В первый раз я увидел площадь в декабре 1875 года, когда приехал в Москву из Рязани ночью и
остановился у приятеля, актера Селиванова, в его номере, в «Челышах», так как у меня не было ни копейки денег.
Неточные совпадения
Глаза
остановились на фотографии с группы гимназистов, окончивших гимназию вместе с ним; среди них
у него не было ни одного
приятеля.
Я, Сунцай и Дерсу шли впереди; стрелки подвигались медленно. Сзади слышались их голоса. В одном месте я
остановился для того, чтобы осмотреть горные породы, выступающие из-под снега. Через несколько минут, догоняя своих
приятелей, я увидел, что они идут нагнувшись и что-то внимательно рассматривают
у себя под ногами.
Приятели в это время подошли к Рутиловскому дому и
остановились у ворот.
Приятели встали и молча пошли по набережной.
У входа на бульвар они
остановились и на прощанье пожали друг другу руки.
У нас, мальчиков, дело шло труднее: некоторое время мы ходили по аллеям смущенные и неловкие. Не знаю, как обошлось бы это первое знакомство и не кончилось ли бы оно охлаждением и скукой, если бы его не облегчило постороннее вмешательство. Из сада нашего соседа, г-на Дробыша, внезапно перескочил через забор единственный его сын, Степа Дробыш, мой одноклассник, и
остановился в удивлении при виде незнакомых посетителей. Но долго удивляться было не в обычае этого моего развязного
приятеля.
Здесь я
остановился у старого своего
приятеля гольда Николая Бельды.
Мы
остановились в Варшаве, где я повидался с своими
приятелями. Ни Берг, ни Иванюков не были еще женаты. Там я был еще пободрее; но по приезде в Прагу, куда меня звал мой бывший секретарь полечиться
у тамошних профессоров, я стал хиреть, явилась лихорадка, кашель, ночные испарины.