Неточные совпадения
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с
вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
Любимым развлечением Ассоль было по
вечерам или в праздник, когда отец, отставив банки с клейстером, инструменты и неоконченную работу, садился, сняв передник,
отдохнуть с трубкой в зубах, — забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской руки, трогать различные части игрушек, расспрашивая об их назначении.
Не стану теперь описывать, что было в тот
вечер у Пульхерии Александровны, как воротился к ним Разумихин, как их успокоивал, как клялся, что надо дать
отдохнуть Роде в болезни, клялся, что Родя придет непременно, будет ходить каждый день, что он очень, очень расстроен, что не надо раздражать его; как он, Разумихин, будет следить за ним, достанет ему доктора хорошего, лучшего, целый консилиум… Одним словом, с этого
вечера Разумихин стал у них сыном и братом.
Самгин отошел от окна, лег на диван и стал думать о женщинах, о Тосе, Марине. А
вечером, в купе вагона, он
отдыхал от себя, слушая непрерывную, возбужденную речь Ивана Матвеевича Дронова. Дронов сидел против него, держа в руке стакан белого вина, бутылка была зажата у него между колен, ладонью правой руки он растирал небритый подбородок, щеки, и Самгину казалось, что даже сквозь железный шум под ногами он слышит треск жестких волос.
Вспоминая все это, Клим вдруг услышал в гостиной непонятный, торопливый шорох и тихий гул струн, как будто виолончель Ржиги,
отдохнув, вспомнила свое пение
вечером и теперь пыталась повторить его для самой себя. Эта мысль, необычная для Клима, мелькнув, уступила место испугу пред непонятным. Он прислушался: было ясно, что звуки родились в гостиной, а не наверху, где иногда, даже поздно ночью, Лидия тревожила струны рояля.
По
вечерам, не часто, Самгин шел к Варваре, чтоб
отдохнуть часок в привычной игре с нею, поболтать с Любашей, которая, хотя несколько мешала игре, но становилась все более интересной своей осведомленностью о жизни различных кружков, о росте «освободительного», — говорила она, — движения.
Только одно исключение допущено в пользу климата: это большие, во всю ширину дома веранды или балконы, где жители
отдыхают по
вечерам, наслаждаясь прохладой.
Но была ли это вполне тогдашняя беседа, или он присовокупил к ней в записке своей и из прежних бесед с учителем своим, этого уже я не могу решить, к тому же вся речь старца в записке этой ведется как бы беспрерывно, словно как бы он излагал жизнь свою в виде повести, обращаясь к друзьям своим, тогда как, без сомнения, по последовавшим рассказам, на деле происходило несколько иначе, ибо велась беседа в тот
вечер общая, и хотя гости хозяина своего мало перебивали, но все же говорили и от себя, вмешиваясь в разговор, может быть, даже и от себя поведали и рассказали что-либо, к тому же и беспрерывности такой в повествовании сем быть не могло, ибо старец иногда задыхался, терял голос и даже ложился
отдохнуть на постель свою, хотя и не засыпал, а гости не покидали мест своих.
Отдохнув немного около речки, мы пошли дальше и к
вечеру дошли до берега моря.
Жил ты у великороссийского помещика Гура Крупяникова, учил его детей, Фофу и Зёзю, русской грамоте, географии и истории, терпеливо сносил тяжелые шутки самого Гура, грубые любезности дворецкого, пошлые шалости злых мальчишек, не без горькой улыбки, но и без ропота исполнял прихотливые требования скучающей барыни; зато, бывало, как ты
отдыхал, как ты блаженствовал
вечером, после ужина, когда отделавшись, наконец, от всех обязанностей и занятий, ты садился перед окном, задумчиво закуривал трубку или с жадностью перелистывал изуродованный и засаленный нумер толстого журнала, занесенный из города землемером, таким же бездомным горемыкою, как ты!
