Неточные совпадения
Больной страдал всё больше и больше, в особенности от пролежней, которые нельзя уже было залечить, и всё больше и больше сердился на
окружающих, упрекая их во всем и в особенности за
то, что ему не привозили доктора из Москвы.
Проник рассвет — не всей ясностью озарения, но
тем смутным усилием, в котором можно понимать
окружающее.
Она сообщала, между прочим, что, несмотря на
то, что он, по-видимому, так углублен в самого себя и ото всех как бы заперся, — к новой жизни своей он отнесся очень прямо и просто, что он ясно понимает свое положение, не ожидает вблизи ничего лучшего, не имеет никаких легкомысленных надежд (что так свойственно в его положении) и ничему почти не удивляется среди новой
окружающей его обстановки, так мало похожей на что-нибудь прежнее.
Затем явилось тянущее, как боль, отвращение к
окружающему, к этим стенам в пестрых квадратах картин, к черным стеклам окон, прорубленных во
тьму, к столу, от которого поднимался отравляющий запах распаренного чая и древесного угля.
«Истина с
теми, кто утверждает, что действительность обезличивает человека, насилует его. Есть что-то… недопустимое в моей связи с действительностью. Связь предполагает взаимодействие, но как я могу… вернее: хочу ли я воздействовать на
окружающее иначе, как в целях самообороны против его ограничительных и тлетворных влияний?»
Ему казалось, что некоторые из них, очень многие, может быть — большинство, смотрят на него и на толпу зрителей, среди которых он стоит, также снисходительно, равнодушно, усмешливо, дерзко и угрюмо, а в общем глазами совершенно чужих людей,
теми же глазами, как смотрят на них люди,
окружающие его, Самгина.
Медленные пальцы маленького музыканта своеобразно рассказывали о трагических волнениях гениальной души Бетховена, о молитвах Баха, изумительной красоте печали Моцарта. Елизавета Спивак сосредоточенно шила игрушечные распашонки и тугие свивальники для будущего человека. Опьяняемый музыкой, Клим смотрел на нее, но не мог заглушить в себе бесплодных мудрствований о
том, что было бы, если б все
окружающее было не таким, каково оно есть?
Может быть, когда дитя еще едва выговаривало слова, а может быть, еще вовсе не выговаривало, даже не ходило, а только смотрело на все
тем пристальным немым детским взглядом, который взрослые называют тупым, оно уж видело и угадывало значение и связь явлений
окружающей его сферы, да только не признавалось в этом ни себе, ни другим.
Не
то на него нападал нервический страх: он пугался
окружающей его тишины или просто и сам не знал чего — у него побегут мурашки по телу. Он иногда боязливо косится на темный угол, ожидая, что воображение сыграет с ним штуку и покажет сверхъестественное явление.
Обломов хотя слышал постоянно с раннего утра под окнами тяжелое кудахтанье наседки и писк цыплят, но до
того ли ему? Перед ним носился образ Ольги, и он едва замечал
окружающее.
У него перед глазами был идеал простой, чистой натуры, и в душе созидался образ какого-то тихого, семейного романа, и в
то же время он чувствовал, что роман понемногу захватывал и его самого, что ему хорошо, тепло, что
окружающая жизнь как будто втягивает его…
Она хитро наводила на разговор Козлова, почти не спрашивая и не показывая вида, что слушает, и особенно никогда ни перед кем не хвастаясь, что знает
то или другое, чего не знают
окружающие.
— Ну, а если эта красавица обратит на него внимание, несмотря на
то что он так ничтожен, стоит в углу и злится, потому что «маленький», и вдруг предпочтет его всей толпе
окружающих ее обожателей, что тогда? — спросил я вдруг с самым смелым и вызывающим видом. Сердце мое застучало.
Поставив себе вопрос о
том, справедливо ли
то православие, в котором он рожден и воспитан, которое требуется от него всеми
окружающими, без признания которого он не может продолжать свою полезную для людей деятельность, — он уже предрешал его.
Сначала Нехлюдов боролся, но бороться было слишком трудно, потому что всё
то, что он, веря себе, считал хорошим, считалось дурным другими, и, наоборот, всё, что, веря себе, он считал дурным, считалось хорошим всеми
окружающими его.
Мало
того, веря себе, он всегда подвергался осуждению людей, — веря другим, он получал одобрение людей,
окружающих его.
И Нехлюдов, с страстностью своей натуры, весь отдался этой новой, одобряющейся всеми его
окружающими жизни и совершенно заглушил в себе
тот голос, который требовал чего-то другого. Началось это после переезда в Петербург и завершилось поступлением в военную службу.
