Неточные совпадения
«Каторжная», с ужасом подумала Маслова, протирая глаза и невольно вдыхая
в себя ужасно вонючий к утру воздух, и хотела опять заснуть; уйти
в область бессознательности, но привычка
страха пересилила сон, и она поднялась и, подобрав ноги, села,
оглядываясь.
Проклятый дощаник слабо колыхался под нашими ногами…
В миг кораблекрушения вода нам показалась чрезвычайно холодной, но мы скоро обтерпелись. Когда первый
страх прошел, я
оглянулся; кругом,
в десяти шагах от нас, росли тростники; вдали, над их верхушками, виднелся берег. «Плохо!» — подумал я.
— Что ж, и это дельно! будь
в страхе!
оглядывайся! Кабы мы не
оглядывались, да нас бы…
Они вовлекали бога своего во все дела дома, во все углы своей маленькой жизни, — от этого нищая жизнь приобретала внешнюю значительность и важность, казалась ежечасным служением высшей силе. Это вовлечение бога
в скучные пустяки подавляло меня, и невольно я все
оглядывался по углам, чувствуя себя под чьим-то невидимым надзором, а ночами меня окутывал холодным облаком
страх, — он исходил из угла кухни, где перед темными образами горела неугасимая лампада.
— Сделаю так, что вам страшно станет. Сидите вы, например, у себя
в комнате вечером, и вдруг на вас найдет ни с того ни с сего такой
страх, что вы задрожите и
оглянуться назад не посмеете. Только для этого мне нужно знать, где вы живете, и раньше видеть вашу комнату.
Жуткое чувство
страха охватило парня; он вздрогнул и быстро
оглянулся вокруг. На улице было пустынно и тихо; темные окна домов тускло смотрели
в сумрак ночи, и по стенам, по заборам следом за Фомой двигалась его тень.
Они бегали вокруг вагона, как стая собак, только что выпущенных с цепи, полные неосмысленной радости, не успевшие освободиться от привычного
страха, и, видимо, не могли решиться пойти вдоль широкой светлой улицы, — не умели собрать себя
в одно тело, суетились, орали и тревожно
оглядывались вокруг, чего-то ожидая.
Вскакиваю,
оглядываюсь и вижу, что мы
в какой-то совершенно неизвестной квартире; что я лежу на диване, а на другом диване лежит Прокоп. Мною овладел
страх.
Предчувствуя неприятную встречу, ворча и
оглядываясь, Каштанка вошла
в маленькую комнатку с грязными обоями и
в страхе попятилась назад.
Сонно и устало подвигались солдаты и стражники — случайный отряд, даже не знавший о разгроме уваровской экономии, — и сразу даже не догадались,
в чем дело, когда из-под кручи, почти
в упор, их обсеяли пулями и треском. Но несколько человек упало, и лошади у непривычных стражников заметались, производя путаницу и нагоняя
страх; и когда
огляделись как следует, те неслись по полю и, казалось, уже близки к лесу.
Я
оглянулся: ах ты господи! и точно, я не туда гребу: все, кажись, как надлежит, впоперек течения держу, а нашей слободы нет, — это потому что снег и ветер такой, что
страх, и
в глаза лепит, и вокруг ревет и качает, а сверху реки точно как льдом дышит.
Губернатор быстро, искоса,
огляделся: грязная пустыня площади, с втоптанными
в грязь соломинками сена, глухой забор. Все равно уже поздно. Он вздохнул коротким, но страшно глубоким вздохом и выпрямился — без
страха, но и без вызова; но была
в чем-то, быть может
в тонких морщинах на большом, старчески мясистом носу, неуловимая, тихая и покорная мольба о пощаде и тоска. Но сам он не знал о ней, не увидали ее и люди. Убит он был тремя непрерывными выстрелами, слившимися
в один сплошной и громкий треск.
Выбравшись наверх, он степенно, как
в церкви,
оглядывался, вытирал лоб платком и со
страхом перед ожидающим его неизмеримым блаженством застенчиво осматривал большой спокойный колокол — другие, маленькие колокола, он не уважал.
Я лезла к ней по ее каменистым уступам и странное дело! — почти не испытывала
страха. Когда передо мною зачернели
в сумерках наступающей ночи высокие, полуразрушенные местами стены, я
оглянулась назад. Наш дом покоился сном на том берегу Куры, точно узник, плененный мохнатыми стражниками-чинарами. Нигде не видно было света. Только
в кабинете отца горела лампа. «Если я крикну — там меня не услышат», — мелькнуло
в моей голове, и на минуту мне сделалось так жутко, что захотелось повернуть назад.
Пес
оглянулся, пристально поглядел на меня и весело замахал хвостом. Очевидно, его забавлял мой грозный тон. Мне бы следовало приласкать его, но фаустовский бульдог не выходил из моей головы, и чувство
страха становилось всё острей и острей… Наступали потемки, которые меня окончательно смутили, и я всякий раз, когда пес подбегал ко мне и бил меня своим хвостом, малодушно закрывал глаза. Повторилась та же история, что с огоньком
в колокольне и с вагоном: я не выдержал и побежал…
Уходит. Георгий Дмитриевич выходит на террасу и становится, опершись плечом о столб. Луна освещает его непокрытую голову. Екатерина Ивановна играет — звуки рояля далеки и нежны. Осторожно открывается дверь, и выходит Ментиков
в своем белом костюмчике.
Оглядывается и на носках, стараясь не скрипеть, проходит комнату — видит на террасе Георгия Дмитриевича и
в страхе замирает. Оправляет костюмчик и прическу и выходит на террасу, здоровается, на всякий случай, однако, не протягивая руки.
На первых порах его мучили стыд и
страх, что весь зал знает о том, что его сейчас обнимала и целовала женщина, он ежился и беспокойно
оглядывался по сторонам, но, убедившись, что
в зале по-прежнему преспокойно пляшут и болтают, он весь предался новому, до сих пор ни разу
в жизни не испытанному ощущению.
То эхо невольно смущает японца,
Назад
оглянулся со
страхом в очах
И видит «страну восходящего солнца»
В кровавых и мрачных лучах.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное — добрый», думала княжна Марья, и
страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась
оглянуться; ей чудилось, что кто-то стоит тут за ширмами,
в темном углу. И этот кто-то был он — дьявол, и он — этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.