Неточные совпадения
Ой! ночка, ночка пьяная!
Не светлая, а звездная,
Не жаркая, а с ласковым
Весенним ветерком!
И нашим добрым
молодцамТы даром не прошла!
Сгрустнулось
им по женушкам,
Оно и правда: с женушкой
Теперь бы веселей!
Иван кричит: «Я спать хочу»,
А Марьюшка: — И я с тобой! —
Иван кричит: «Постель узка»,
А Марьюшка: — Уляжемся! —
Иван кричит: «Ой, холодно»,
А Марьюшка: — Угреемся! —
Как вспомнили ту песенку,
Без слова — согласилися
Ларец свой попытать.
«Что за мужчина? — старосту
Допытывали странники. —
За что
его тузят?»
— Не знаем, так наказано
Нам из села из Тискова,
Что буде где покажется
Егорка Шутов — бить
его!
И бьем. Подъедут тисковцы.
Расскажут. Удоволили? —
Спросил старик вернувшихся
С погони
молодцов.
Приехали сыны,
Гвардейцы черноусые
(Вы
их на пожне видели,
А барыни красивые —
То жены
молодцов).
Стародум. Детям? Оставлять богатство детям? В голове нет. Умны будут — без
него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство. Видал я
молодцов в золотых кафтанах, да с свинцовой головою. Нет, мой друг! Наличные деньги — не наличные достоинства. Золотой болван — все болван.
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу.
Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
— Ишь поплелась! — говорили старики, следя за тройкой, уносившей
их просьбу в неведомую даль, — теперь, атаманы-молодцы, терпеть нам недолго!
— Пожалейте, атаманы-молодцы, мое тело белое! — говорила Аленка ослабевшим от ужаса голосом, — ведомо вам самим, что
он меня силком от мужа увел!
Вспомнили даже беглого грека Ламврокакиса (по «описи» под № 5), вспомнили, как приехал в 1756 году бригадир Баклан (по «описи» под № 6) и каким
молодцом он на первом же приеме выказал себя перед обывателями.
— Простите меня, ради Христа, атаманы-молодцы! — говорил
он, кланяясь миру в ноги, — оставляю я мою дурость на веки вечные, и сам вам тоё мою дурость с рук на руки сдам! только не наругайтесь вы над нею, ради Христа, а проводите честь честью к стрельцам в слободу!
— Стойте, атаманы-молодцы! — сказали
они, — как бы нас за этого человека бригадир не взбондировал! [Взбонди́ровать — высечь.] Лучше спросим наперед, каков таков человек?
Сила Терентьев Пузанов при этих словах тоскливо замотал головой, так что если б атаманы-молодцы были крошечку побойчее, то
они, конечно, разнесли бы съезжую избу по бревнышку.
— Атаманы-молодцы! где же я вам
его возьму, коли
он на ключ заперт! — уговаривал толпу объятый трепетом чиновник, вызванный событиями из административного оцепенения. В то же время
он секретно мигнул Байбакову, который, увидев этот знак, немедленно скрылся.
— Врет
он!
Он от Клемантинки, от подлой, подослан! волоките
его на съезжую! — кричали атаманы-молодцы.
— Экой
молодец стал! И то не Сережа, а целый Сергей Алексеич! — улыбаясь сказал Степан Аркадьич, глядя на бойко и развязно вошедшего красивого, широкого мальчика в синей курточке и длинных панталонах. Мальчик имел вид здоровый и веселый.
Он поклонился дяде, как чужому, но, узнав
его, покраснел и, точно обиженный и рассерженный чем-то, поспешно отвернулся от
него. Мальчик подошел к отцу и подал
ему записку о баллах, полученных в школе.
— А жаль, что вы уезжаете, — сказал Степан Аркадьич. — Завтра мы даем обед двум отъезжающим — Димер-Бартнянский из Петербурга и наш Веселовский, Гриша. Оба едут. Веселовский недавно женился. Вот
молодец! Не правда ли, княгиня? — обратился
он к даме.
— Не могу видеть этих кружек спокойно, пока у меня есть деньги, — сказал
он. — А какова нынешняя депеша?
Молодцы Черногорцы!
— Да я вас уверяю, что
он первейший трус, то есть Печорин, а не Грушницкий, — о, Грушницкий
молодец, и притом
он мой истинный друг! — сказал опять драгунский капитан. — Господа! никто здесь
его не защищает? Никто? тем лучше! Хотите испытать
его храбрость? Это нас позабавит…
Узнавши, где караулилась схваченная женщина,
он явился прямо и вошел таким
молодцом и начальником, что часовой сделал
ему честь и вытянулся в струнку.
Ему бы следовало пойти в бабку с матерней стороны, что было бы и лучше, а
он родился просто, как говорит пословица: ни в мать, ни в отца, а в проезжего
молодца».
Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне любовью к Сереже и желанием казаться перед
ним таким же
молодцом, как и
он сам? Незавидные же были эти любовь и желание казаться
молодцом!
