Спорим, ты будешь моей?

Дарья Стааль (2024)

С детства я терпеть не могла две вещи — бытовую магию и мальчишку, который жил по соседству. Годы прошли, я выросла в завидную невесту, а мальчишка — в звезду магбола. Мы все еще живем по соседству, но уже в студенческом общежитии, и все так же не можем терпеть друг друга. Никто не объявлял перемирия в нашем многолетнем противостоянии, но однажды вечером он явился на мою кухню и с тех пор не отходит от меня ни на шаг. Так, я не поняла, это он что, ухаживает за мной?!

Глава 2

Полночи я проворочалась в кровати, думая об Эрике.

Мы были с ним знакомы, можно сказать, от начала времен. И примерно с тех самых пор успешно поддерживали вооруженный нейтралитет.

Я до сих пор прекрасно помню с чего все началось!

У благородных семей есть дивная традиция ссылать детей на лето в дальние южные поместья. Вроде бы там воздух чище, продукты свежее и родители могут нормально отдохнуть.

Поместья Бонфаер и Дарквотер граничили, так что ничего удивительного, что мы познакомились и подружились. Ну, по крайней мере, мне тогда так казалось.

Мы проводили вместе все свое время: гуляли, читали, обедали и расставались лишь на ночь, чтобы утром снова увидеться. Мы исследовали неизведанные для нас территории обоих поместий, убегали гулять вдвоем и доводили нянюшек до сердечного приступа. Эрик учил меня лазать по деревьям, а я его — делать красивые комплименты дамам. Он собирал для меня полевые цветы, а я плела из них венки. Я жаловалась на скучные уроки музыки, а он — на не менее скучные уроки танцев. Он широко и искренне улыбался мне, а я не сводила с него глаз.

Эрик казался невероятно умным, обаятельным и интересным. У него было живое воображение и идеи для самых невероятных шалостей. Мы залезали на кухню и воровали там колбасу, путали книги в семейных библиотеках, а однажды даже ослабили струны на папиной гитаре.

Хорошо, что он на ней никогда больше не играл!

Лето пролетело как один день, и вот уже наступила цветастая осень. Нам надо было разъезжаться, но мы тянули и откладывали, каждый раз придумывая все новые и новые поводы остаться. Наверное, взрослым тоже не хотелось возвращаться в шумную столицу, и они нам потакали.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, закончилось и наше пребывание на юге. На следующий день все должны были отправиться в путь, и мы решились на последнюю шалость.

Это был яркий и солнечный осенний день. Эрик взял меня за руку, как он всегда брал — крепко, и повел за собой, как всегда вел — уверенно.

— Я должен что-то тебе показать, — заявил мальчишка, и я даже не стала спрашивать, что именно.

Пожалуй, тогда бы я пошла за ним, куда бы он меня ни повел.

По счастью, вел он меня не очень далеко — всего лишь к озеру. Располагалось оно на территории поместья Дарквотеров, и прислуга частенько называла это озеро Мертвым. Я побаивалась Мертвого озера, но за Эриком следовала без колебаний.

И вот мы спустились к берегу, и я замерла, восхищенно оглядываясь.

Вокруг стояла действительно мертвая тишина, но было так красиво, что даже неискушенный ребенок приходил в восторг. Темное, абсолютно ровное зеркало водной глади, деревья с алыми, словно горящими листьями, спускающиеся к самой кромке воды, черная земля, обрамлявшая озеро.

Даже сейчас, спустя много-много лет я бы легко могла вспомнить ту картинку — такое сильное впечатление она на меня произвела.

Но еще более сильное впечатление на меня произвел сам Эрик.

— Руби, смотри что покажу!

Я обернулась тогда на голос мальчишки, а в следующую секунду меня окатило фонтаном ледяной воды.

Я на мгновение даже забыла, как дышать. Тело сковало, и голос пропал. Я не могла вдохнуть для крика, не могла пошевелиться для бега. Просто стояла и смотрела широко распахнутыми глазами на мальчишку, за которым готова была бежать от нянек и мамок по первому зову.

К счастью, нас практически сразу нашли. Прислуга налетела коршунами и развела нас в сторону. Кто-то пытался отчитать Дарквотера — но попробуй отчитай сына министра, кто-то пытался высушить мою одежду, но магов среди прислуги не было.

Тогда мне показалось, что вместе с этой ледяной водой замерла и моя душа, так было обидно!