После полудня мы вышли наконец к реке Сандагоу. В русле ее не было ни капли воды.
Отдохнув немного в тени кустов, мы пошли дальше и только к
вечеру могли утолить мучившую нас жажду. Здесь в глубокой яме было много мальмы [Рыба, похожая на горную форель.]. Загурский и Туртыгин без труда наловили ее столько, сколько хотели. Это было как раз кстати, потому что взятое с собой продовольствие приходило к концу.
Первые два дня мы
отдыхали и ничего не делали. В это время за П.К. Рутковским пришел из Владивостока миноносец «Бесшумный».
Вечером П.К. Рутковский распрощался с нами и перешел на судно. На другой день на рассвете миноносец ушел в море. П.К. Рутковский оставил по себе в отряде самые лучшие воспоминания, и мы долго не могли привыкнуть к тому, что его нет более с нами.
— Я зашел к вам, Марья Алексевна, сказать, что послезавтра
вечер у меня занят, и я вместо того приду па урок завтра. Позвольте мне сесть. Я очень устал и расстроен. Мне хочется
отдохнуть.
Приехав к больному в десятом часу
вечера, он просидел подле него вместе с Верою Павловною с полчаса, потом сказал: «Теперь вы, Вера Павловна, идите
отдохнуть. Мы оба просим вас. Я останусь здесь ночевать».
После обеда Василий Порфирыч ложится
отдохнуть до шести часов
вечера; дети бегут в сад, но ненадолго: через час они опять засядут за книжки и будут учиться до шести часов.
Все в доме смотрело сонно, начиная с матушки, которая, не принимая никаких докладов, не знала, куда деваться от скуки, и раз по пяти на дню ложилась
отдыхать, и кончая сенными девушками, которые, сидя праздно в девичьей, с утра до
вечера дремали.
Но вот наконец его день наступил. Однажды, зная, что Милочка гостит у родных, он приехал к ним и, вопреки обыкновению, не застал в доме никого посторонних. Был темный октябрьский
вечер; комната едва освещалась экономно расставленными сальными огарками; старики
отдыхали; даже сестры точно сговорились и оставили Людмилу Андреевну одну. Она сидела в гостиной в обычной ленивой позе и не то дремала, не то о чем-то думала.
У нас, мои любезные читатели, не во гнев будь сказано (вы, может быть, и рассердитесь, что пасичник говорит вам запросто, как будто какому-нибудь свату своему или куму), — у нас, на хуторах, водится издавна: как только окончатся работы в поле, мужик залезет
отдыхать на всю зиму на печь и наш брат припрячет своих пчел в темный погреб, когда ни журавлей на небе, ни груш на дереве не увидите более, — тогда, только
вечер, уже наверно где-нибудь в конце улицы брезжит огонек, смех и песни слышатся издалеча, бренчит балалайка, а подчас и скрипка, говор, шум…
Здесь игра начиналась не раньше двух часов ночи, и бывали случаи, что игроки засиживались в этой комнате вплоть до открытия клуба на другой день, в семь часов
вечера, и,
отдохнув тут же на мягких диванах, снова продолжали игру.
— Все-таки теперь уж не бьют так, как бивали! Ну, в зубы ударит, в ухо, за косы минуту потреплет, а ведь раньше-то часами истязали! Меня дедушка однова бил на первый день Пасхи от обедни до
вечера. Побьет — устанет, а
отдохнув — опять. И вожжами и всяко.
Вообще происходило что-то непонятное, странное, и Нюрочка даже поплакала, зарывшись с головой под свое одеяло. Отец несколько дней ходил грустный и ни о чем не говорил с ней, а потом опять все пошло по-старому. Нюрочка теперь уже начала учиться, и в ее комнате стоял особенный стол с ее книжками и тетрадками. Занимался с ней по
вечерам сам Петр Елисеич, — придет с фабрики, отобедает,
отдохнет, напьется чаю и скажет Нюрочке...
