Неточные совпадения
— Посмотри, боярин, — сказал Алексей, —
он чуть жив, а каким
молодцом сидит на коне: видно, что ездок!.. Ого, да
он начал пошевеливаться! Тише, брат, тише! Мой Серко и так устал. Однако ж, Юрий Дмитрич, или мы поразогрелись, или погода становится теплее.
— Да,
он не красив собою, — продолжал Кирша. — Я знаю только одного удальца, у которого лицо смуглее и усы чернее, чем у пана Лисовского. Прежде этого
молодца не меньше Лисовского боялись…
— Что ты, бог с тобою! — вскричала хозяйка. — Да разве нам белый свет опостылел! Станем мы ловить разбойника! Небойсь ваш губной староста не приедет гасить, как товарищи этого
молодца зажгут с двух концов нашу деревню! Нет, кормилец, ступай себе, лови
его на большой дороге; а у нас в дому не тронь.
— Вытолкать? меня?.. Попытайтесь! — отвечал незнакомый, приподымаясь медленно со скамьи. — Ну, что ж вы стали,
молодцы? — продолжал
он, обращаясь к казакам, которые, не смея тронуться с места, глядели с изумлением на колоссальные формы проезжего. — Что, ребята, видно — я не по вас?
— Так поэтому, ясновельможный, ты был свидетелем, как
он наткнулся на одного
молодца, который во время драки, словно заяц, притаился между гряд, и как пан Лисовский отпотчевал этого труса нагайкою?
— Полегче,
молодец, полегче! За всех не ручайся. Ты еще молоденек, не тебе учить стариков; мы знаем лучше вашего, что пригоднее для земли русской. Сегодня ты отдохнешь, Юрий Дмитрич, а завтра чем свет отправишься в дорогу: я дам тебе грамоту к приятелю моему, боярину Истоме-Туренину.
Он живет в Нижнем, и я прошу тебя во всем советоваться с этим испытанным в делах и прозорливым мужем. Пускай на первый случай нижегородцы присягнут хотя Владиславу; а там… что бог даст! От сына до отца недалеко…
— И, полно, батюшка, что в ней хорошего! «Царевна полюбила доброго
молодца, злые люди
их разлучили… а там Змей Горыныч унес ее за тридевять земель в тридесятое государство, и она, бедная сиротинка, без милого дружка и без кровных, зачахла с тоски-кручины…» Ну, что тут веселого?
Он был среднего роста, плечист и сидел
молодцом на коне.
— Ну, да не все ли это равно! — прервал Копычинский. — Дело в том, что
они ушли, а откуда: из сеней или из избы, от этого нам не легче. Как ты прибыл с своим региментом, то
они не могли быть еще далеко, и не моя вина, если твои
молодцы их не изловили.
Мы
молодцов любим; с
ними и драться-то веселее!
Не ты виноват, что я поверил этому хвастуну Копычинскому, который должен благодарить бога за то, что не висит теперь между небом и землею; а не миновать бы
ему этих качелей, если б мои
молодцы подстрелили самого тебя, а не твою лошадь.
— Так, Федорыч, Митя болтает что
ему вздумается, а смерть придет, как бог велит… Ты думаешь — со двора, а голубушка — на двор: не успеешь стола накрыть… Здравствуй, Дмитрич, — продолжал
он, подойдя к Юрию. — И ты здесь попиваешь?.. Ай да
молодец!.. Смотри не охмелей!
— А не можешь ли,
молодец, спросить об этом у
его служителя?
— Туда передом четырех
молодцов уж отправили, а я взялся поставить
им милого дружка!.. понимаешь?
— Да,
молодец! без малого годов сотню прожил, а на всем веку не бывал так радостен, как сегодня. Благодарение творцу небесному, очнулись наконец право-славные!.. Эх, жаль! кабы господь продлил дни бывшего воеводы нашего, Дмитрия Юрьевича Милославского, то-то был бы для
него праздник!.. Дай бог
ему царство небесное! Столбовой был русский боярин!.. Ну, да если не здесь, так там
он вместе с нами радуется!
— Ахти! — вскричала одна из женщин. — Что это с
молодцом сделалось? Никак,
он полоумный… Смотри-ка, дедушка, как
он пустился от нас бежать! Прямехонько к Волге… Ах, господи боже мой! Долго ли до греха! Как сдуру-то нырнет в воду, так и поминай как звали!
— Насилу-то и ты заговорил,
молодец! — закричал Черкасский. — Пусть дьяки и бояре, которые ничем не лучше дьяков, — прибавил
он, взглянув на Туренина, — заседают в приказах, а в воинскую думу
им бы и носа не надобно показывать.
Этак около сумерек — гляжу, крадутся пятеро
молодцов вдоль забора; я-то за столбом
им был не в примету, а мне все было видно.
