Неточные совпадения
— Надо признать, что этот акт является вполне естественным
ответом на иродово избиение юношества. Сдача
студентов в солдаты — это уж возвращение к эпохе Николая Первого…
Между тем молодые люди с нетерпением ждали этого
ответа.
Студент приподнялся на локте и повернул к девушке лицо, оживленное любопытством. Ее сосед уставился на нее спокойным, пытливым взглядом. Слепой переменил свою непринужденную позу, выпрямился и потом вытянул голову, отвернувшись лицом от остальных собеседников.
Хотя же они,
студенты, неоднократно приносили на действия г. Губошлепова жалобы действительному статскому советнику и всех жетонов кавалеру, г. Мордухаю Проходимцеву, но получили
ответ, в котором г. Проходимцев, ссылаясь на недавнее свое дело с ташкентским земством, выражал мысль, что в настоящее непостоянное время вступать в какие-либо обязательства по предмету распространения в России просвещения — дело довольно щекотливое: пожалуй, не поймут шутки, да и взаправду деньги вытребуют!
Оно так хорошо, прибавил граф, что я усомнился, чтобы оно было писано
студентом, и на утвердительный
ответ Григорьева прибавил: «vous faites trop parler de vous; il faut vous effacer».
Даже в бытность мою
студентом, я не раз при расспросе о дороге в Фатьяново слыхал от окрестных крестьян вместо
ответа на вопрос: «К Борисову?» вопрос: «К забалованному?» Это было обычное имя Петра Яковлевича у соседних крестьян. Понятно, что соседним помещикам, не соприкасавшимся со сферами лакейских и девичьих, знакома была только забавная сторона Борисова.
До того, как прибыл
ответ на это письмо, Аксаков получил вместе с Шевыревым поручение от Гоголя насчет благотворения бедным
студентам. 14 декабря 1844 г. Гоголь писал в этой связи Шевыреву...
— Какая же она недобрая! Я ее весь день ждала. А вы давно из Петербурга? — спросила Ольга Михайловна
студента. — Какая теперь там погода? — и, не дожидаясь
ответа, она ласково взглянула на гимназистов и повторила: — Какие большие выросли! Давно ли они приезжали сюда с няней, а теперь уже гимназисты! Старое старится, а молодое растет… Вы обедали?
Ольга Михайловна говорила без умолку. Она по опыту знала, что, занимая гостей, гораздо легче и удобнее говорить, чем слушать. Когда говоришь, нет надобности напрягать внимание, придумывать
ответы на вопросы и менять выражение лица. Но она нечаянно задала какой-то серьезный вопрос,
студент стал говорить длинно, и ей поневоле пришлось слушать.
Студент знал, что она когда-то была на курсах, а потому, обращаясь к ней, старался казаться серьезным.
— Да, нездорова, — коротко от окна бросил
студент хмурый
ответ.
Студенты, кучками, толкуя между собой, немедленно стали очищать университетский двор и расходиться в разные стороны отдельными группами. Очень многие были недовольны и не удовлетворены
ответом.
Тотчас же потребовали профессора, исполнявшего должность ректора, для объяснений касательно новых правил. Смущенный профессор, вместо того чтобы дать какой-либо ясный, категорический
ответ, стал говорить
студентам о том, что он — профессор, и даже сын профессора, что профессор, по родству души своей со
студентами, отгадывает их желания и проч. и проч., но ни слова о том, что
студенты должны разойтись. Раздались свистки, шиканье, крики — профессор спешно удалился.
Эти слова были встречены точно так же взрывом самых шумных одобрений в одной части
студентов, тогда как другая часть была недовольна таким
ответом: она требовала безусловного уничтожения матрикул самим правительством.
Попечитель пожал плечами.
Студенты передавали потом друг другу, будто он отвечал, что не знает, почему университет закрыли. Но так ли это или нет, а достоверно известно, что почти получасовые резоны и убеждения его имели тот смысл, что объясняться на улице он не может, а даст
ответ в университете.
Наконец, власти соглашаются пропустить депутатов, но с тем условием, чтобы
студенты не дожидались их
ответа, а разошлись бы немедленно.
— Наконец, господа, депутация поручилась, что
студенты тотчас же по выслушании ее
ответа разойдутся, — завершили свой отчет уполномоченные. — Поэтому, господа, не ставьте нас и себя в ложное положение, — разойдемся спокойно.
На это
студенты получили
ответ, что, напротив, в донесении о третьегодняшнем происшествии о них был дан отзыв с возможно лучшей стороны, и что этот отзыв принят министром за основание в донесении Государю.
Но одно дело — увлечение освободительными протестами, другое — усидчивый труд или, по крайней мере, общая развитость и начитанность. Некоторые
студенты из петербургских франтиков прямо поражали меня своей неразвитостью. Они буквально не могли грамотно построить ни одной фразы, и нет ничего удивительного, что меня остановил Андреевский после пятиминутного
ответа.
Я попал как раз в тот момент, когда с высоты этой импровизированной трибуны был поставлен на referendumвопрос: идти ли всем скопом к попечителю и привести или привезти его из квартиры его (на Колокольной) в университет, чтобы добиться от него категорических
ответов на требования
студентов.
Владыке
ответ сей весьма своеобразным показался, и он, еще более любопытствуя, вопросил: „А что же ты своею недвижимостью нарицаешь?“ — „А недвижимость моя, — отвечал
студент, — матушка моя, дьячиха, да наша коровка бурая, кои обе ног не двигают, одна от старости, другая же от бескормицы“.