Неточные совпадения
Клим пошел к Лидии. Там девицы сидели, как в детстве, на диване; он сильно выцвел, его пружины старчески поскрипывали, но он
остался таким же широким и
мягким, как был. Маленькая Сомова забралась на диван с ногами; когда подошел Клим, она освободила ему место рядом с собою, но Клим сел на стул.
Держа руки в карманах, бесшумно шагая по
мягкому ковру, он представил себе извилистый ход своей мысли в это утро и
остался доволен ее игрой. Легко вспоминались стихи Федора Сологуба...
Она показалась Привалову и выше и полнее. Но лицо
оставалось таким же, с оттенком той строгой красоты, которая смягчалась только бахаревской улыбкой. Серые глаза смотрели
мягче и немного грустно, точно в их глубине залегла какая-то тень. Держала она себя по-прежнему просто, по-дружески, с той откровенностью, какая обезоруживает всякий дурной помысел, всякое дурное желание.
— А я так не скажу этого, — заговорил доктор
мягким грудным голосом, пытливо рассматривая Привалова. — И не мудрено: вы из мальчика превратились в взрослого, а я только поседел. Кажется, давно ли все это было, когда вы с Константином Васильичем были детьми, а Надежда Васильевна крошечной девочкой, — между тем пробежало целых пятнадцать лет, и нам, старикам,
остается только уступить свое место молодому поколению.
Я поглядел кругом: торжественно и царственно стояла ночь; сырую свежесть позднего вечера сменила полуночная сухая теплынь, и еще долго было ей лежать
мягким пологом на заснувших полях; еще много времени
оставалось до первого лепета, до первых шорохов и шелестов утра, до первых росинок зари.
Но вот и мхи
остались сзади. Теперь начались гольцы. Это не значит, что камни, составляющие осыпи на вершинах гор, голые. Они покрыты лишаями, которые тоже питаются влагой из воздуха. Смотря по времени года, они становятся или сухими, так что легко растираются пальцами руки в порошок, или делаются
мягкими и влажными. Из отмерших лишайников образуется тонкий слой почвы, на нем вырастают мхи, а затем уже травы и кустарники.
Первое уменьшение числа перепелок после порядочного мороза или внезапно подувшего северного ветра довольно заметно, оно случается иногда в исходе августа, а чаще в начале сентября; потом всякий день начинаешь травить перепелок каким-нибудь десятком меньше; наконец, с семидесяти и даже восьмидесяти штук сойдешь постепенно на три, на две, на одну: мне случалось несколько дней сряду
оставаться при этой последней единице, и ту достанешь, бывало, утомив порядочно свои ноги, исходив все места, любимые перепелками осенью: широкие межи с полевым кустарником и густою наклонившеюся травою и
мягкие ковылистые ложбинки в степи, проросшие сквозь ковыль какою-то особенною пушистою шелковистою травкою.
Несмотря на эти уговоры, о. Сергей с
мягкою настойчивостью
остался при своем, что заставило Луку Назарыча посмотреть на попа подозрительно: «Приглашают, а он кочевряжится… Вот еще невидаль какая!» Нюрочка ласково подбежала к батюшке и, прижавшись головой к широкому рукаву его рясы, крепко ухватилась за его руку. Она побаивалась седого сердитого старика.
Мягкие, мохнатые слова — сквозь меня, и от всего
остается только одно: что-то — о детях, о детоводстве.
Доброму согласию супругов много содействовало то, что у Ардальона Семеныча были такие сочные губы, что, бывало, Софья Михайловна прильнет к ним и оторваться не может. Сверх того, у него были упругие ляжки, на которых она любила присесть. Сама она была вся
мягкая. Оба любили
оставаться наедине, и она вовсе не была в претензии, когда он, взяв ее на руки, носил по комнатам и потом бросал ее на диван.
В царской опочивальне стояли две кровати: одна, из голых досок, на которой Иван Васильевич ложился для наказания плоти, в минуты душевных тревог и сердечного раскаянья; другая, более широкая, была покрыта
мягкими овчинами, пуховиком и шелковыми подушками. На этой царь отдыхал, когда ничто не тревожило его мыслей. Правда, это случалось редко, и последняя кровать большею частью
оставалась нетронутою.
Нельзя быть мужчиной, бойцом, и
остаться кротким и
мягким?
Жиденькие,
мягкие, седые, слегка вившиеся волосики
оставались только на висках и на затылке; маленькая козлиная бородка и усы тоже были подернуты сединой.
В квартире Анны Михайловны не
оставалось ни души; даже девочки были отпущены веселиться на свадьбе. Двери с обоих подъездов были заперты, и Анна Михайловна, с работою в руках, сидела на
мягком диване в комнате Долинского.
Сзади его
оставалась такая же разбитая, развороченная жизнь, а впереди из
мягкой ямы в центре дымных туч белесым пятном просвечивало мёртвенькое солнце.
— А потому, что вот видите вы: стоит любому, даже и не хитрому, крещеному человеку, хоть бы и вам, например, крикнуть чертяке: «Кинь! Это мое!» — он тотчас же и выпустит жида. Затрепыхает крылами, закричит жалобно, как подстреленный шуляк [Коршун.], и полетит себе дальше,
оставшись на весь год без поживы. А жид упадет на землю. Хорошо, если не высоко падать или угодит в болото, на
мягкое место. А то все равно, пропадет без всякой пользы… Ни себе, ни чорту.