— Да
он сущий Иуда-предатель! сегодня на площади я на
него насмотрелся: то взглянет, как рублем подарит, то посмотрит исподлобья, словно дикий зверь. Когда Козьма Минич говорил, то
он съесть
его хотел глазами; а как после подошел к
нему, так — господи боже мой! откуда взялися медовые речи! И молодец-то
он, и православный, и сын отечества, и бог весть что! Ну вот так мелким бесом и рассыпался!
Ты видишь сам, — продолжал Кирша, взглянув с удовольствием на своих казаков, — у меня под началом вот этаких
молодцов до сотни наберется; и кабы я знал да ведал, кто эти душегубцы, которые по-теряли Юрия Дмитрича, так я бы
их с моими ребятами на дне морском нашел!..
— На коня, добрые
молодцы! — закричал Малыш. — Эй ты, рыжая борода, вперед!.. показывай дорогу!.. Ягайло, ступай возле
него по правую сторону, а ты, Павша, держись левой руки. Ну, ребята, с богом!..
— Алексей, — сказал запорожец, — выведи поскорей своего господина на свежий воздух, а мы тотчас будем за вами. Ну, бояре, — продолжал
он, — милости просим на место Юрия Дмитрича; вам вдвоем скучно не будет; вы люди умные, чай, есть о чем поговорить. Эй,
молодцы! пособите
им войти в покой, в котором
они угощали боярина Милославского.
— Да слышишь ли ты, голова!
он на других-то людей вовсе не походит. Посмотрел бы ты, как
он сел на коня, как подлетел соколом к войску, когда
оно, войдя в Москву, остановилось у Арбатских ворот, как показал на Кремль и соборные храмы!.. и что тогда было в
его глазах и на лице!.. Так я тебе скажу: и взглянуть-то страшно! Подле
его стремени ехал Козьма Минич Сухорукий… Ну, брат, и этот
молодец! Не так грозен, как князь Пожарский, а нашего поля ягода — за себя постоит!
— Постойте, ребята! — перервал Бычура. — Чтоб маху не дать!.. Как тебя зовут,
молодец? — продолжал
он, обращаясь к Юрию.
— Спасибо, сынок! — сказал
он, выслушав донесение о действиях отряда по серпуховской дороге. — Знатно! Десять поляков и шесть запорожцев положено на месте, а наших ни одного. Ай да
молодец!.. Темрюк! ты хоть родом из татар, а стоишь за отечество не хуже коренного русского. Ну что, Матерой? говори, что у вас по владимирской дороге делается?
Вот как было все дело:
их оставалось всего человек двадцать, не больше; но с
ними был
их боярин, и нечего сказать —
молодец!
— Вестимо, не с бабами! да наши
молодцы не то говорят… А вот, никак,
они въехали в село.
— Нет, боярышня! — сказал священник. — Хоть и жаль, а надобно сказать правду:
он не помогал нашим
молодцам. Да что об этом толковать!.. До завтра, ребята, с богом! Вам, чай, пора отдохнуть… Ну, что ж вы переминаетесь? ступайте!
— Здесь, — говорил
он, — делали поляки подкоп; вон там, в этом овраге, Лисовский совсем было попался в руки удалым служителям монастырским. А здесь, против этой башни,
молодец Селява, обрекши себя неминуемой смерти, перекрошил один около десятка супостатов и умер, выкупая своею кровию погибшую душу родного брата, который передался полякам.
— Ну,
молодец! Вот таков-то был смолоду
его батюшка — кровь с молоком! А что
он поделывает? где
он? здоров ли? Чай, устарел так же, как и ты?
Неточные совпадения
Ой! ночка, ночка пьяная! // Не светлая, а звездная, // Не жаркая, а с ласковым // Весенним ветерком! // И нашим добрым
молодцам // Ты даром не прошла! // Сгрустнулось
им по женушкам, //
Оно и правда: с женушкой // Теперь бы веселей! // Иван кричит: «Я спать хочу», // А Марьюшка: — И я с тобой! — // Иван кричит: «Постель узка», // А Марьюшка: — Уляжемся! — // Иван кричит: «Ой, холодно», // А Марьюшка: — Угреемся! — // Как вспомнили ту песенку, // Без слова — согласилися // Ларец свой попытать.
«Что за мужчина? — старосту // Допытывали странники. — // За что
его тузят?» // — Не знаем, так наказано // Нам из села из Тискова, // Что буде где покажется // Егорка Шутов — бить
его! // И бьем. Подъедут тисковцы. // Расскажут. Удоволили? — // Спросил старик вернувшихся // С погони
молодцов.
Приехали сыны, // Гвардейцы черноусые // (Вы
их на пожне видели, // А барыни красивые — // То жены
молодцов).
Стародум. Детям? Оставлять богатство детям? В голове нет. Умны будут — без
него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство. Видал я
молодцов в золотых кафтанах, да с свинцовой головою. Нет, мой друг! Наличные деньги — не наличные достоинства. Золотой болван — все болван.
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу.
Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.