Неточные совпадения
Степан Аркадьич покраснел при упоминании о Болгаринове, потому что он в этот же день утром был у Еврея Болгаринова, и визит этот
оставил в нем неприятное воспоминание. Степан Аркадьич твердо знал, что дело, которому он хотел служить, было новое,
живое и честное дело; но нынче утром, когда Болгаринов, очевидно, нарочно заставил его два часа дожидаться с другими просителями в приемной, ему вдруг стало неловко.
Ты хочешь, видно, чтоб мы не уважили первого, святого закона товарищества:
оставили бы собратьев своих на то, чтобы с них с
живых содрали кожу или, исчетвертовав на части козацкое их тело, развозили бы их по городам и селам, как сделали они уже с гетьманом и лучшими русскими витязями на Украйне.
Робинзон (глядит в дверь налево). Погиб Карандышев. Я начал, а Серж его докончит. Наливают, устанавливаются в позу;
живая картина. Посмотрите, какая у Сержа улыбка! Совсем Бертрам. (Поет из «Роберта».) «Ты мой спаситель». — «Я твой спаситель!» — «И покровитель». — «И покровитель». Ну, проглотил. Целуются. (Поет.) «Как счастлив я!» — «Жертва моя!» Ай, уносит Иван коньяк, уносит! (Громко.) Что ты, что ты,
оставь! Я его давно дожидаюсь. (Убегает.)
— Не могу: я у князя Тюменева обедаю; там будут все Горюновы и она, она… Лиденька, — прибавил он шепотом. — Что это вы
оставили князя? Какой веселый дом! На какую ногу поставлен! А дача! Утонула в цветах! Галерею пристроили, gothique. [в готическом стиле (фр.).] Летом, говорят, будут танцы,
живые картины. Вы будете бывать?
—
Оставим этот разговор, — сказал Райский, — а то опять оба на стену полезем, чуть не до драки. Я не понимаю твоих карт, и ты вправе назвать меня невеждой. Не суйся же и ты судить и рядить о красоте. Всякий по-своему наслаждается и картиной, и статуей, и
живой красотой женщины: твой Иван Петрович так, я иначе, а ты никак, — ну, и при тебе!
— И ты прав. Я догадался о том, когда уже было все кончено, то есть когда она дала позволение. Но
оставь об этом. Дело не сладилось за смертью Лидии, да, может, если б и осталась в
живых, то не сладилось бы, а маму я и теперь не пускаю к ребенку. Это — лишь эпизод. Милый мой, я давно тебя ждал сюда. Я давно мечтал, как мы здесь сойдемся; знаешь ли, как давно? — уже два года мечтал.
— Должен доктор свидетельствовать. Которых слабых
оставлять. А то повели чуть
живого, — говорил приказчик, очевидно щеголяя своим знанием порядков.
Если бы помиловал Бог и
оставил в
живых, стал бы сам служить вам, ибо все должны один другому служить».
Жены сосланных в каторжную работу лишались всех гражданских прав, бросали богатство, общественное положение и ехали на целую жизнь неволи в страшный климат Восточной Сибири, под еще страшнейший гнет тамошней полиции. Сестры, не имевшие права ехать, удалялись от двора, многие
оставили Россию; почти все хранили в душе
живое чувство любви к страдальцам; но его не было у мужчин, страх выел его в их сердце, никто не смел заикнуться о несчастных.
Он всюду бросался; постучался даже в католическую церковь, но
живая душа его отпрянула от мрачного полусвета, от сырого, могильного, тюремного запаха ее безотрадных склепов.
Оставив старый католицизм иезуитов и новый — Бюше, он принялся было за философию; ее холодные, неприветные сени отстращали его, и он на несколько лет остановился на фурьеризме.
Во мне эти «литературные успехи» брата
оставили особый след. Они как будто перекинули
живой мостик между литературой и будничной жизнью: при мне слова были брошены на бумагу и вернулись из столицы напечатанными.
В житомирской гимназии мне пришлось пробыть только два года, и потом завязавшиеся здесь школьные связи были оборваны. Только одна из них
оставила во мне более глубокое воспоминание, сложное и несколько грустное, но и до сих пор еще
живое в моей душе.
А здесь я дома, — все в прах разобью, щепки
живой не
оставлю», — кричит он в иступлении.
— А ведь оно тово, действительно, Марья Родивоновна, статья подходящая… ей-богу!.. Так уж вы тово, не
оставьте нас своею милостью… Ужо подарочек привезу. Только вот Дарья бы померла, а там
живой рукой все оборудуем. Федосья-то Родивоновна в город переехала… Я как-то ее встретил. Бледная такая стала да худенькая…
— Кто его знает — зол ли больно, али трусоват: оставь-ко кого в живых-то, так, пожалуй, и докажет потом, а уж мертвый-то не пикнет никому.
