Неточные совпадения
Наконец надо же и совесть знать, пора и приехать. В этом японском, по преимуществу тридесятом,
государстве можно еще оправдываться и тем, что «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Чуть ли эта поговорка не здесь родилась и перешла по соседству с Востоком и к нам, как и многое другое… Но мы выросли, и поговорка
осталась у нас в сказках.
Почти не
оставалось сил у русского народа для свободной творческой жизни, вся кровь шла на укрепление и защиту
государства.
Великие жертвы понес русский народ для создания русского
государства, много крови пролил, но сам
остался безвластным в своем необъятном
государстве.
Отношения между русским народом, которого славянофилы прославляли народом безгосударственным, и огромным русским
государством до сих пор
остаются загадкой философии русской истории.
И в нашей литературе указывали на то, что немцы обнаружили не только жестокость и волю к господству и насилие, но и чувство долга, патриотизм, огромную самодисциплину, способность к самопожертвованию во имя
государства, что само зло делают они,
оставаясь верными моральному категорическому императиву.
Функции
государства остаются в условиях этого мира.
Но в Риме, как в
государстве, слишком многое
осталось от цивилизации и мудрости языческой, как например самые даже цели и основы
государства.
Таким образом, все происходит без малейшего сожаления церковного, ибо во многих случаях там церквей уже и нет вовсе, а
остались лишь церковники и великолепные здания церквей, сами же церкви давно уже стремятся там к переходу из низшего вида, как церковь, в высший вид, как
государство, чтобы в нем совершенно исчезнуть.
Я же был и
остаюсь крайним персоналистом, признающим верховенство личной совести, примат личности над обществом и
государством.
Огромная разница еще в том, что в то время как Руссо не
остается в правде природной жизни и требует социального контракта, после которого создается очень деспотическое
государство, отрицающее свободу совести, Толстой не хочет никакого социального контракта и хочет
остаться в правде божественной природы, что и есть исполнение закона Бога.
Государство — порядок принуждения и закона —
остается в сфере Ветхого Завета человечества, завета еврейского и языческого.
Языческое
государство не может и не должно быть упразднено и отвергнуто, его функция
остается в силе, пока грех и зло лежат на дне человеческой природы, но
государство должно быть разоблачено как язычески-ветхозаветное, а не христиански-новозаветное.
И все эти прихотливые буржуа видят друг в друге смертельных врагов, предаются беспрерывным взаимным пререканиям и в этих чисто внешних эволюциях доходят иногда до такого пафоса, что издали кажется, не забыли ли они, что у всех у них одна цель: чтоб
государство оставалось неприкосновенным, и чтоб буржуа был сыт, стоял во главе и благодушествовал.
И, во-вторых, в те времена отказы от поклонения богам, иконам, папе составляли не существенные для
государства явления: сколько бы людей поклонялось или не поклонялось богам или иконам, или папе,
государство оставалось столь же сильно.
B-17-x, ввиду того, что: 1) цель, преследуемая всеми обществами мира, состоит в установлении юридического порядка между народами; что 2) нейтрализация путем международных договоров составляет шаг к такому юридическому положению и к уменьшению числа стран, в которых будет возможна война, — конгресс предложил расширить правила о нейтрализации и выразил желание, чтобы все договоры о нейтрализации, уже существующие в настоящее время,
оставались и вперед в силе или, в случае нужды, были дополнены в том смысле, чтобы нейтралитет был распространен на всё
государство или чтобы были уничтожены крепости, представляющие для всякого нейтралитета скорее опасность, чем ручательство.
— Однако ж если вы считаете Англию в числе европейских
государств, то кажется… но, впрочем, может быть, и англичане также бунтуют? Только, я думаю, вам трудно будет послать к ним экзекуцию: для этого нужен флот; а по милости бунтовщиков англичан у вас не
осталось ни одной лодки.
При этом историк высказывает следующее, вполне справедливое убеждение: «Мысль преобразовать
государство родилась в уме Петра уже за границею, но она еще долго
оставалась неясною, неопределенною, и государственное устройство изменялось постепенно в продолжение всего царствования Петрова, по указанию опыта)) (том III, стр. 402).
Отменение внутренних таможен, официальное поощрение разных отраслей промышленности, учреждение почт, старание образовать регулярные войска, попытка завести флот — все это
остается памятником постоянных усилий царя привести в лучший вид течение дел в его
государстве.