А на следующее утро мы вернулись в столицу. Дорогу я помнила плохо — слегла с лихорадкой, и несколько месяцев восстанавливала здоровье. Затем жизнь как-то вернулась на круги своя: уроки, нянюшки, подружки, и мальчишка-сосед подзабылся.

И когда мы встретились вновь на каком-то скучном светском мероприятии, единственное, что я позволила себе, — лишь едва заметно кивнуть на его приветствие, и пройти мимо с гордо поднятой головой.

Но чем взрослее мы становились, тем чаще встречались — у благородного сословия довольно замкнутый социум. Хочешь — не хочешь, а с неприятными людьми видишься. И не всегда это были безобидные встречи.

Однажды я вскипятила чашку с чаем у Эрика в руках. Фарфор леди Улии лопнул от такого насилия, и на Дарквотера спустили всех собак. Он, надо сказать, тоже в долгу не оставался — на наших встречах у меня вечно разваливались прически от тяжести резко отсыревших волос. Я родовым огнем подпаливала ему манжеты, а от его противной магии воды у меня частенько хлюпало в туфлях.

В общем, с той прогулки к Мертвому озеру прошло много-много лет, и мы, конечно же, выросли, но отношения наши принципиально не изменились.

И вот теперь Эрик Дарквотер зовет меня на кофе. Боюсь даже предположить зачем!

«Ни за что», — чиркнула я в ответ и отрубилась.

Эрик Дарквотер

Шесть лет назад отец показал мне список, состоящий из женских имен благородных девиц, и предложил выбрать какую-нибудь, с кем я готов связать свое будущее.

Но «какую-нибудь» я выбирать не хотел.

Несмотря на то, что у аристократов браки всегда договорные, я не хотел превращать семейную жизнь в каторгу. К тому же у меня перед глазами всегда был достойный пример родителей. Пусть их отношения и не искрили от ярких эмоций, но мать всегда окружала отца невероятной заботой, а он относился к ней с огромным уважением.

И я надеялся, что моя личная жизнь окажется не хуже.

Но, прочитав список невест, я вдруг испытал острое разочарование, не найдя там одного имени.

— Почему здесь нет Руби Бонфаер? — спросил я отца.

— Потому что она готова тебя испепелить при встрече, а ты ее чуть не утопил? — предположил отец.

Я поморщился. Давняя история, положившая начало нашему задорному противостоянию, началась по моей глупости. И, к сожалению, я был слишком юн, чтобы как-то исправить эту ситуацию.

С годами лучше не становилось, и родители попытались нас развести. Думаю, это было несложно — девушка ходила в дамские салоны, а я — в юношеские клубы. Но какой-то момент я осознал, что лучше пикировки с Руби, чем ее отсутствие в моей жизни. И мы снова начали «случайно» сталкивать на светских мероприятиях.

Кажется, она меня ненавидела, а я просто не мог остановиться дергать ее за косички. Точнее, распускать ее прекрасные золотые локоны и любоваться, как гневно сверкают серые глаза.

— Мелкое недопонимание — не повод не жениться, — возразил я и вписал своей рукой «23. Руби Бонфаер».

Поставил рядом галочку и протянул отцу.

Тот долго и молча смотрела на лист бумаги, размышляя о прихоти наследника.

— Ничего не имею против Бонфаер, но, Эрик, ты уверен, что это хорошая идея? Если ты пытаешься насолить девчонке, женившись на ней, боюсь, выйдет обоюдоострый клинок.

— Отец, — медленно проговорил я, пытаясь в минимальное количество слов вместить все те мысли, что роились в голове, — я думаю, она подойдет лучше всего.

Лорд Дарквотер вздохнул и выразительно посмотрел на меня:

— Но вы же друг друга терпеть не можете.

— За пять лет академии я это исправлю, — парировал я в ответ.

Отец приподнял бровь:

— С чего бы? Руби Бонфаер не поступает в академию Иварии.

Эта новость меня шокировала. Я и не предполагал, что девушка может оказаться в каком-то другом учебном заведении. Я вообще забыл, что существуют какие-то другие учебные заведения!

— Думаю, — медленно проговорил я, — мы сможем подобрать аргументы для лорда Бонфаера, что его дочь должна учиться в магической академии.

Аргументы для отца Руби подобрать было легко. А вот наладить контакт с самой девушкой оказалось сложно…

Я решил отложить до конца обучения «тот самый» разговор, чтобы в самом плохом случае нам больше не пришлось находиться под одной крышей, но…

Я же не мог позволить кому-то обидеть мою Руби.