Они произвели единственные темные пятна на страницах моих детских воспоминаний.
Но молодой человек, как кажется, хотел во что бы то ни стало развеселить меня:
он заигрывал со мной, называл меня
молодцом и, как только никто из больших не смотрел на нас, подливал мне в рюмку вина из разных бутылок и непременно заставлял выпивать.
— Вот теперь
молодец, — сказал Сережа, хлопнув
его рукою.
Бульба по случаю приезда сыновей велел созвать всех сотников и весь полковой чин, кто только был налицо; и когда пришли двое из
них и есаул Дмитро Товкач, старый
его товарищ,
он им тот же час представил сыновей, говоря: «Вот смотрите, какие
молодцы! На Сечь
их скоро пошлю». Гости поздравили и Бульбу, и обоих юношей и сказали
им, что доброе дело делают и что нет лучшей науки для молодого человека, как Запорожская Сечь.
Сам иноземный инженер подивился такой, никогда
им не виданной тактике, сказавши тут же, при всех: «Вот бравые молодцы-запорожцы!
Берестовые скамьи вокруг всей комнаты; огромный стол под образами в парадном углу; широкая печь с запечьями, уступами и выступами, покрытая цветными пестрыми изразцами, — все это было очень знакомо нашим двум
молодцам, приходившим каждый год домой на каникулярное время; приходившим потому, что у
них не было еще коней, и потому, что не в обычае было позволять школярам ездить верхом.
Сыновья
его только что слезли с коней. Это были два дюжие
молодца, еще смотревшие исподлобья, как недавно выпущенные семинаристы. Крепкие, здоровые лица
их были покрыты первым пухом волос, которого еще не касалась бритва.
Они были очень смущены таким приемом отца и стояли неподвижно, потупив глаза в землю.
Теперь
он тешил себя заранее мыслью, как
он явится с двумя сыновьями своими на Сечь и скажет: «Вот посмотрите, каких я
молодцов привел к вам!»; как представит
их всем старым, закаленным в битвах товарищам; как поглядит на первые подвиги
их в ратной науке и бражничестве, которое почитал тоже одним из главных достоинств рыцаря.
Один из возвратившихся.
Молодец Кулигин! Тут близехонько, в омуточке, у берега; с огнем-то
оно в воду-то далеко видно;
он платье и увидал, и вытащил ее.
Как донской-то казак, казак вел коня поить,
Добрый
молодец, уж
он у ворот стоит.
У ворот стоит, сам
он думу думает,
Думу думает, как будет жену губить.
Как жена-то, жена мужу возмолилася,
Во скоры-то ноги
ему поклонилася,
Уж ты, батюшко, ты ли мил сердечный друг!
Ты не бей, не губи ты меня со вечера!
Ты убей, загуби меня со полуночи!
Дай уснуть моим малым детушкам,
Малым детушкам, всем ближним соседушкам.
Так дом мой, как
он есть,
Велю машинами к реке я перевесть
(Как видно,
молодец механикой был страстен...
Какой-то
молодец,
В наследство получа богатое именье,
Пустился в мотовство и при большом раденье
Спустил всё чисто; наконец,
С одною шубой
он остался,
И то лишь для того, что было то зимой —
Так
он морозов побоялся.
— Ты видишь, — подхватил старичок, — что
он тебя в глаза обманывает. Все беглецы согласно показывают, что в Оренбурге голод и мор, что там едят мертвечину, и то за честь; а
его милость уверяет, что всего вдоволь. Коли ты Швабрина хочешь повесить, то уж на той же виселице повесь и этого
молодца, чтоб никому не было завидно.
— Э! да ты, я вижу, Аркадий Николаевич, понимаешь любовь, как все новейшие молодые люди: цып, цып, цып, курочка, а как только курочка начинает приближаться, давай бог ноги! Я не таков. Но довольно об этом. Чему помочь нельзя, о том и говорить стыдно. —
Он повернулся на бок. — Эге! вон
молодец муравей тащит полумертвую муху. Тащи ее, брат, тащи! Не смотри на то, что она упирается, пользуйся тем, что ты, в качестве животного, имеешь право не признавать чувства сострадания, не то что наш брат, самоломанный!
Его очень русское лицо «удалого добра
молодца» сказки очень картинно, и говорит
он так сказочно, что минуту, две даже Клим Самгин слушает
его внимательно, с завистью к силе, к разнообразию
его чувствований.
— Бир, — сказал Петров, показывая ей два пальца. — Цвей бир! [Пару пива! (
нем.)] Ничего не понимает, корова. Черт
их знает, кому
они нужны, эти мелкие народы?
Их надобно выселить в Сибирь, вот что! Вообще — Сибирь заселить инородцами. А то, знаете, живут
они на границе, все эти латыши, эстонцы, чухонцы, и тяготеют к немцам. И все — революционеры. Знаете, в пятом году, в Риге, унтер-офицерская школа отлично расчесала латышей, били
их, как бешеных собак.