— Vous autres, gens de l'epee et de robe Вы, люди военные и чиновники., — обыкновенно выражался Мангушев, — вы должны администрировать, заботиться о казне, защищать
государство от внешних врагов… que sais-je! Nous autres, chatelains, nous devons rester a notre poste! и прочее! Мы, помещики, должны
оставаться на нашем посту! Мы должны наблюдать, чтоб здесь, на местах, взошли эти семена… Одним словом, чтоб эти краеугольные камни… vous concevez? понимаете?
Вот непримиримое противоречие Запада и Востока. Именно это, рожденное отчаянием, своеобразие восточной мысли и является одной из основных причин политического и социального застоя азиатских
государств. Именно этой подавленностью личности, запутанностью ее, ее недоверием к силе разума, воли и объясняется мрачный хаос политической и экономической жизни Востока. На протяжении тысячелетий человек Востока был и все еще
остается в массе своей «человеком не от мира сего».
Но факты, [тяготевшие над
государством] в течение столетий, не проходят даром, не
остаются без всякого следа.
— От курения царевич заболел чахоткой и умер, когда ему было 20 лет. Дряхлый и болезненный старик
остался без всякой помощи. Некому было управлять
государством и защищать дворец. Пришли неприятели, убили старика, разрушили дворец, и уж в саду теперь нет ни черешен, ни птиц, ни колокольчиков… Так-то, братец…
Вопреки мнению славянофилов, русский народ был народом государственным — это
остается верным и для советского
государства — и вместе с тем это народ, из которого постоянно выходила вольница, вольное казачество, бунты Стеньки Разина и Пугачева, революционная интеллигенция, анархическая идеология, народ, искавший нездешнего царства правды.
Таким «загоном» представлялось «уединенное
государство», в котором все хотели узнавать Россию, и для тех, кто так думал, казалось, что нам нельзя
оставаться при нашей замкнутости, а надо вступать в широкое международное общение с миром.
— Япония уже теперь находится в экономическом рабстве у Англии и Америки: займы, сделанные ею у этих
государств, обеспечиваются железными дорогами и таможенными доходами, у Японии
осталась только территория. Побеждённая Россией, — а что она будет побеждена, в этом едва ли есть у кого сомнение, — попадёт под протекторат Англии и будет низведена до положения третьестепенного
государства; японцы будут служить для Англии наёмными войсками, как служили когда-то Европе швейцарцы.
Адмирал Александр Семенович Шишков, министр народного просвещения, с присущим ему горячим красноречием, высказался, что
государство не может ни одного дня
оставаться без императора и что присягу прежде всего, надо дать великому князю Константину, и он волен принять корону или отказаться от нее.
Несмотря на все свои огромные недостатки, на корыстолюбие, неразборчивость в средствах для достижения своих целей, крайнее честолюбие, Бестужев все-таки
оставался на шестнадцатом году царствования Елизаветы Петровны тем, чем был при начале его, то есть единственным человеком, способным управлять кормилом
государства среди волнений внешней политики.
Тогда представим ей в живых красках несчастное положение России, объявим, как верноподданные, что для спасения отечества от систематического грабежа и опустошения, для избавления самой государыни от нарекания потомства
остается ей удалить от себя курляндца и вручить кормило не
государства, но государственных дел Волынскому.
Много было сделано его предшественниками, но еще больше
оставалось сделать ему самому, чтобы поставить
государство в такое положение, в каком оно могло не опасаться за настоящее и спокойно глядеть в будущее.
В начале царствования Александра I, Аракчеев не занимал никакого особенно важного поста и,
оставаясь начальником всей артиллерии, не имел еще тогда видимого влияния на политические и внутренние дела
государства, но вскоре новый император также приблизил его к себе, назначил на пост военного министра, который Аракчеев занимал, однако, недолго и, отказавшись сам, был назначен генерал-инспектором всей пехоты.
Для
государства остается непроницаемой глубина человеческого духа.
Рушатся основы миросозерцания XIX века, и потому рушатся обоснованные на нем
государства и культуры. Рушатся
государства монархические и демократические, одинаково имевшие в своей первооснове гуманизм. Переживает кризис и крах не та или иная форма
государства, а само
государство. Крепких, долголетних
государств не
осталось. Ни одно
государство не знает, что будет с ним завтра.
Поскольку русский народ
останется христианским народом, он не может не желать, чтобы церковь занимала в его
государстве особенное место, он не может приравнять ее к частным обществам.