Неточные совпадения
Ты хочешь, видно, чтоб мы не уважили первого, святого закона товарищества:
оставили бы собратьев своих
на то, чтобы с них с живых содрали
кожу или, исчетвертовав
на части козацкое их тело, развозили бы их по городам и селам, как сделали они уже с гетьманом и лучшими русскими витязями
на Украйне.
— Взять теперешних ваших опекунов: Ляховский — тот давно присосался, но поймать его ужасно трудно; Половодов еще только присматривается, нельзя ли сорвать свою долю. Когда я был опекуном, я из
кожи лез, чтобы, по крайней мере, привести все в ясность; из-за этого и с Ляховским рассорился, и опеку
оставил, а
на мое место вдруг назначают Половодова. Если бы я знал… Мне хотелось припугнуть Ляховского, а тут вышла вон какая история. Кто бы этого мог ожидать? Погорячился, все дело испортил.
Но красивые формы и линии заплыли жиром,
кожа пожелтела, глаза выцвели и поблекли; всеразрушающая рука времени беспощадно коснулась всего,
оставив под этой разрушавшейся оболочкой женщину, которая, как разорившийся богач,
на каждом шагу должна была испытывать коварство и черную неблагодарность самых лучших своих друзей.
Он
оставил всё свое огромное состояние
на фабрики и
на положительные науки, свой скелет студентам, в тамошнюю академию, а свою
кожу на барабан, с тем чтобы денно и нощно выбивать
на нем американский национальный гимн.
Это слово, сказанное, вероятно, в смущении и страхе, было принято за насмешку и усугубило наказание. Меня избили. Старуха действовала пучком сосновой лучины, это было не очень больно, но
оставило под
кожею спины множество глубоких заноз; к вечеру спина у меня вспухла подушкой, а в полдень
на другой день хозяин принужден был отвезти меня в больницу.
Приходит, например, ко мне старая баба. Вытерев со смущенным видом нос указательным пальцем правой руки, она достает из-за пазухи пару яиц, причем
на секунду я вижу ее коричневую
кожу, и кладет их
на стол. Затем она начинает ловить мои руки, чтобы запечатлеть
на них поцелуй. Я прячу руки и убеждаю старуху: «Да полно, бабка…
оставь… я не поп… мне это не полагается… Что у тебя болит?»
Маркушка точно ожил с открытием прииска
на Смородинке. Кашель меньше мучил его по ночам, и даже отек начинал сходить, а
на лице он почти совсем опал,
оставив мешки сухой лоснившейся
кожи. Только одно продолжало мучить Маркушку: он никак не мог подняться с своей постели, потому что сейчас же начиналась ломота в пояснице и в ногах. Болезнь крепко держала его
на одном месте.
Надобно выбирать стволы тонкие, длинные и прямые; тщательно обрезать все сучочки, оставя главный ствол неприкосновенным во всю его длину, до самой последней почки, причем должно наблюдать, чтобы удилище не было тонко в комле; нижнюю половину, идущую к руке, надобно оскоблить, даже сострогать, если она слишком толста, а верхнюю непременно
оставить в
коже; несколько таким образом приготовленных удилищ должно плотно привязать к прямому шесту или доске и в таком принужденном положении завялить, то есть высушить в комнате или
на воздухе под крышей, где бы не брали их ни дождь, ни солнце.
Я стоял сконфуженный. Однако и бумажки принесли некоторую пользу. После долгих увещеваний хозяин согласился
на раздел: он
оставил себе в виде залога мой прекрасный новый английский чемодан из желтой
кожи, а я взял белье, паспорт и, что было для меня всего дороже, мои записные книжки.
На прощанье хохол спросил меня...
Князь Холмский, о котором рассказывали, что он сдирал
кожу с неприятельских воинов и собственною рукою убивал своих за грабеж, был чувствителен к добру, ему оказанному. Он не принял назад жуковины и просил лекаря
оставить ее у себя
на память великодушного поступка. Перстень, по металлу, не имел высокой цены, и Антон не посмел отказать.
Княжна Марья уже давно
оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза
на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни:
на прядку седых волос, выбившуюся из под платка,
на висящий мешочек
кожи под подбородком.