— Строжайшее. Сие почтенное лицо, также и семейство его уже посажены в острог, так как от господина губернатора стало требовать того дворянство, а также небезопасно было
оставлять их в доме и от простого народу, ибо чернь была крайне раздражена и могла бы их
живых растерзать на части.
— Я с большим сожалением
оставил Москву, — заговорил опять Калинович. — Нынешний год, как нарочно, в ней было так много хорошего. Не говоря уже о
живых картинах, которые прекрасно выполняются, было много замечательных концертов, был, наконец, Рубини.
Если хотите видеть меня веселым, здоровым, может быть
живым, даже, пожалуй, по понятиям дядюшки, счастливым, —
оставьте меня там, где я теперь.
— Пришлось прапорщику
оставить службу. Товарищи собрали ему кое-какие деньжонки на выезд. Оставаться-то в городе ему было неудобно:
живой укор перед глазами и ей и всему полку. И пропал человек… самым подлым образом… Стал попрошайкой… замерз где-то на пристани в Петербурге.
Хаджи-Мурат вспомнил свою мать, когда она, укладывая его спать с собой рядом, под шубой, на крыше сакли, пела ему эту песню, и он просил ее показать ему то место на боку, где остался след от раны. Как
живую, он видел перед собой свою мать — не такою сморщенной, седой и с решеткой зубов, какою он
оставил ее теперь, а молодой, красивой и такой сильной, что она, когда ему было уже лет пять и он был тяжелый, носила его за спиной в корзине через горы к деду.
Старинные французские романы, которые она, не знаю как, отрыла в теткином гардеробе, пояснили ей, что есть, кроме смерти и монастыря, значительные утешения; она
оставила Адамову голову и начала придумывать голову
живую, с усами и кудрями.
— Нет, это вы забываетесь и считаете меня круглой дурой. Не беспокойтесь,
живая не дамся в руки. Не таковская… Самой дороже стоит. Я ведь не посмотрю, что вы ученая, и прямо глаза выцарапаю… да. Я в ваши дела не мешаюсь: любите, кого хотите, а меня
оставьте.
Дома Михалко, подстрекаемый отцом, еще прибавил жене, не
оставив у ней на теле
живого местечка.
— Ниже, ниже, милушка, кланяйся матери-то… Кабы покойник-отец был жив, да он бы тебя за такие скорые речи в
живых не
оставил. Ну, ин, Бог простит…
«Попадись, говорит, он мне в руки,
живым не
оставлю!» Так взлютовался, слышь, инда на жену его, на дочь твою, накинулся.
А хозяин ему: „Ежели, говорит, мы его в
живых оставим, так он первый на нас доказчик.
— Ну-ну, и настряпала сегодня Танюша! Такие пельмени, — есть жалко и совестно, как совестно было бы
живых соловьёв есть… Я, брат, даже тебе тарелку
оставил. Снимай с шеи магазин, садись, ешь и — знай наших!
Великолепный актер, блестящий рассказчик, талантливый писатель, добрый, жизнерадостный человек, он
оставил яркий след в истории русского театра, перенеся на сцену произведения наших великих писателей, и не мечтавших, когда они писали, что мысли и слова их, иллюстрируемые
живым человеком, предстанут на сцене перед публикой.
И сразу передо мною предстал гоголевский «Вий». Потом, когда уже я
оставил Тамбов, у меня иногда по ночам галлюцинации обоняния бывали: пахнет мышами и тлением. Каждый раз передо мной вставал первый кусочек моей театральной юности: вспоминались мелочи первого сезона, как
живые, вырастали товарищи актеры и первым делом Вася.
Шабельский (встает и ходит). Я не могу допустить мысли, чтобы
живой человек вдруг, ни с того, ни с сего, умер.
Оставим этот разговор!
Потому что, если б предоставили Дракину вести на общественный счет железные пути, во-первых, он, конечно, не
оставил бы ни одного
живого места в целой России, а во-вторых, наверное, он опять почувствовал бы себя в обладании"предмета", и вследствие этого сердце его сделалось бы доступным милосердию и прощению.
— Как куда? Не тащить же с собой —
оставят на бережку, и вся недолга. Как негодный балласт, так и выбрасывают
живых людей. Да еще больные туда-сюда: отлежался — твое счастье, умер — добрые люди похоронят, а вот куда деваться калекам да увечным?