Такова психология секты, чувствующей себя спасенной и праведной в бесконечном море
окружающего зла,
тьмы и погибели.
Иногда случается, что горы и лес имеют привлекательный и веселый вид. Так, кажется, и остался бы среди них навсегда. Иногда, наоборот, горы кажутся угрюмыми, дикими. И странное дело! Чувство это не бывает личным, субъективным, оно всегда является общим для всех людей в отряде. Я много раз проверял себя и всегда убеждался, что это так.
То же было и теперь. В
окружающей нас обстановке чувствовалась какая-то тоска, было что-то жуткое и неприятное, и это жуткое и тоскливое понималось всеми одинаково.
Эти озера и
окружающие их болота свидетельствуют о
том, что залив раньше глубже вдавался в материк.
Во всем этом является один вопрос, не совсем понятный. Каким образом
то сильное симпатическое влияние, которое Огарев имел на все
окружающее, которое увлекало посторонних в высшие сферы, в общие интересы, скользнуло по сердцу этой женщины, не оставив на нем никакого благотворного следа? А между
тем он любил ее страстно и положил больше силы и души, чтоб ее спасти, чем на все остальное; и она сама сначала любила его, в этом нет сомнения.
Нормальные отношения помещиков
того времени к
окружающей крепостной среде определялись словом «гневаться».
Два раза (об этом дальше) матушке удалось убедить его съездить к нам на лето в деревню; но, проживши в Малиновце не больше двух месяцев, он уже начинал скучать и отпрашиваться в Москву, хотя в это время года одиночество его усугублялось
тем, что все родные разъезжались по деревням, и его посещал только отставной генерал Любягин, родственник по жене (единственный генерал в нашей семье), да чиновник опекунского совета Клюквин, который занимался его немногосложными делами и один из всех
окружающих знал в точности, сколько хранится у него капитала в ломбарде.
Так как жизнь есть прежде всего движение,
то основная проблема жизни есть проблема изменения, изменения собственного и изменения
окружающих.
Я только думая, что можно бы изобразить все в
той простоте и правде, как я теперь это вижу, и что история мальчика, подобного мне, и людей, его
окружающих, могла бы быть интереснее и умнее графа Монте — Кристо.
Это входило у меня в привычку. Когда же после Тургенева и других русских писателей я прочел Диккенса и «Историю одного города» Щедрина, — мне показалось, что юмористическая манера должна как раз охватить и внешние явления
окружающей жизни, и их внутренний характер. Чиновников, учителей, Степана Яковлевича, Дидонуса я стал переживать
то в диккенсовских,
то в щедринских персонажах.
Кому случилось хоть раз хоронить близкого или знакомого человека,
тот навсегда запоминал темное старое распятие, торжественно высившееся у самого поворота на кладбище, и вся
окружающая местность получила от него свое название: о нас так и говорили, что мы живем в доме Коляновских, «около старой фигуры».
По крайней мере я ценил его всегда очень высоко и гонялся за ним без устали до
тех пор, пока не убивал или не терял совсем из виду, пренебрегая уже куличьим обществом, обыкновенно его
окружающим.
И звуки летели и падали один за другим, все еще слишком пестрые, слишком звонкие… Охватившие мальчика волны вздымались все напряженнее, налетая из
окружающего звеневшего и рокотавшего мрака и уходя в
тот же мрак, сменяясь новыми волнами, новыми звуками… быстрее, выше, мучительнее подымали они его, укачивали, баюкали… Еще раз пролетела над этим тускнеющим хаосом длинная и печальная нота человеческого окрика, и затем все сразу смолкло.
Если Эвелина вносила в их взаимные отношения свое спокойствие, свою тихую радость, сообщала слепому новые оттенки
окружающей жизни,
то и он, в свою очередь, давал ей… свое горе.
Если когда проникну сию сплоченную толпу,
то, подняв бич гонения, все тебя
окружающие тщатся меня изгнать из обиталища твоего; бди убо, да паки не удалюся от тебя.
Обратил взоры мои во внутренность мою — и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто от
того только, что он взирает непрямо на
окружающие его предметы.
Попробуем указать несколько черт из отношений Русакова к дочери и к
окружающим; мы увидим, что здесь основанием всей истории является опять-таки
то же самодурство, на котором утверждаются все семейные и общественные отношения этого «темного царства».