Отец Прохор и отец Вавила непременно хотели меня уложить на одной из своих постелей. Насилу я отговорился, взял себе одну из
мягких ситниковых рогож работы покойного отца Сергия и улегся под окном на лавке. Отец Прохор дал мне подушку, погасил свечу, еще раз вышел и довольно долго там
оставался. Очевидно, он поджидал «блажного», но не дождался и, возвратясь, сказал только...
Нельзя быть мужчиной, бойцом и
остаться кротким и
мягким?» Эта простая мысль пришла ей в голову только теперь, да и то еще в виде вопроса, которого она так и не разрешает.
Мы были на охоте за медведями. Товарищу пришлось стрелять по медведю; он ранил его, да в
мягкое место.
Осталось немного крови на снегу, а медведь ушел.
И, когда служивый улегся в клети на
мягкой ильинской соломе, развязала она походную его котому́ и, сколько было в ней порожнего места, столько наложила ему на дорогу и хлеба, и пирогов, и баранины, что от обеда
осталось, картошки в загнетке напекла, туда же сунула, луку зеленого, стручков гороховых первого бранья, даже каленых орехов, хоть служивому и нечем было их грызть. Наполнив съестным котому, добрая старушка набожно перекрестилась. Все одно, что тайную милостыню на окно бобылке положила.
Рядом с нею поместилась Нан. Выросшая, выровнившаяся за эти три года, теперь уже восемнадцатилетняя девушка, Нан казалась теперь изящнее, грациознее, менее угловатой… Лицо ее
оставалось таким же некрасивым… Но в зорких маленьких глазках вспыхивали то и дело
мягкие, теплые, ласковые огоньки.
Поневоле доброй и
мягкой начальнице
оставался один выбор: дать свое согласие наказать Наташу и тем обеспечить дальнейшее присутствие суровой надзирательницы в приютских стенах.
Но наши сношения
оставались чрезвычайно
мягкими и благодушными.
От того времени, когда он влюбился и сделал предложение и потом жил семь лет,
осталось воспоминание только о длинных душистых волосах, массе
мягких кружев и о маленькой ножке, в самом деле очень маленькой и красивой; и теперь еще, казалось, от прежних объятий сохранилось на руках и лице ощущение шелка и кружев — и больше ничего.
Ей пошел сороковой год. Она наследовала от красавицы матери — что глядела на нее с портрета — такую же
мягкую и величественную красоту и высокий рост. Черты
остались в виде линий, но и только… Она вся потускнела с годами, лицо потеряло румянец, нежность кожи, покрылось мелкими морщинами, рот поблек, лоб обтянулся, белокурые волосы поредели. Она погнулась, хотя и держалась прямо; но стан пошел в ширину: стал костляв. Сохранились только большие голубые глаза и руки барского изящества.
— Как же, ваше высокопревосходительство, мы здесь
останемся без них? — совсем новым, скромным и
мягким голосом возразил инспектор: он был только генерал-майор, а корпусный — полный генерал.
До начала адвокатского приема
оставался еще слишком час, и Николай Леопольдович, приказав подать себе и явившемуся гостю чаю, велел позвать ее в спальню, а сам продолжал лениво потягиваться в своей роскошной постеле, Через несколько минут в дверях спальни появилась робко ступавшая по
мягкому ковру своей бархатной походкой фигура Николая Ильича.
—
Останьтесь тут, в этой гостиной, — уже
мягче и с ударением выговорила она и указала ему на диван.
— С чего это ты, дружище? — укоризненно
мягким тоном заговорил Андрей Павлович, когда, после прекратившейся суматохи, после того, как Павел Кириллович, лишившийся чувств при виде окровавленного сына, которого он счел мертвым, удалился к себе в кабинет, и молодые люди
остались одни.
Вторая горница, тоже большая, но несколько меньше первой, служила местом отдохновения Ксении Яковлевны, когда она захотела бы
остаться одна или же провести время в задушевной беседе с одной из своих наиболее любимых сенных девушек. Стены этой горницы были обиты заморским бархатом бирюзового цвета, столы были красного дерева и того же дерева лавки с
мягкими подушками, покрытыми дорогими звериными шкурами.
И пожав руку Верочке своей пухлой
мягкой ручкой, хозяйка вышла. Ее обе дочери
остались с девушкой. Обе девицы смотрели на нее ласковыми, доброжелательными глазами, точно хотели сказать: «Не беспокойся, пожалуйста, ты нам очень нравишься, очень, очень!»
И снова что-то неестественное, фальшивое прозвучало в этом голосе, который старался быть
мягким и круглым, как голос мамы, но
оставался колючим и острым.
В другое, обычное время около нее всегда кто-нибудь
оставался — из вежливости или любви к женскому обществу и разговору; а теперь она стояла одна на зеленой примятой траве и улыбалась с
мягкой женской насмешливостью: было так естественно и все же немного смешно, что она, такая красивая женщина, стоит совсем одна, заброшенная, и никто в ней не нуждается, и никому она не интересна, а они собрались своей кучкой загорелых и сильных людей, смеются, сверкая белыми зубами, дружелюбно касаются локтей и плеч и ведут свой особенный мужской, серьезный и значительный разговор.
Выговор ее был слишком
мягкий, но приличный. Она делала ошибки в выговаривании гласных, и звук фраз выходил русский. Но в общем он
оставался доволен и очень был рад тому, что она владеет французским языком гораздо больше, чем он ожидал.