Неточные совпадения
Но
автор весьма совестится занимать так долго читателей людьми низкого класса, зная по
опыту, как неохотно они знакомятся с низкими сословиями.
— К чему ведет нас безответственный критицизм? — спросил он и, щелкнув пальцами правой руки по книжке, продолжал: — Эта книжка озаглавлена «Исповедь человека XX века».
Автор, некто Ихоров, учит: «Сделай в самом себе лабораторию и разлагай в себе все человеческие желания, весь человеческий
опыт прошлого». Он прочитал «Слепых» Метерлинка и сделал вывод: все человечество слепо.
5) Дистанционному начальнику поставить в обязанность быть праздным, дабы он, ничем не стесняясь, всегда был готов принимать нужные меры. [Пользу от сего я испытал собственным
опытом. Двадцать пять лет я проводил время в праздности, а имения мои были так устроены, как дай бог всякому. Не оттого ли, что я всегда имел нужный досуг? [Прим.
автора проекта.]]
Как я ни был подготовлен к фокусам Ароматова, но его «
Опыт» превзошел самые смелые ожидания: это была невообразимая окрошка из ученых выводов и сентенций, перемешанных с текстами священного писания, стихами Гейне и собственными размышлениями
автора.
Пробежав первые строки рукописи, доктор внимательно посмотрел на
автора «
Опыта» и опять погрузил свой длинный нос в бумаги.
Фонвизин, еще тогда не
автор «Недоросля», но уже известный «Бригадиром» (29), постоянно принимал участие в «Собеседнике», печатая в ней свой
опыт «Сословника», свои «Вопросы», «Челобитную российской Минерве», «Поучение иерея Василия» (30).
Откуда ей было взяться у нас, если знания у нас распространены так мало, по собственному сознанию
автора «
Опыта», — сознанию, вполне согласному с действительностью?
Другое обстоятельство, благоприятствовавшее
автору «
Опыта истории цивилизации в России», — было то, что он писал свою книгу для Европы и издал в Европе:
автор, пишущий о России в самой России, невольно поддается всегда чувству некоторого пристрастия в пользу того, что его окружает, что ему так близко и так с ним связано различными отношениями.
Относительно знаний, по мнению
автора «
Опыта», Россия в настоящее время достигла уже той зрелости труда, при которой дальнейшие успехи нужно уже будет считать не годами, а месяцами.
Жеребцовым, но который в существенных чертах своих принимается тою партиею, к которой
автор «
Опыта» сам себя причисляет.
Автор предварительно представлял свой проект кабинету лорда Ливерпуля, и, без сомнения, он бы согласился на
опыт, если бы в советах правительства, при всем их чисто мирском характере, не преобладало влияние клерикальное.
Вероятно, в первых его
опытах отзывалось влияние этих писателей не только в составе стиха, но и в тоне и в устройстве целого произведения; но почти все свои стихи, писанные в то время, уничтожил сам
автор, а в позднейших его стихотворениях совсем незаметно ничего ни ломоносовского, ни державинского: и язык и содержание их отличаются самобытностью и оригинальностью.
Итак, прививка была произведена двадцати трем лицам, семнадцать из них получили сифилис, — и все это оказалось возможным совершить «без нарушения законов гуманности»! Вот поистине удивительное «стечение обстоятельств»! Ниже мы увидим, что подобные «стечения обстоятельств» нередки в сифилидологии. Кто был
автор приведенных
опытов, так и осталось неизвестным; он счел за лучшее навсегда скрыть от света свое позорное имя, и в науке он до сих пор известен под названием «Пфальцского Анонима».
Литературные
опыты Александра Васильевича написаны в любимой форме того времени, именно в виде разговоров в царстве мертвых. Беседуют Кортец с Монтесумой и Александр Македонский с Геростатом. Монтесума доказывает Кортецу, что благость и милосердие необходимы героям. Во втором разговоре
автор, сопоставляя подвиги Александра с поступком Герострата, старается показать разницу между истинною любовью к славе и тщеславной жаждой известности.
В Петербурге, при кадетском корпусе, составилось в царствование Елизаветы Петровны первое общество русской словесности и первый русский театр. Александр Васильевич, находясь по временам в Петербурге, посещал это общество и читал там свои литературные
опыты. С
автором «Россиады» Херасковым и Дмитриевым Суворов был в приятельских отношениях.
Религиозность княгини была совсем не в жанре нынешней великосветской религиозности, заключающейся преимущественно в погоне за «оправданием верою»; нет; княгиня Екатерина Алексеевна искала оправдания «делами» и наделала их столько, что
автор «
Опыта исследования о доходах и имуществах наших монастырей» должен был дать ей очень видное место.