Только часа два спустя, переговорив со старостой и
осмотрев церковь, он улучил минутку, когда Шапкин заговорился со священником, и побежал плакать… Подкрался он к памятнику тайком, воровски, ежеминутно оглядываясь. Маленький белый памятник глядел на него задумчиво, грустно и так невинно, словно под ним лежала девочка, а не распутная, разведенная жена.
Неточные совпадения
Лицо у нее было большое, кирпичного цвета и жутко неподвижно, она вращала шеей и, как многие в толпе,
осматривала площадь широко открытыми глазами, которые первый раз видят эти древние стены, тяжелые торговые ряды, пеструю
церковь и бронзовые фигуры Минина, Пожарского.
Он уж похоронен, а они до сих пор ходят
осматривать — что вы думаете? мостки, построенные в
церкви Св.
Многие обрадовались бы видеть такой необыкновенный случай: праздничную сторону народа и столицы, но я ждал не того; я видел это у себя; мне улыбался завтрашний, будничный день. Мне хотелось путешествовать не официально, не приехать и «
осматривать», а жить и смотреть на все, не насилуя наблюдательности; не задавая себе утомительных уроков
осматривать ежедневно, с гидом в руках, по стольку-то улиц, музеев, зданий,
церквей. От такого путешествия остается в голове хаос улиц, памятников, да и то ненадолго.
Мы видели много улиц и площадей,
осмотрели английскую и католическую
церкви, миновав мечеть, помещающуюся в доме, который ничем не отличается от других.
В следующие затем два — три дня они почувствовали такую скуку в Геттингене, что поспешили отправиться в Кассель, где, отдохнув от переезда, стали
осматривать кассельский сад,
церковь св. Мартына, синагогу, Museum Friedericianum [Музей Фридриха (лат.).] и скульптурную галерею.
Чудесные царства не являлись пред ним. Но часто на берегах реки являлись города, совершенно такие же, как и тот, в котором жил Фома. Одни из них были побольше, другие — поменьше, но и люди, и дома, и
церкви — все в них было такое же, как в своем городе. Фома
осматривал их с отцом, оставался недоволен ими и возвращался на пароход хмурый, усталый.
Во-первых,
осматривал имение зимой, чего никто в мире никогда не делает; во-вторых, напал на продавца-старичка, который в
церкви во время литургии верных приходил в восторженное состояние — и я поверил этой восторженности.
Выбравшись наверх, он степенно, как в
церкви, оглядывался, вытирал лоб платком и со страхом перед ожидающим его неизмеримым блаженством застенчиво
осматривал большой спокойный колокол — другие, маленькие колокола, он не уважал.
В
церкви все носило тот же пошиб, было так же незатейливо и своеобычно. У правого клироса сидел худощавый монах. Он предложил ему
осмотреть убежище митрополита Филарета. Ряд комнат, в дереве, открывался из двери, выходившей прямо в
церковь… Можно было видеть убранство и расположение тесноватых чистых покоев. Он отказался пройтись по ним, не хотел нарушать своего настроения.
«Сделаю это на обратном пути», — решил он про себя и положил
осмотреть все те урочища и
церкви, про которые читал в путеводителе.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, — сказал Узелков. — Мне некогда. Сейчас нужно мне на кладбище ехать,
церковь осматривать. Я заказ взял.
Тут узнали, что Александр Васильевич уже с час находится в крепости, что он приехал в крестьянской лодке с одним гребцом, в чухонском кафтане, строго приказав молчать о своем приезде, пошел прямо в
церковь, приложился к кресту,
осмотрел гарнизон, арсенал, лазарет, казармы и приказал сделать три выстрела из пушек.