Неточные совпадения
Всюду собирались кучки людей, горячо обсуждая волнующий призыв. Жизнь вскипала, она в эту весну для всех была интереснее, всем несла что-то новое, одним — еще причину раздражаться, злобно ругая крамольников, другим — смутную
тревогу и надежду, а третьим — их было меньшинство —
острую радость сознания, что это они являются силой, которая будит всех.
Ромашов, до сих пор не приучившийся справляться со своим молодым сном, по обыкновению опоздал на утренние занятия и с неприятным чувством стыда и
тревоги подходил к плацу, на котором училась его рота. В этих знакомых ему чувствах всегда было много унизительного для молодого офицера, а ротный командир, капитан Слива, умел делать их еще более
острыми и обидными.
Это грозило какими-то неведомыми
тревогами, но вместе с тем возбуждало любопытство, а оно, обтачиваясь с каждым словом, становилось всё требовательнее и
острее. Все трое смотрели друг на друга, недоуменно мигая, и говорили вполголоса, а Шакир даже огня в лампе убавил.
Мучительная
тревога за неё сжимала сердце, юноша ощущал горячую сухость в горле, ему казалось, что из земли в спину и в затылок ему врастают
острые шипы, рвут тело.
И все
острее становилась
тревога; и пяти минут невозможно было просидеть на месте, только и отдыхала немного мысль, как двигались ноги хотя бы в сторону противоположную.
Но все меньше спал Саша, охваченный
острым непреходящим волнением, от которого начиналось сердцебиение, как при болезни, и желтая тошнота, как
тревога предчувствия, делала грудь мучительно и страшно пустою; и уже случалось, что по целым ночам Саша лежал в бессоннице и, как в детстве, слушал немолчный гул дерев.
Говорила мать неласково и неохотно, сквозь какие-то свои думы.
Тревога дочери постепенно заменялась неприязненным и
острым любопытством женщины.
Как весело, обув железом
острым ноги,
Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек!
А зимних праздников блестящие
тревоги?…
Но надо знать и честь; полгода снег да снег,
Ведь это наконец и жителю берлоги,
Медведю надоест. Нельзя же целый век
Кататься нам в санях с Армидами младыми,
Иль киснуть у печей за стеклами двойными.
Гадливое чувство поднималось в нем… Все тут пахло развратом, грязью самой мелкой плутоватости и кровью зверских убийств. Лица сновавших полицейских, унтеров, каких-то подозрительных штатских в темной и большой передней наполнили его брезгливой
тревогой и вместе
острым сознанием того, как он в душе своей и по всему характеру жизни и дел далек от этого трущобного царства.
Своих планов она не сообщила ему вполне. Но брат застал ее еще в
острый период ее душевной
тревоги, и она ему намекнула на свое решение отделаться от Евлампия Григорьевича.
Руки ее сопротивлялись упорно, но не хватало силы удерживать сильные руки Борьки. А ласки его становились все дерзче. Изнутри у Исанки поднималось неведомое что-то, сладкое и
острое.
Тревога, испуг переполнили душу.
Иные из смотревших находили его безумным, иные умилялись и плакали, но были такие, и их было много, в сердце которых вырастала
острая и непреодолимая
тревога.