Неточные совпадения
Как и во всех местах, где собираются люди, так и на маленьких немецких водах, куда приехали Щербацкие, совершилась обычная как бы кристаллизация общества, определяющая каждому его члену
определенное и неизменное место. Как определенно и неизменно частица воды на холоде получает известную
форму снежного кристалла, так точно каждое новое лицо, приезжавшее на воды, тотчас же устанавливалось в свойственное ему место.
Все у них скоро приняло живой
определенный вид, облеклось в ясные и очевидные
формы, объяснилось, очистилось, одним словом, вышла оконченная картинка.
— Хлопоты у меня большие с мужиками в нынешнем году, — продолжал Николай Петрович, обращаясь к сыну. — Не платят оброка. [Оброк — более прогрессивная по сравнению с барщиной денежная
форма эксплуатации крестьян. Крестьянин заранее «обрекался» дать помещику
определенную сумму денег, и тот отпускал его из имения на заработки.] Что ты будешь делать?
Ушел. Коротко, точно удар топора, хлопнула дверь крыльца. Минутный диалог в прихожей несколько успокоил тревогу Самгина. Путешествуя из угла в угол комнаты, он начал искать словесные
формы для перевода очень сложного и тягостного ощущения на язык мысли. Утомительная путаница впечатлений требовала точного, ясного слова, которое, развязав эту путаницу, установило бы
определенное отношение к источнику ее — Тагильскому.
Неотрывно, не мигая, он рассматривал судорожную фигурку в рясе; ряса колыхалась, струилась, как будто намеренно лишая фигуру попа
определенной, устойчивой
формы.
Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта застывала в
форме определенной идеи, еще реже превращалась в намерение. Вся тревога разрешалась вздохом и замирала в апатии или в дремоте.
Райскому нравилась эта простота
форм жизни, эта
определенная, тесная рама, в которой приютился человек и пятьдесят — шестьдесят лет живет повторениями, не замечая их и все ожидая, что завтра, послезавтра, на следующий год случится что-нибудь другое, чего еще не было, любопытное, радостное.
Если много явилось и исчезло разных теорий о любви, чувстве, кажется, таком
определенном, где
форма, содержание и результат так ясны, то воззрений на дружбу было и есть еще больше.
— Так-с. Если она приговорена только вчера, — сказал прокурор, не обращая никакого внимания на заявление Нехлюдова о невинности Масловой, — то до объявления приговора в окончательной
форме она должна всё-таки находиться в доме предварительного заключения. Свидания там разрешаются только в
определенные дни. Туда вам и советую обратиться.
Выходило все-таки «не то»… И странно: порой, когда я не делал намеренных усилий, в уме пробегали стихи и рифмы, мелькали какие-то периоды, плавные и красивые… Но они пробегала непроизвольно и не захватывали ничего из жизни…
Форма как будто рождалась особо от содержания и упархивала, когда я старался охватить ею что-нибудь
определенное.
Кажется, это была первая вполне уже ясная
форма, в которой я услышал о предстоящем освобождении крестьян. Тревожное, неуловимое предсказание чудновской мары — «щось буде» — облекалось в
определенную идею: царь хочет отнять у помещиков крестьян и отпустить на волю…
Там господствует вера в одни, раз навсегда
определенные и закрепленные
формы.
Это не есть что-нибудь неподвижное и формально
определенное, не есть абсолютный принцип морали в известных, раз на всегда указанных
формах.
В нем обретался тот же дилетантизм, то же бессилие к чему-нибудь
определенному и положительному; только
формы были несколько мягче и общедоступнее.
В Греции идея уже получает конечную
форму и определение; человеческое начало выступает и выражает свободно идею в
определенных прекрасных образах и созданиях, то есть для себя бытие идеи, fur sich sein, в области идеального созерцания и творчества.
Как ни чуден кажется этот факт, а он справедлив, и в мое время он еще существовал между препровождающимися в Сибирь арестантами в полной силе, освященный преданиями и
определенный известными
формами.
Так что предсказание о том, что придет время, когда все люди будут научены богом, разучатся воевать, перекуют мечи на орала и копья на серпы, т. е., переводя на наш язык, все тюрьмы, крепости, казармы, дворцы, церкви останутся пустыми и все виселицы, ружья, пушки останутся без употребления, — уже не мечта, а
определенная, новая
форма жизни, к которой с всё увеличивающейся быстротой приближается человечество.
То, что было тогда в зародыше, что выражалось только в неясном полуслове, произнесенном шепотом, то приняло уже теперь
определенную и твердую
форму, высказалось открыто и громко.
Кисть его хладела и тупела, и он нечувствительно заключился в однообразные,
определенные, давно изношенные
формы.
По мере того как чуткое ухо ловило его яснее, он принимал все более
определенные, хотя и призрачные
формы: то будто мерно звенел знакомый с детства колокол в родном городе, то гудел фабричный свисток, который я слышал из своей студенческой квартиры в Петербурге…
Симулировать сумасшествие, убить Алексея в состоянии якобы умоисступления и потом «выздороветь» — вот план, создавшийся у меня в одну минуту, но потребовавший много времени и труда, чтобы принять вполне
определенную конкретную
форму.
И если отвечают, что Он есть то или то, разве тем не останавливаются на
определенном и ограниченном состоянии?» «Ведь все, о чем можно высказать или помыслить, что оно есть, не может превзойти области сущего, но должно по праву рассматриваться или как часть п целом, или как наличное в своих частях целое, или как
форма в роде, или как наличный в своих
формах род, или как вид в частностях, или как все охватывающее это единство.
Такая манера применяется им но всех почти важнейших диалогах зрелого периода (исключение составляют, кажется, только «Парменид», «Филеб» и «Софист»); напряженнейшая философская спекуляция у него сменяется мифом, отнюдь не занимающим случайное место в качестве литературного орнамента, но играющим
определенную роль в развитии мысли, — иногда в
форме мифа высказываются самые основные утверждения, имеющие значение необходимого аргумента.
«Наша мысль, в своей чисто логической
форме, не способна представить себе действительную природу жизни, — говорит Бергсон. — Жизнь создала ее в
определенных обстоятельствах для воздействия на
определенные предметы; мысль — только проявление, один из видов жизни, — как же может она охватить жизнь?.. Наш ум неисправимо самонадеян; он думает, что по праву рождения или завоевания, прирожденно или благоприобретено, он обладает всеми существенными элементами для познания истины».
Не есть ли то, чего вы требуете для драмы, религиозное поучение, дидактизм, то, что называется тенденциозностью и что несовместимо с истинным искусством?» Под религиозным содержанием искусства, отвечу я, я разумею не внешнее поучение в художественной
форме каким-либо религиозным истинам и не аллегорическое изображение этих истин, а
определенное, соответствующее высшему в данное время религиозному пониманию мировоззрение, которое, служа побудительной причиной сочинения драмы, бессознательно для автора проникает все его произведение.
Весь строй его домашней жизни продолжал оставаться по своей внешности в той же заранее строго
определенной им
форме, всюду царил образцовый порядок, все исполняли возложенные на них обязанности, в приемные дни и часы гостиные графини были полны визитерами, принимаемыми по выбору графа, графиня аккуратно отвечала на визиты — все, следовательно, обстояло, по мнению Алексея Андреевича, совершенно благополучно.