Кормилица моя была господская крестьянка и жила за тридцать верст; она отправлялась из деревни пешком в субботу
вечером и приходила в Уфу рано поутру в воскресенье; наглядевшись на меня и
отдохнув, пешком же возвращалась в свою Касимовку, чтобы поспеть на барщину.
Дед замолчал и уныло
Голову свесил на грудь.
— Мало ли, друг мой, что было!..
Лучше пойдем
отдохнуть. —
Отдых недолог у деда —
Жить он не мог без труда:
Гряды копал до обеда,
Переплетал иногда;
Вечером шилом, иголкой
Что-нибудь бойко тачал,
Песней печальной и долгой
Дедушка труд сокращал.
Внук не проронит ни звука,
Не отойдет от стола:
Новой загадкой для внука
Дедова песня была…
— Мне бы, тетенька, денька три
отдохнуть, а потом я и опять… — сказал он. — Что ж такое! в нашем звании почти все так живут. В нашем звании как? — скажет тебе паскуда:"Я полы мыть нанялась", — дойдет до угла — и след простыл. Где была, как и что? — лучше и не допытывайся!
Вечером принесет двугривенный — это, дескать, поденщина — и бери. Жениться не следовало — это так; но если уж грех попутал, так ничего не поделаешь; не пойдешь к попу:"Развенчайте, мол, батюшка!"
Убежденный хозяин с утра до
вечера хлопочет; встает в одно время с рабочими и в одно время с ними полдничает, обедает и
отдыхает.
Родина ты моя, родина! Случалось и мне в позднюю пору проезжать по твоим пустыням! Ровно ступал конь,
отдыхая от слепней и дневного жару; теплый ветер разносил запах цветов и свежего сена, и так было мне сладко, и так было мне грустно, и так думалось о прошедшем, и так мечталось о будущем. Хорошо, хорошо ехать
вечером по безлюдным местам, то лесом, то нивами, бросить поводья и задуматься, глядя на звезды!
Долго еще разговаривали за столом, а когда кончился обед, Годунов и тут никого не отпустил домой, но пригласил каждого сперва
отдохнуть, а потом провести с ним весь день. Угощения следовали одно за другим, беседа сменяла беседу, и только поздним
вечером, когда объезжие головы уже несколько раз проехались по улицам, крича, чтобы гасили кормы и огни, гости разошлись, очарованные радушием Бориса Федоровича.
Днем, между двумя и шестью часами, и
вечером, от десяти до полуночи, работы у меня меньше, — пассажиры,
отдыхая от еды, только пьют чай, пиво, водку.
И все более удивляла меня бабушка, я привык считать ее существом высшим всех людей, самым добрым и мудрым на земле, а она неустанно укрепляла это убеждение. Как-то
вечером, набрав белых грибов, мы, по дороге домой, вышли на опушку леса; бабушка присела
отдохнуть, а я зашел за деревья — нет ли еще гриба?
Там только часок
отдыхала, резала, таскала плетушки и
вечером, веселая и не усталая, таща быков за веревку и погоняя их длинною хворостиной, возвращалась в станицу.
Вечером начальница с колкой иронией отзывалась о бедной девушке комиссару, приходившему иногда
вечером отдыхать в приятном обществе от дневных трудов, и так заинтересовала его, что он немедленно отправился в комнату немки и спросил ее...
И вот целый день пылишься на выставке, а
вечера отдыхаешь в саду «Эрмитажа» Лентовского, который забил выставку своим успехом: на выставке, — стоившей только правительству, не считая расходов фабрикантов, более двух миллионов рублей, — сборов было за три месяца около 200 000 рублей, а в «Эрмитаже» за то же самое время 300 000 рублей.
— Вот только одна вчера такая
вечером пришла, настоящая расшива, и сейчас, так версты на две выше Твериц, стоит; тут у нас бурлацкая перемена спокон веку была, аравушка на базар сходит, сутки, а то и двое,
отдохнет. Вон гляди!..