Молодцы унтер-офицеры, отличные стрелки…
— Кажется, ей жалко было меня, а мне — ее. Худые башмаки… У нее замечательно красивая ступня, пальчики эдакие аккуратные… каждый по-своему —
молодец. И вся она — красивая, эх как! Будь кокоткой — нажила бы сотни тысяч, — неожиданно заключил
он и даже сам, должно быть, удивился, — как это
он сказал такую дрянь?
Он посмотрел на Самгина, открыв рот, но Клим Иванович, нахмурясь, спросил...
Есть такие
молодцы, что весь век живут на чужой счет, наберут, нахватают справа, слева, да и в ус не дуют! Как
они могут покойно уснуть, как обедают — непонятно! Долг! последствия
его — или неисходный труд, как каторжного, или бесчестие.
Только лишь поставят на ноги
молодца, то есть когда нянька станет
ему не нужна, как в сердце матери закрадывается уже тайное желание приискать
ему подругу — тоже поздоровее, порумянее.
Потом Обломову приснилась другая пора:
он в бесконечный зимний вечер робко жмется к няне, а она нашептывает
ему о какой-то неведомой стороне, где нет ни ночей, ни холода, где все совершаются чудеса, где текут реки меду и молока, где никто ничего круглый год не делает, а день-деньской только и знают, что гуляют всё добрые
молодцы, такие, как Илья Ильич, да красавицы, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Храпят
их кони —
Раздался дикий клик погони,
Верхом — и скачут
молодцыВо весь опор, во все концы.
Как стекло, булат
его блестит,
Мешок за пазухой звенит,
Не спотыкаясь, конь ретивый
Бежит, размахивая гривой.
Червонцы нужны для гонца,
Булат потеха
молодца,
Ретивый конь потеха тоже —
Но шапка для
него дороже.
Иван Иванович Тушин был
молодец собой. Высокий, плечистый, хорошо сложенный мужчина, лет тридцати осьми, с темными густыми волосами, с крупными чертами лица, с большими серыми глазами, простым и скромным, даже немного застенчивым взглядом и с густой темной бородой. У
него были большие загорелые руки, пропорциональные росту, с широкими ногтями.
Бабушка с почтением и с завистью, а Райский с любопытством глядел на стариков, слушал, как
они припоминали молодость, не верил
их словам, что она была первая красавица в губернии, а
он —
молодец и сводил будто женщин с ума.
«
Молодец, красивый мужчина: но какая простота… чтоб не сказать больше… во взгляде, в манерах! Ужели
он — герой Веры!..» — думал Райский, глядя на
него и с любопытством ожидая, что покажет дальнейшее наблюдение.
— Начинается-то не с мужиков, — говорил Нил Андреич, косясь на Райского, — а потом зло, как эпидемия, разольется повсюду. Сначала
молодец ко всенощной перестанет ходить: «скучно, дескать», а потом найдет, что по начальству в праздник ездить лишнее; это, говорит, «холопство», а после в неприличной одежде на службу явится, да еще бороду отрастит (
он опять покосился на Райского) — и дальше, и дальше, — и дай волю,
он тебе втихомолку доложит потом, что и Бога-то в небе нет, что и молиться-то некому!..
— Ну, уж выдумают: труд! — с досадой отозвалась Ульяна Андреевна. — Состояние есть, собой
молодец: только бы жить, а
они — труд! Что это, право, скоро все на Леонтья будут похожи: тот уткнет нос в книги и знать ничего не хочет. Да пусть
его! Вы-то зачем туда же!.. Пойдемте в сад… Помните наш сад!..
— Кто, кто передал тебе эти слухи, говори! Этот разбойник Марк? Сейчас еду к губернатору. Татьяна Марковна, или мы не знакомы с вами, или чтоб нога этого
молодца (
он указал на Райского) у вас в доме никогда не была! Не то я упеку и
его, и весь дом, и вас в двадцать четыре часа куда ворон костей не занашивал…
прост и важен; я даже подивился моей бедной Софье, как это она могла тогда предпочесть меня; тогда
ему было пятьдесят, но все же
он был такой
молодец, а я перед
ним такой вертун. Впрочем, помню,
он уже и тогда был непозволительно сед, стало быть, таким же седым на ней и женился… Вот разве это повлияло.
Мы через рейд отправились в город, гоняясь по дороге с какой-то английской яхтой, которая ложилась то на правый, то на левый галс, грациозно описывая круги. Но и наши матросы
молодцы: в белых рубашках, с синими каймами по воротникам, в белых же фуражках, с расстегнутой грудью,
они при слове «Навались! дай ход!» разом вытягивали мускулистые руки, все шесть голов падали на весла, и, как львы, дерущие когтями землю, раздирали веслами упругую влагу.
— Да, да, сейчас. У, какие шельмы эти толстосумы! — сказал
он. — Видели этого
молодца? У
него миллионов 12 капитала. А говорит: пущает. Ну, а если только может вытянуть у вас двадцатипятирублевый билет — зубами вырвет.