Их было три: золотисто-рыжая чистокровная кобыла с сухой, оскалистой мордой, черными глазами навыкате, с
оленьими ногами, немного поджарая, но красивая и горячая как огонь — для Марьи Николаевны; могучий, широкий, несколько тяжелый конь, вороной, без отмет — для Санина; третья лошадь назначалась груму.
Неточные совпадения
Справа у забора стоял амбар на сваях. В нем хранились кожи изюбров, сухие рога и более 190 кг жил, вытянутых из задних
ног животных. Сваренные панты и высушенные
оленьи хвосты висели рядами под коньком у самой крыши.
Одет он был в куртку из выделанной
оленьей кожи и такие же штаны. На голове у него была какая-то повязка, на
ногах унты [Обувь, сшитая из сохатиной или изюбровой кожи, выделанной под замшу.], за спиной большая котомка, а в руках сошки и старая длинная берданка.
На нем был оборванный подоткнутый зипун, на
ногах обвязанные веревочками по онучам
оленьи поршни и растрепанная белая шапчонка.
В руке его я заметил щегольскую
оленью ручку дорогого охотничьего ножа, который обыкновенно висел у него над постелью. Чуть только кровельные листы загремели под
ногами художника, мимо окон пролетело большое полено и, ударившись о стену, завертелось на камнях.
По-русски он говорил мало и довольно плохо, одевался в звериные шкуры, носил на
ногах торбаса [Торбаса — мягкие
оленьи сапоги мехом наружу.], питался в обычное время одною лепешкой с настоем кирпичного чая, а в праздники и в других экстренных случаях съедал топленого масла именно столько, сколько стояло перед ним на столе.
Она была одета в бывшую когда-то синего цвета холщовую рубаху с длинными рукавами, без пояса;
ноги были обуты в
оленьи самодельные башмаки мехом вверх.
Я поднял покрывавшую его
оленью шкуру и ужаснулся: гангрена отделила все мясо его
ног от кости, но он еще смотрел и говорил.