Бал длился, становясь все оживленнее и шумнее. Один танец следовал за другим. Оркестр почти не
отдыхал… Женщины, как от вина, опьянели от музыки и от сказочной обстановки
вечера.
— Одна партия проехала нынче утречком, а другая, Иван Иваныч,
отдыхала тут в обед и перед
вечером уехала.
Проживем длинный, длинный ряд дней, долгих
вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой — и
отдохнем.
Вероятно, в это время Домнушка, снявши корсет, обедает с мамашей,
отдыхает и переодевается к
вечеру.
Вечером, возвращаясь домой, Илья входил на двор с важным видом человека, который хорошо поработал, желает
отдохнуть и совсем не имеет времени заниматься пустяками, как все другие мальчишки и девчонки. Всем детям он внушал почтение к себе солидной осанкой и мешком за плечами, в котором всегда лежали разные интересные штуки…
Кручинин а. Я очень вам благодарна, Нил Стратоныч, и с удовольствием бы осталась, да не могу. Ведь только сегодня свободный
вечер у меня, а то каждый день спектакль, мне
отдохнуть нужно.
Все мы целый день заняты, кто семейными и хозяйственными делами, кто общественными, у нас свободны только несколько часов
вечером; где же удобнее, как не у молодой актрисы,
отдохнуть, так сказать, от бремени забот, одному — хозяйственных, а другому — о вверенном его управлению ведомстве или районе.
Негина. Нет, зачем! Я вот
отдохну, да прокатиться поедемте, подышать свежим воздухом. Еще не поздно. Ведь он на весь
вечер нанят.
Походя несколько времени по опустевшему бульвару, наши молодые друзья расстались. Зарецкой обещал чем свет приехать проститься с Рославлевым, который спешил домой, чтоб
отдохнуть и, переодевшись, отправиться на
вечер к княгине Радугиной.
В 1818 году, ровно через шесть лет после нашествия французов, в один прекрасный майский
вечер, в густой липовой роще, под тению ветвистой черемухи,
отдыхал после продолжительной прогулки с гостями своими помещик села Утешина.
Мы запоздали и решили заночевать у Емельки. Спускался темный июльский
вечер, и брести десять верст домой не представляло ничего заманчивого, а перед балаганом так приветливо курился веселый огонек, манивший
отдохнуть.
Отдохнула моя бедная мать, и отец, и все меня окружающие, особенно ключница Пелагея, которая постоянно возилась со мной во время припадков, сказывала сказки мне с
вечера и продолжала их даже тогда, когда я спал; мать моя была так обрадована, как будто в другой раз взяла меня из гимназии.
Кулыгин(целует Ирине руку). Прощай. Завтра и послезавтра целый день
отдыхать. Всего хорошего! (Идет.) Чаю очень хочется. Рассчитывал провести
вечер в приятном обществе и — о, fallacem hominum spem! [О, призрачная надежда людская! (лат.)] Винительный падеж при восклицании…
— Утро
вечера мудренее, мил человек, — говорил Арефа. — Ужо кобыла
отдохнет, на брезгу и поедем.
Старый обратился к своим и молвил: «эй! Ребята! Как вы думаете? Ведь нам до
вечера не добраться к месту!.. аль сделать привал… своих обделять не надо… мы попируем,
отдохнем, а там, что будет, то будет: утро
вечера мудренее!..»
На другой день Настя раз пять замечала, что, как она ни встанет
отдохнуть, все Степан на нее смотрит. Ей показалось, что он стережет ее нарочно.
Вечером Степан пришел на Прокудинский загон попросить кваску напиться и побалакать. Но в страду и бабы не разговорчивы: плечи у них болят, поясницы ломит, а тут жар пеклый, духота несусветная, — не до веселостей уж.
Вечером, пока
отдыхали и кормились лошади Карнаухова, мы долго сидели с Федей на крылечке.