Неточные совпадения
Затем, при помощи прочитанной еще в отрочестве по настоянию
отца «Истории крестьянских войн в Германии» и «Политических движений русского народа», воображение создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым дорогам, среди полей, катятся от деревни к деревне густые, темные толпы,
окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают огромные костры огня, а люди кричат, свистят, воют, черной массой катятся дальше, все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма, неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя все новые, живые, черные валы.
Но не это сходство было приятно в подруге
отца, а сдержанность ее чувства, необыкновенность речи, необычность всего, что
окружало ее и, несомненно, было ее делом, эта чистота, уют, простая, но красивая, легкая и крепкая мебель и ярко написанные этюды маслом на стенах. Нравилось, что она так хорошо и, пожалуй, метко говорит некролог
отца. Даже не показалось лишним, когда она, подумав, покачав головою, проговорила тихо и печально...
Он клял себя, что не отвечал целым океаном любви на отданную ему одному жизнь, что не
окружил ее оградой нежности
отца, брата, мужа, дал дохнуть на нее не только ветру, но и смерти.
Владимир потупил голову, люди его
окружили несчастного своего господина. «
Отец ты наш, — кричали они, целуя ему руки, — не хотим другого барина, кроме тебя, прикажи, осударь, с судом мы управимся. Умрем, а не выдадим». Владимир смотрел на них, и странные чувства волновали его. «Стойте смирно, — сказал он им, — а я с приказным переговорю». — «Переговори, батюшка, — закричали ему из толпы, — да усовести окаянных».
Впрочем, одна теплая струйка в этом охлажденном человеке еще оставалась, она была видна в его отношениях к старушке матери; они много страдали вместе от
отца, бедствия сильно сплавили их; он трогательно
окружал одинокую и болезненную старость ее, насколько умел, покоем и вниманием.
Кому памятцы?» Бабы и девки
окружают их, сказывая имена, мальчишки, ухарски скрыпя пером, повторяют: «Марью, Марью, Акулину, Степаниду,
отца Иоанна, Матрену, — ну-тка, тетушка, твоих, твоих-то — вишь, отколола грош, меньше пятака взять нельзя, родни-то, родни-то — Иоанна, Василису, Иону, Марью, Евпраксею, младенца Катерину…»
Степь, то есть безлесная и волнообразная бесконечная равнина,
окружала нас со всех сторон; кое-где виднелись деревья и синелось что-то вдали;
отец мой сказал, что там течет Дема и что это синеется ее гористая сторона, покрытая лесом.
Моя мать умерла, когда мне было шесть лет.
Отец, весь отдавшись своему горю, как будто совсем забыл о моем существовании. Порой он ласкал мою маленькую сестру и по-своему заботился о ней, потому что в ней были черты матери. Я же рос, как дикое деревцо в поле, — никто не
окружал меня особенною заботливостью, но никто и не стеснял моей свободы.
Бился-бился
отец, вызвал меня из полка в отпуск, и не успел я еще в родительский дом путем войти, как
окружили меня в лакейской, спустили штаны, да три пучка розог и обломали об мое поручичье тело…
Они
окружат ее
отца, они будут все вместе советоваться, как помочь доброму народу, как защитить его от сурового закона и злых людей…
На бегу люди догадывались о причине набата: одни говорили, что ограблена церковь, кто-то крикнул, что
отец Виталий помер в одночасье, а старик Чапаков, отставной унтер, рассказывал, что Наполеонов внук снова собрал дванадесять язык, перешёл границы и Петербург
окружает. Было страшно слушать эти крики людей, невидимых в густом месиве снега, и все слова звучали правдоподобно.
— Мне это чрезвычайно лест-но, — шепелявил князь, подсаживаясь к столу, на котором кипел самовар. Дамы тотчас же
окружили его. Возле Марьи Александровны остались только Анна Николаевна да Наталья Дмитриевна. Афанасий Матвеич почтительно улыбался. Мозгляков тоже улыбался и с вызывающим видом глядел на Зину, которая, не обращая на него ни малейшего внимания, подошла к
отцу и села возле него на кресла, близ камина.