Рука сама потянулась к планшету, и пальцы быстро набили сообщение:

«Как насчет кофе?»

Руби Бонфаер

Утро началось с того, что я совершенно забыла про полуночные сообщения от Эрика.

Я вообще ненавидела эту часть дня и передвигалась по апартаментам практически на ощупь — глаза открываться отказывались. Не то чтобы я была убежденным ночным жителем, но образ жизни обязывал. Пока всех накормишь — уже глубокая ночь, а перед сессией может быть даже раннее утро.

Умылась и уставилась на себя в зеркале. Там отражалось симпатичная, но очень помятая и оттого недовольная мордашка. Мордашку надо было накрасить, а воронье гнездо на голове расчесать. Некоторое время я всерьез размышляла о том, а не пойти ли на пары прям так. Но я была воспитана в лучших традициях благородных леди, а это значит, что даже смерть не является оправданием выглядеть неопрятно.

Пришлось все-таки расчесываться, завиваться, рисовать брови, красить ресницы… Короче, все это не прибавило мне радости жизни, и вышла я из апартаментов с кровожадным желанием нарубить какую-нибудь капусту.

«Какая-нибудь» капуста подвернулась практически сразу, не отходя от входной двери.

— Почему? — спросил Эрик, смотря на меня с высоты своего огромного роста.

— Что «почему»? — не поняла я.

— Почему «ни за что»? — уточнил парень.

Понятнее не стало.

— Дарквотер, давай после обеда поиграем в шарады, — поморщилась я, обходя его по дуге. — А еще лучше — не со мной.

Обычно после короткой перепалки Эрик скрывался с моих глаз, но сегодня он оказался удивительно настойчив. Я бы даже сказала, рискованно настойчив!

— Ты куда так спешишь? — поинтересовался боевик, шагая рядом.

— В столовую, — отозвалась я. — Мне срочно нужен кофе, иначе ты падешь первой жертвой бытовой магии.

— Сегодня понедельник, — напомнил Эрик. — В столовой подают комбикорм от первокурсников.

Я поморщилась. С одной стороны, чисто из солидарности с несчастными студентами, дежурившими на общественных началах у плиты, мне хотелось возмутиться. С другой стороны, я помню, как сама готовила в первый, не испытывая чувства жалости к голодающим.

В общем, пришлось вяло буркнуть. Для профилактики, так сказать:

— Эрик, выбирай выражения. Я тоже не умела готовить на первом курсе.

— Зато сейчас о твоей еде ходят легенды по всей академии! — польстил мне Эрик так нахально, что я на него аж покосилась.

— С тобой все хорошо? — уточнила я у парня.

— Вполне, а что? — приподнял брови он.

— Ты какой-то… — я окинула его изучающим взглядом, — какой-то подозрительно добренький…

— Ну хочешь, могу распрямить твои дурацкие кудряшки, — предложил Дарквотер.

— А вот этого парня я узнаю, — хмыкнула я и уже собралась спуститься по лестнице, как Эрик меня остановил, коснувшись локтя.

— Эй, Руби, я серьезно, — произнес парень, заглядывая мне в глаза. — Поехали в город позавтракаем.

— Эрик, — произнесла я проникновенным тоном, — отвяжись.

И, развернувшись, принялась спускаться по лестнице. Честно говоря, чем ниже я спускалась, тем больше воспоминаний о стряпне первого курса всплывало в памяти, и тем соблазнительнее становилось предложение Эрика.

Может быть даже я бы согласилась, дойдя до первого этажа, но Дарквотер остался верен себе — волосы потяжелели и опали волнами на плечи.

Я замерла на лестничном пролете, размышляя, чего я сейчас хочу больше — невкусно поесть или спалить Эрику брови?

Решила, что будет компромисс — поем в кафетерии при столовой, где всегда готовил наемный персонал, но драли втридорога. И не буду нарушать традиций — спалю Дарквотеру манжеты.

Сверху раздалась характерная ругань, и я с чувством глубокого удовлетворения отправилась завтракать.

Общежитие соединялось с главным зданием крытой галереей-переходом. По сути — длинный коридор с огромными окнами, из которых в холодный сезон люто сквозит, так что, как правило, тут никто не задерживается.

Столовая располагалась в пристройке типа атриума, жавшейся к одной из корпусов главного здания. Огромный стеклянный купол был красив, и от одного взгляда на него мне становилось зябко — тонкие стыки рам терялись, и казалось, что ты сидишь под открытым небом.

Душевным открытым небом ноября.

