Неточные совпадения
Отдали якорь при тихом, ласковом ветре, в
теплой, южной ночи — и заранее тешились надеждой завтра погулять по новым прелестным местам.
Не остывшие после душной ночи камни улиц, домов и железо крыш
отдавали свое
тепло в жаркий, неподвижный воздух.
Говоря это, он достал с воза
теплые вязаные перчатки и подал их мне. Я взял перчатки и продолжал работать. 2 км мы шли вместе, я чертил, а крестьянин рассказывал мне про свое житье и ругательски ругал всех и каждого. Изругал он своих односельчан, изругал жену, соседа, досталось учителю и священнику. Надоела мне эта ругань. Лошаденка его шла медленно, и я видел, что при таком движении к вечеру мне не удастся дойти до Имана. Я снял перчатки,
отдал их возчику, поблагодарил его и, пожелав успеха, прибавил шагу.
Когда приговоренных молодых людей отправляли по этапам, пешком, без достаточно
теплой одежды, в Оренбург, Огарев в нашем кругу и И. Киреевский в своем сделали подписки. Все приговоренные были без денег. Киреевский привез собранные деньги коменданту Стаалю, добрейшему старику, о котором нам придется еще говорить. Стааль обещался деньги
отдать и спросил Киреевского...
— Лёгко ли дело! А коли десятками покупать — и все три рубля
отдашь. Сказывают, в Петербурге лимоны дешевы. У нас икра дешева, а в Петербурге — апельсины, лимоны. А в
теплых землях, ну, и совсем они ни по чём.
— Неправда, — резко ответил Максим, — для тебя существуют звуки,
тепло, движение… ты окружен любовью… Многие
отдали бы свет очей за то, чем ты пренебрегаешь, как безумец… Но ты слишком эгоистично носишься со своим горем…
Вы могли не любить его, если он вам не нравится, но вы должны были заплатить этому бедняку за все, что он вам
отдал, самою
теплою дружбою и вниманием.
Заметил ли Семигоров зарождавшуюся страсть — она не
отдавала себе в этом отчета. Во всяком случае, он относился к ней сочувственно и дружески
тепло. Он крепко сжимал ее руки при свидании и расставании и по временам даже с нежным участием глядел ей в глаза. Отчего было не предположить, что и в его сердце запала искра того самого чувства, которое переполняло ее?
Хозяева перешли в
теплую, а юнкеру за три монета в месяц
отдали холодную хату.
Тогда тихо опускались до половины его длинные ресницы, бросая синие тени на светлое лицо, и в глазах царя загорались, точно искры в черных брильянтах,
теплые огни ласкового, нежного смеха; и те, кто видели эту улыбку, готовы были за нее
отдать тело и душу — так она была неописуемо прекрасна.
Отняв перепелку, охотник, за спиною у себя, отрывает ей голову, кладет к себе в вачик, а шейку с головкой показывает ястребу, который и вскакивает с земли на руку охотника, который, дав ему клюнуть раза два
теплого перепелиного мозжечка, остальное прячет в вачик и
отдает ястребу после окончания охоты.
Стречай-ка ты, родимый батюшка, своих дорогих гостей, моих разлучников; сажай-ка за стол под окошечко свата-сватьюшку, дружку-засыльничка ко светцу, ко присветничку; не сдавайся, родимый батюшка, на слова их на ласковые, на поклоны низкие, на стакан пива пьяного, на чару зелена вина; не
отдавай меня, родимый батюшка, из
теплых рук в холодные, ко чужому к отцу, к матери» — да!
Василий Андреич
отдал вожжи тем более охотно, что руки его в
теплых перчатках начинали зябнуть.
Что, что мне до родимой моей, хоть и не нажить мне на всем свете другой родной матушки! что мне до того, что прокляла она меня в час свой тяжелый, последний! что мне до золотой прежней жизни моей, до
теплой светлицы, до девичьей волюшки! что мне до того, что продалась я нечистому и душу мою
отдала погубителю, за счастие вечный грех понесла! ах, не в том мое горе, хоть и на этом велика погибель моя!
Тут же положена им была еда и поставлено блюдечко с питьем. Песцы ищут
тепла. Вели они себя тихо и зимой все больше спали. Эта семья считалась любимцами старухи. Остальных держали на кухне, на русской печи. С них обирали пух, чистили его,
отдавали прясть, а сами вязали платки, косынки и целые шали на продажу в Ножовую линию и в галереи на модные магазины. Цены стояли на это вязанье хорошие. Их продавали за привозной товар с Макарьевской ярмарки, нижегородского и оренбургского производства.
Голубчик ты мой! Друг мой! Защитник мой! Лежишь ты и не слышишь. Ты писал, что холодно тебе… взял бы я и обнял тебя крепко обеими руками моими, все тело бы твое закрыл, все
тепло отдал бы тебе, мальчик ты мой одинокий! И не узнать тебе, чем кончится эта война, а как ты интересовался…
Дело стояло еще за тем, что у Керасивны не было такой
теплой и просторной шубы, чтобы везти дитя до Перегуд, а день был очень студеный — настоящее «варварское время», но зато у Дукачихи была чудная шуба, крытая синею нанкою. Дукач ее достал и
отдал без спроса жены Керасивне.
Перекрестился Федька, поклон королю до самой пряжки
отдал, да как заговорит, аж
теплый ветер по толпе прошел, до того человечью речь слушать любо.