В примере Торцова можно отчасти видеть и выход из темного царства: стоило бы и другого братца, Гордея Карпыча, также проучить на хлебе, выпрошенном Христа ради, — тогда бы и он, вероятно, почувствовал желание «иметь работишку», чтобы жить честно… Но, разумеется, никто из
окружающих Гордея Карпыча не может и подумать о
том, чтобы подвергнуть его подобному испытанию, и, следовательно, сила самодурства по-прежнему будет удерживать мрак над всем, что только есть в его власти!..
Ясно, что он должен подчиниться
той морали, какая господствует в атмосфере, его
окружающей — пойти по
той дорожке, которая проторена другими…
Если у нас человек и подличает, так больше по слабости характера; если сочиняет мошеннические спекуляции, так больше оттого, что
окружающие его очень уж глупы и доверчивы; если и угнетает других,
то больше потому, что это никакого усилия не стоит, так все податливы и покорны.
В отношениях Самсона Силыча Вольтова ко всем, его
окружающим, мы видели, что самодурство это — бессильно и дряхло само по себе, что в нем нет никакого нравственного могущества, но влияние его ужасно
тем, что, будучи само бессмысленно И бесправно, оно искажает здравый смысл и понятие о праве во всех, входящих с ним в соприкосновение.
Между
тем нравственное развитие идет своим путем, логически неизбежным при таком положении: Подхалюзин, находя, что личные стремления его принимаются всеми враждебно, мало-помалу приходит к убеждению, что действительно личность его, как и личность всякого другого, должна быть в антагонизме со всем
окружающим и что, следовательно, чем более он отнимет от других,
тем полнее удовлетворит себя.
Но все
окружающие говорят, что Андрей Титыч — умный, и он даже сам так разумно рассуждает о своем брате: «Не пускают, — говорит, — меня в театр;
ту причину пригоняют, что у нас один брат помешанный от театру; а он совсем не от театру, — так, с малолетства заколотили очень»…
Как сильно выражается в этом решительная бессмысленность и нравственное ничтожество этой натуры, которая в начале пьесы могла еще кому-нибудь показаться сильною, судя по
тому страху, какой она внушает всем
окружающим!..
Что же касается собственно господина Бурдовского,
то можно даже сказать, что он, благодаря некоторым убеждениям своим, до
того был настроен Чебаровым и
окружающею его компанией, что начал дело почти совсем и не из интересу, а почти как служение истине, прогрессу и человечеству.
За этим делом Петр Елисеич совсем забыл
окружающих и даже о
том, что в последнее время отравляло ему жизнь.
— Следует съездить, — соглашался Петр Елисеич, — следует… Хотя бы для
того одного, чтобы сделалось совестно за
окружающую родную действительность.
Мною овладела какая-то мрачность; я ужасно не люблю этого состояния,
тем более что оно совершенно мне несвойственно и набрасывает неприятную тень на все
окружающие предметы.
Сказано уже, что он один-одинешенек стоял среди пустынного, болотистого переулка и не
то уныло, а как-то озлобленно смотрел на
окружающую его грязь и серые заборы.
А следить за косвенным влиянием среды на выработку нравов и характеров, значило бы заходить несколько далее, чем требует наш план и положение наших героев и героинь, не стремившихся спеться с
окружающею их средою, а сосредоточивавших свою жизнь в
том ограниченном кружочке, которым мы занимались до сих пор, не удаляясь надолго от домов Бахарева и Гловацкого.
Иногда Белоярцев бывал и не в духе, хмурился, жаловался на нервы и выражался односложными, отрывистыми словами; но это случалось с ним не очень часто, и к
тому же нервность его успокоивалась, не встречая со стороны
окружающих ничего, кроме внимания и сочувствия к его страданиям.
Не только не брячала ни одна сабля, но даже не пырхала ни одна усталая лошадь, и, несмотря на все это, молодой предводитель отряда все-таки беспрестанно останавливался, строго произносил «тс» и с заячьей осторожностью
то прислушивался к трепетному шепоту слегка колеблющихся вершин,
то старался, кажется, пронизать своим взглядом чащу,
окружающую трясину.
Розанов оглянулся и на пороге дверей залы увидел Бертольди. Она почти нимало не изменилась:
те же короткие волосы,
то же неряшество наряда, только разве в глазах виднелось еще больше суетной самоуверенности, довольства собою и сознания достоинств
окружающей ее среды.
Веселый звон колоколов, розовое вечернее небо, свежий воздух, пропитанный ароматом цветов,
окружающих каждую келью, и эти черные фигуры,
то согбенные и закутанные в черные покрывала,
то молодые и стройные, с миловидными личиками и потупленными глазами: все это было ново для наших героинь, и все это располагало их к задумчивости и молчанию.