— Да. Это было бы слишком нерасчетисто:
оставить живым француза, а убить, может быть, русского. Вчера я слышал ваш разговор с этим самохвалом: вы не полуфранцуз, а русской в душе. Вы только чересчур чувствительны; да это пройдет.
Пожалуй, на смех
живого оставят.
При первом взгляде на его вздернутый кверху нос, черные густые усы и
живые, исполненные ума и веселости глаза Рославлев узнал в нем, несмотря на странный полуказачий и полукрестьянской наряд, старинного своего знакомца, который в мирное время — певец любви, вина и славы — обворожал друзей своей любезностию и добродушием; а в военное, как ангел-истребитель, являлся с своими крылатыми полками, как молния, губил и исчезал среди врагов, изумленных его отвагою; но и посреди беспрерывных тревог войны, подобно древнему скальду, он не
оставлял своей златострунной цевницы...
Убить завтра фон Корена или
оставить его в
живых — это все равно, одинаково бесполезно и неинтересно.
Восемнадцать лет тому назад умер мой товарищ, окулист, и
оставил после себя семилетнюю дочь Катю и тысяч шестьдесят денег. В своем завещании он назначил опекуном меня. До десяти лет Катя жила в моей семье, потом была отдана в институт и
живала у меня только в летние месяцы, во время каникул. Заниматься ее воспитанием было мне некогда, наблюдал я ее только урывками и потому о детстве ее могу сказать очень немного.
— Ежели ты с нами не пойдешь, мы тебя
живым не
оставим, — объяснил Арефе главный зачинщик из слобожан. — Гинуть, так всем зараз, а то еще продашь…
Опять Арефа очутился в узилище, — это было четвертое по счету. Томился он в затворе монастырском у игумена Моисея, потом сидел в Усторожье у воеводы Полуекта Степаныча, потом на Баламутском заводе, а теперь попал в рудниковую тюрьму. И все напрасно… Любя господь наказует, и нужно любя терпеть. Очень уж больно дорогой двоеданы проклятые колотили: места
живого не
оставили. Прилег Арефа на соломку, сотворил молитву и восплакал. Лежит, молится и плачет.
— Ну, так в этом самом Тагиле есть Медный рудник, вот Заяц там и ножки свои
оставил… Это еще когда мы за барином были, так Заяц в огненной работе робил, у обжимочного молота. А в те поры был управителем немец, вот Заяц согрубил немцу, а его, Зайца, за задние ноги да в гору, в рудник, значит. Думал, что оттедова и
живой не вылезу… По пояс в ледяной воде робили. Ключи там из горы бегут, студеные ключи.
Волосы даже на ней все спалили, косу обрезали, а на теле
живого места не
оставили.
Я бился с своей Анной Ивановной три или четыре дня и, наконец,
оставил ее в покое. Другой натурщицы не было, и я решился сделать то, чего во всяком случае делать не следовало: писать лицо без натуры, из головы, «от себя», как говорят художники. Я решился на это потому, что видел в голове свою героиню так ясно, как будто бы я видел ее перед собой
живою. Но когда началась работа, кисти полетели в угол. Вместо
живого лица у меня вышла какая-то схема. Идее недоставало плоти и крови.
—
Оставить.
Живая собака лучше мертвого льва. И когда теперь, после слов первосвященника, вспомнил он это, то сердце его сжалось от печали и страха.
— Немцев, штабс-капитан. Нонче он дежурный; сзади идет. Лучше идти, а то так отработает… Места
живого не
оставит.
Она,
Черной зависти полна,
Бросив зеркальце под лавку,
Позвала к себе Чернавку
И наказывает ей,
Сенной девушке своей,
Весть царевну в глушь лесную
И, связав ее,
живуюПод сосной
оставить там
На съедение волкам.
Павел выпустил его из рук и несколько минут глядел на него, как бы размышляя, убить ли его или
оставит!?
живым; потом, решившись на что-то, повернулся и быстрыми шагами пошел домой. Дорогой он прямиком прорезывал огромные лужи, наткнулся на лоток с калачами и свернул его, сшиб с ног какую-то нищую старуху и когда вошел к себе в дом, то у него уж не было и шляпы. Кучер остался тоже в беспокойном раздумье…
— Да не об этом я, Савельюшко, — упавшим голосом перебил его Мишка. — Совсем не об этом…
Оставит нас Ардальон Павлыч с носом на другой статье:
живой из рук уйдет, как
живые налимы из пирога в печи вылезают!
— Я все исполнил:
оставил тебя на год
живым — раз. Понес сюда — два…
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в
живых оставил...
Каждую неделю приезжал из Липовки моряк, и Столыгин
оставлял его дня на два под предлогом разных дел, а в сущности из потребности
живого человека.