Довольно большое помещение было двухэтажным. На первом в центре располагался поварской цех, закрытый от любопытных глаз, линия раздач и столы на четверых человек. Второй этаж шел широким балконом по периметру столовой, предлагал услуги кафетерия и вмещал в себя гораздо меньше людей.

Кафетерий состоял из застекленного прилавка с ассортиментом чуть более разнообразным, чем на общей раздаче, но уже съедобным. В те дни, что в столовой отрабатывали повинность начинающие бытовики, в кафетерии питались преподаватели, студенты с деньгами и те, кто оказался в академии по воле случая.

Вообще, это было довольно жестокое, но практичное решение — припахать бытовиков к столовой. С начала недели и до пятницы можно было наблюдать эволюцию студента бытового факультета из растяпы в человека. Есть без вреда для собственного здоровья можно начинать со среды. Там уже ничего не пригорело и точно не отравят, но и не так чтобы вкусно. Четверг — уже лучше, но не со всеми блюдами. Идеальным днем для посещения студенческой столовой, конечно, была пятница — тогда готовили выпускники, но я по пятницам тут не ела. Я тут готовила!

По понедельникам, надо сказать, я тоже тут не ела, да и вообще я в принципе никогда не завтракала. Но выпить чашку-другую хорошего кофе было жизненно необходимо.

— Большой латте, пожалуйста, — попросила я, наблюдая сверху, как суетятся внизу бытовики первокурсники на линии раздачи.

— О чем думаешь? — раздался за спиной голос Эрика, и я почувствовала, что в этом утро моему кофе будет не хватать коньяка.

— О том, что тебя в это утром слишком много, — недовольно проговорила я, беря свой бумажный стаканчик и размышляя, остаться тут или куда-нибудь удрать.

Решив, что удирать от Эрика недостойно Бонфаер, я опустилась за самый дальний столик, мысленно молясь, что это все череда каких-то странных случайностей, и парень сейчас отправится освещать своей персоной общества других девиц.

Но нет, нееееет, он подсел ко мне.

— А могли бы пить вкусный кофе и есть не менее вкусные блинчики, — невозмутимо произнес Эрик.

Я вздохнула, грустно посмотрев в свой стаканчик. В нем совершенно точно не хватало коньяка. Или сливочного ликера. Да, точно, ликера не хватало. Надо будет сделать и залить во фляжку на случай чрезвычайных бесед…

— Тебе ничто не мешает отправиться пить вкусный кофе, — заметила я.

— Одному неинтересно, — заявил Эрик.

— Сочувствую, — сухо отозвалась я и скользнула взглядом по парню. — Переоделся?

— Неприлично ходить с обгоревшими манжетами, — пожал плечами Эрик.

— Я же хочу с растрепанной прической, — заметила в ответ.

— Она не растрепанная, — возразил боевик. — Тебе так лучше.

— Тебя забыла спросить, как мне лучше, — сухо проговорила я.

— Ну правда, ты с этими кудряшками похожа на… — Эрик осекся под моим тяжелым взглядом.

— На кого? — процедила я.

— Не на себя, — быстро сориентировался парень.

— А на кого? — прищурилась, чувствуя непреодолимое желание узнать, какую гадость хотел ляпнуть боевик.

— Не на себя, — отрезал Эрик.

Вопрос резко стал принципиальным!

— Дарквотер, или ты договоришь, или… — я замялась, пытаясь придумать достаточно грозную кару человеку, которому от меня доставалось по жизни.

— Или? — приподнял бровь Эрик, наверняка думая ровно то же самое.

— Или я вылью на тебя этот кофе, — заявила я, не придумав ничего лучше.

Так-то угроза была довольно серьезная, но не для мага воды. Так что парень посмотрел на меня со всем возможным скепсисом, а я испытала непреодолимое желание вылить ему остывший кофе не штаны.

БУЛЬК!

Бумажный стаканчик кофе демонстративно вылился на Эрика, но парень виртуозно отвел воду. Ни капельки не попало!

На него.

— Бонфаер, Дарфвотер, вы в своем уме?! — громыхнуло рядом, и мы с Эриком медленно повернулись на голос.

Декан факультета некромантии, Альберт Кросман, прожигал нас взглядом, а мы оба растерянно посмотрели на его начищенные до блеска туфли, забрызганные моим кофе.

— К ректору, — процедил Кросман.

— Да я сейчас все уберу, — Эрик сделал жест, и кофе испарился с туфель декана.

