Неточные совпадения
Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в
журналах читала серьезные статьи в
отделе «Наук».
Он с приятной улыбкой узнаёт, что повесть кончена и что следующий номер книжки, таким образом, обеспечен в главном
отделе, и удивляется, как это я мог хоть что-нибудь кончить,и при этом премило острит. Затем идет к своему железному сундуку, чтоб выдать мне обещанные пятьдесят рублей, а мне между тем протягивает другой, враждебный, толстый
журнал и указывает на несколько строк в
отделе критики, где говорится два слова и о последней моей повести.
Петр Иваныч, выспавшись, пришел к ним, одетый совсем и со шляпой в руках. Он тоже посоветовал Александру заняться делом по службе и по
отделу сельского хозяйства для
журнала.
С выставки давал Амфитеатров «Нижегородские впечатления», а я занялся спортивным
отделом специально для редактируемого мной
журнала «Спорт» и много времени проводил в городе на бегах, где готовился розыгрыш громадного бегового выставочного приза, которого мне, впрочем, не удалось дождаться…
В
журнале особый успех имел
отдел «Литературное попурри», где доставалось всем и каждому, не стесняясь положением, дружбой, отношениями.
В первые годы моей литературной работы
журналы и газеты очень дорожили этим материалом, который охотно разрешался цензурой. Газета, печатавшая их, даже завела
отдел для этого материала под рубрикой «Записки театральной крысы».
В «Собеседнике», как и во всех тогдашних
журналах, не было никакого разделения на разные
отделы.
Подпоручик начал перелистывать
журнал и, наконец, в
отделе Словесности, видно, отыскал желаемое слово и показал его Мари, которая, посмотрев, очень сконфузилась, но, впрочем, взяла у офицера книгу и сама показала ему на какое-то слово и, отойдя от него, снова села на прежнее место.
Печатается по
журналу «Библиотека для чтения» (1835, т. XI,
отдел 1, стр. 81–94).
Беллетристика поглощает собою всю остальную литературу;
журналы, в которых сосредоточивается теперь наша литература, считают главным своим
отделом изящную словесность; книжка
журнала без повести или романа — в наше время так же невозможна, как, бывало, составление альманаха без стихотворений.
Перед этим в нашей литературе всецело господствовал «безобразный поступок» «Века». Все
журналы, все газеты наполнялись этим «безобразным поступком», а одна из них чуть ли даже не открыла специальный
отдел для этого «поступка». — «Камень Виногоров… „Век“… madame Толмачева… безобразный поступок „Века“… Виногоров… безобразный» только и слышалось со всех сторон литературной арены.
Весной 1856 года путь по Амуру от Усть-Стрелочного караула до поста Николаевского совершил чиновник Департамента уделов Г. Пермыкин. [Г. Пермыкин. Путевой
журнал плавания по Амуру. «Записки Сибирского
отдела Русского Географического общества», 1857 г., кн. 2.]
Несмотря на то что в моей тогдашней политико-социальной"платформе"были пробелы и недочеты, я искренно старался о том, чтобы в
журнале все
отделы были наполнены. Единственный из тогдашних редакторов толстых
журналов, я послал специального корреспондента в Варшаву и Краков во время восстания — Н.В.Берга, считавшегося самым подготовленным нашим писателем по польскому вопросу. Стоило это, по тогдашним ценам, не дешево и сопряжено было с разными неприятностями и для редакции и для самого корреспондента.
П.И.Вейнберг (как я сейчас упомянул) в эти годы ушел из журнализма, и я не помню, чтобы он в течение этих двух с лишком лет обращался ко мне с предложением участвовать в
журнале в качестве заведующего
отделом или одного из главных сотрудников. В"Библиотеку", еще при Писемском, прошел его перевод одной из драм Шекспира; но печатался он при мне.
В
журнале «Вестник Европы» появилась статья, вызвавшая в Петербурге огромную сенсацию. Это была очередная общественная хроника.
Отдел общественной хроники был наиболее живым и наиболее читаемым
отделом мертвенно-либерального, сухо-академического «Вестника Европы», органа либеральной русской профессуры. Хроника не подписывалась, но все знали, что ведет ее талантливый публицист, впоследствии почетный академик, К. К. Арсеньев.
Московская газетка нервно встряхивалась в руках Марьи Орестовны. Она читала с лорнетом, но pince-nez не носила. Вот фельетон — «обзор
журналов». В
отделе городских вестей и заметок она пробежала одну, две, три красных строки. Что это такое?.. Опять она!.. И уже без супруга, а в единственном числе, какая гадость!.. Нелепая, пошлая выдумка!.. Но ее все узнают… Даже вот что!.. Грязный намек… Этого еще недоставало!..