Неточные совпадения
Учившись, воспитавшись, просветившись, сделавши порядочный запас тех именно сведений, какие требуются для управления людьми, улучшения целой области, для исполнения многообразных
обязанностей помещика, являющегося и
судьей, и распорядителем, и блюстителем порядка, вверить это место невеже-управителю!
Проживал там также горчайший пьяница, статский советник, бывший мировой
судья, за что хитрованцы, когда-то не раз судившиеся у него, прозвали его «цепной», намекая на то, что
судьи при исполнении судебных
обязанностей надевали на шею золоченую цепь.
Совершенно добровольно, ничуть не нуждаясь в деньгах, он прослужил один год клерком у нотариуса, другой — письмоводителем у мирового
судьи, а весь прошлый год, будучи на последнем курсе, вел в местной газете хронику городской управы и нес скромную
обязанность помощника секретаря в управлении синдиката сахарозаводчиков.
Все
судьи казались матери нездоровыми людьми. Болезненное утомление сказывалось в их позах и голосах, оно лежало на лицах у них, — болезненное утомление и надоедная, серая скука. Видимо, им тяжело и неудобно все это — мундиры, зал, жандармы, адвокаты,
обязанность сидеть в креслах, спрашивать и слушать.
Махоркин два раза во время своего содержания в тюрьме исполнял свои
обязанности, оба раза в отъезде, так как не находилось людей, которые бы исполняли то, что присуживали
судьи.
Под влиянием такого опьянения — одинаково власти и подобострастия — люди представляются себе и другим уже не тем, что они есть в действительности, — людьми, а особенными, условными существами: дворянами, купцами, губернаторами,
судьями, офицерами, царями, министрами, солдатами, подлежащими уже не обыкновенным человеческим
обязанностям, а прежде всего и предпочтительно перед человеческими — дворянским, купеческим, губернаторским, судейским, офицерским, царским, министерским, солдатским
обязанностям.
Такое постоянное неестественное и странное состояние людей в государственной жизни выражается словами обыкновенно так: «Как человек, я жалею его, но как сторож,
судья, генерал, губернатор, царь, солдат я должен убить или истязать его», точно как будто может быть какое-нибудь данное или признанное людьми положение, которое могло бы упразднить
обязанности, налагаемые на каждого из нас положением человека.
Кто бы ты ни был, читающий эти строки, подумай о твоем положении и о твоих
обязанностях, — не о том положении землевладельца, купца,
судьи, императора, президента, министра, священника, солдата, которое временно приписывают тебе люди, и не о тех воображаемых
обязанностях, которые на тебя налагают эти положения, а о твоем настоящем, вечном положении существа, по чьей-то воле после целой вечности несуществования вышедшего из бессознательности и всякую минуту по чьей-то воле могущего возвратиться туда, откуда ты вышел.
Изобразив глупца, автор считал
обязанностью рядом с ним поставить и умного, который бы объяснял и поправлял глупости первого; осмеяв ябеду, считали нужным заметить, что, собственно,
судьи полезны и даже необходимы, но только честные
судьи, и т. п.
Всякий может быть
судьею для равных ему и должен знать уставы государственные; всякий для своей безопасности избирает достойнейшего, поручая ему некоторым образом жребий свой; всякий, зная тяжбу, знает и судящихся, будучи товарищем их в гражданской жизни; всякий боится употребить во зло общую доверенность, ибо через три года возвратится он в состояние частного гражданина и будет наказан общим презрением, если не исполнит
обязанностей чести.
Люди представляются себе и другим не тем, что они на самом деле — просто людьми, а представляются себе и другим кто дворянином, кто купцом, кто губернатором, кто
судьей, кто офицером, кто царем, кто министром, кто солдатом. И все эти люди считают своей главной
обязанностью не то, что нужно делать каждому человеку, а то, что нужно делать дворянину, купцу, губернатору,
судье, офицеру, царю, министру, солдату.
Через неделю Градусов стоял перед мировым
судьей и судился за оскорбление Деревяшкина, адвоката и околоточного надзирателя, при исполнении последним своих служебных
обязанностей. Сначала он не понимал, истец он или обвиняемый, потом же, когда мировой приговорил его «по совокупности» к двухмесячному аресту, то он горько улыбнулся и проворчал...
— Я тебе не
судья, Владимир, я только твой друг.
Обязанность друга протянуть руку тому, кто падает в пропасть, помочь ему в нужде и даже пожертвовать жизнью для него. Твой
судья — это Бог, это общество, которое тебя отвергнет… и более всех — это твоя совесть, ты не убежишь от нее и ты ее не обманешь…