— Простите, — произнесла я и состроила жалобную мордашку.

Но недаром говорят, что некроманты — люди без души. Может, не все, но их декан — точно.

— К ректору! — повторил Кросман. — Оба!

— Я-то за что? — возмутились мы с Эриком синхронно.

— Живо! — рявкнул некромант.

Очевидно, что утро, начавшееся с Дарквотера, по определению не могло быть хорошим. Но не до такой же степени!

— Ты должен мне кофе, — процедила я и поднялась, следовать за Кросманом с высоко поднятой головой.

— Надо было просто сразу соглашаться, — парировал Эрик.

Я поджала губы. Ситуация выходила просто идиотская — сама от кофе отказалась, сама кофе вылила, сама кофе потребовала. Кому расскажи, что в моменте все выглядело логично — не поверит…

Администрация располагалась в главной башне четко поседение учебного корпуса. Высокая и величественная, она первой бросалась в глаза всем, кто входил на территорию академии. В ней было несколько этажей, и на каждом обитал деканат отдельного факультета. А вот кабинет ректора был наверху, под самой крышей. Тоже, к слову, стеклянной. Говорят, один из предшественников нынешнего руководителя нашей академии был большим фанатом астрономии и заменил черепицу на прозрачное стекло, чтобы наблюдать за движением планет и писать научный трактат. Что случилось с тем трактатом дальше доподлинно неизвестно, а вот крыша так и осталась стеклянной.

Добраться до экзекуции к ректору можно было двумя путями: медленным и печальным пешком или быстрым и стремительным на подвижной платформе.

И лично я бы выбрала первый вариант! Я вот не торопилась на ковер к ректору и не прочь была потратить время на подъем по лестнице. Дополнительная физическая нагрузка, опять-таки!

Но некромант спешил на свои некромантские лекции среди упырей и прочей студенческой нежити, так что пришлось пользоваться платформой. Нас подняло наверх плавно, но стремительно, и я почувствовала, как желудок с тремя глотками кофе неумолимо подступает к горлу. Даже не знаю, почему я шагнула к Эрику, видимо, искала дополнительную точку опоры.

А вот Эрик не растерялся! Он заботливо приобнял меня за плечи, чем вызвал дерганье бровью у некроманта.

— Тебе нехорошо? — заботливо спросил Эрик.

Вместо ответа я лишь выдохнула сквозь сжатые зубы, стараясь не сбиваться с дыхания. Платформа, наконец, остановилась, и я вылетела на этаж, как пробка из бутылки.

— Обратно я иду пешком, — заявила мужчинам, прислонившись лбом к холодной каменной стене.

— Кхм, — кашлянул некромант. — Бонфаер, могли бы просто намекнуть, что вы в положении…

Что?

Что?!

ЧТО?!!!

— В каком еще положении?! — воскликнула я, мгновенно забыв, что меня тошнит от подвижной платформы, кофе вместо завтрака и Эрика Дарквотера разом.

— Ну… — немного растерялся Кросман. — том самом?

— Никакого положения, профессор! — прошипела я. — Меня просто укачивает от этой дрянной машины.

Некромант посмотрел на меня подозрительно, но настаивать на своей гипотезе не стал.

— Тогда ничто не мешает нам продолжить беседу у ректора? — спросил он, словно надеясь, что я сейчас окажусь в «том самом» положении и нас можно будет отпустить под честное слово.

— Абсолютно ничего! — заявила в ответ, вздернув подбородок.

Краем глаза я заметила свое отражение в зеркале холла этажа. Бледно-зеленая с побелевшими губами и широко распахнутыми глазами я больше напоминала какую-нибудь банши, чем девушку в «том самом» положении. Вроде же некромант, а не может отличить одно от другого!

Кросман второго шанса отвертеться нам не предоставил и зашагал к дверям в приемную ректора, а я поймала взгляд Эрика и пригрозила:

— Только попробуй пошути и, честное слово, я палю тебе штаны.

— Я тебя знаю с тех пор, как тебя укачивало на прогулочной лодке, — широко улыбнулся парень. — Но мне просто было интересно, выживет ли Кросман после этого заявления, или академия обзаведется ручным личом?

Хотела я вместо ответа закатить глаза, но не была уверена, что после этого не продемонстрирую три глотка кофе ковровой дорожке ректората. Поэтому просто и без затей показала Эрику кулак!

— Дарквотер! Бонфаер! Ну-ка живо сюда! — прогрохотало из кабинета ректора, и мы отправились получать очередной строгий выговор.