Друг твоего
отца отрыл старинную тяжбу о землях и выиграл ее и отнял у него всё имение; я видал
отца твоего перед кончиной; его седая голова неподвижная, сухая, подобная белому камню, остановила на мне пронзительный взор, где горела последняя искра жизни и ненависти… и мне она осталась в наследство; а его проклятие живо, живо и каждый год пускает новые отрасли, и каждый год всё более
окружает своею тенью семейство злодея… я не знаю, каким образом всё это сделалось… но кто, ты думаешь, кто этот нежный друг? — как, небо!.. в продолжении 17-ти лет ни один язык не шепнул ей: этот хлеб куплен ценою крови — твоей — его крови! и без меня, существа бедного, у которого вместо души есть одно только ненасытимое чувство мщения, без уродливого нищего, это невинное сердце билось бы для него одною благодарностью.
Никита сидел на крыше до поры, пока на месте пожарища засверкала золотом груда углей,
окружая чёрные колонны печных труб. Потом он слез на землю, вышел за ворота и столкнулся с
отцом, мокрым, выпачканным сажей, без картуза, в изорванной поддёвке.
Не прошло и двух минут, как, надев сапоги и халат, я уже тихонько отворял дверь в спальню матери. Бог избавил меня от присутствия при ее агонии; она уже лежала на кровати с ясным и мирным лицом, прижимая к груди большой серебряный крест. Через несколько времени и остальные члены семейства, начиная с
отца,
окружили ее одр. Усопшая и на третий день в гробу сохранила свое просветленное выражение, так что несловоохотливый
отец по окончании панихиды сказал мне: «Я никогда не видал более прекрасного покойника».
Отец Андроник был вдов и жил как старый холостяк,
окружив себя всевозможными животными: индейками, курами, овцами, собаками, лошадьми; за хозяйством у него присматривала какая-то таинственная дальняя родственница, довольно молодая бабенка Евгеша, ходившая в темных платьях и в темных платочках, как монастырская послушница.
— Умна, только прежде была очень избалована жизнию. При дедушке жила в богатом доме и знала только на балы выезжать, при
отце тоже: он ей в глаза глядел и
окружал ее всевозможною роскошью. Вы бывали у нас в бельэтаже?
Милый, дорогой
отец! Я никогда не отплачу тебе такою же бесконечной, беззаветной любовью, какой ты
окружил меня. Я дурная, злая девочка! Я это знаю… Мне никогда не быть похожей на ту, которая была твоим утешением, никогда я не заменю тебе маленькой, давно умершей кузины, сходство с которой ты находишь во мне…
— Ты не любишь твоего
отца, нашего нареченного
отца, — поправилась Люда, — если бы ты знала, как его тревожит вчерашнее происшествие, твоя вывихнутая рука… Исчезновение Смелого, словом, тайна, которой ты
окружила себя… И заметь, Нина,
отец так деликатен, что никогда не спросит тебя об этом…
У него много родных, они чередуются вокруг него и
окружают его шумом; но остаются ночи, долгие безмолвные ночи, — и тут взялся за дело его
отец, тоже седой и тоже немного сумасшедший.
Генеральша улыбнулась и рассказала, что этот дом принадлежал еще ее
отцу, потом она спросила, живы ли его родители, давно ли он на службе, отчего так тощ и проч.… Получив ответы на свои вопросы, она пошла дальше, а он после разговора с нею стал улыбаться еще ласковее и думать, что его
окружают великолепнейшие люди…
— Он, — отвечала Минкина. — Разве не говорит тебе этого твое собственное сердце? Разве ты не можешь узнать твоего
отца в тех нежных и заботливых попечениях, которыми он тебя
окружает.
Москва, в ожидании сына,
окружала почетом его
отца. Старик Суворов даже несколько раз — нельзя скрыть этого — подумал, не поспешил ли он со сватовством сына за княжну Варвару Ивановну?