникам и вообще людям,
у которых нервная система не в порядке, я запретил бы вступать в брак; я
отнял бы
у них право и возможность размножать себе подобных. Производить на свет нервнобольных детей — это преступление.
Как может Павел Коромыслов
отнять у меня женщину…
жену, когда я сильнее Коромыслова, так же по-своему талантлив, так же умен, и, наконец, приемы борьбы
у нас одни и те же!
Белый саван закружился, завертелся, как чёрт перед заутреней, ветер застонал, точно
у него
жену отняли, дорога исчезла…
— Вот как, поздравляю… Но сегодня
у меня тебя не
отнимет не только одна
жена, а даже несколько… — захохотал Адуев. — Я тебя арестую… Мы обедаем вместе.
Зингер согласился, но для того, чтобы
жена не
отняла снова
у Савина деньги, Зингер хотел вручить ему их на вокзале перед отходом поезда.
И теперь, когда я не могла сейчас же дать тебе десяти тысяч рублей, потому что
у меня не доставало духу просить их
у человека, который должен
отнять их
у своей
жены и ребенка, теперь ты бросаешь меня, как ненужную тряпку…
— Как без ноги? Час от часу не легче… Женат и без ноги… Два несчастья сразу, и не разберешь, какое из них хуже… Ну, ты ему дал
жену, а кто же
у него
отнял ногу?
— Да как вам сказать? Соня-то будет хорошая
жена и хорошая мать, но Сережа мой умен, очень умен, этого никто не
отнимет. Учился прекрасно, — немножко ленив. К естественным наукам он большую охоту имел. Мы были счастливы,
у нас был славный, славный учитель. Ему здесь хочется в университет — послушать лекции естественных наук, химии…
Тут он увидал разницу между неверными турками и своими единоверными нижегородцами и сразу понял, что ему от этих не отвертеться; сразу же, в удовлетворение его долгов кредиторам, был продан с торгов его дом, который был так ничтожен, что пошел всего за 45 рублей. После этого Баранщиков был на время выпущен из тюрьмы, но теперь семья его лишилась даже приюта, которого
у нее не
отнимали, пока отец странствовал, ел кашу, служил в янычарах и, опротивев одной
жене, подумывал взять себе еще одну, новую.
Лучше, чем все, чем даже
жена его, он знал цену этой смешной и маленькой опытности, обманчивому спокойствию, которое после каждого счастливого возвращения на землю точно
отнимало память о прежних чужих несчастьях и делало близких людей излишне уверенными, излишне спокойными, — пожалуй, даже жестокими немного; но был он человек мужественный и не хотел думать о том, что расслабляет волю и
у короткой жизни
отнимает последний ее смысл.
Во время своего выздоровления, Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев, и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не
отнимет и что
у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя всё в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена; смерть князя Андрея, смерть
жены, уничтожение французов.