— Mesdam'oчки, — продолжала она сквозь смех,
обращаясь к подругам, — она, наверное, татарка, а татарская религия запрещает есть свинину… Ты можешь радоваться, Иванова, — добавила она в сторону белокурой маленькой толстушки, — каждый раз, как будут подавать свиные котлеты, Джаваха отдаст тебе свою порцию.
Неточные совпадения
— Ты бы, Феклуша, скушала бы и мою котлетку. Кушай, милая, кушай, не стесняйся, тебе надо поправляться. А знаете, барышни, что я вам скажу, —
обращается она
к подругам, — ведь у нашей Феклуши солитер, а когда у человека солитер, то он всегда ест за двоих: половину за себя, половину за глисту.
— Тридцать, — говорит Манька обиженным голосом, надувая губы, — ну да, тебе хорошо, ты все ходы помнишь. Сдавай… Ну, так что же дальше, Тамарочка? —
обращается она
к подруге. — Ты говори, я слушаю.
— Я сама буду петь! — заявила
подруга Фомы и,
обратившись к даме с птичьим лицом, приказала ей: — Васса, пой!
Стоит у могилки Аксинья Захаровна, ронит слезы горькие по лицу бледному, не хочется расставаться ей с новосельем милой доченьки… А отец стоит: скрестил руки, склонил голову, сизой тучей скорбь покрыла лицо его… Все родные,
подруги, знакомые стоят у могилы, слезами обливаючись… И только что певицы келейные пропели «вечную память», Устинья над свежей могилою новый плач завела,
обращаясь к покойнице...
— Вот тебе, Дунюшка, и
подруги, — молвил Марко Данилыч, весело
обращаясь к дочери. — Зиновий Алексеич великий мне приятель. Хозяюшка его, Татьяна Андревна, женщина стоющая, дочки распрекрасные, скромные, разумные, меньшая-то ровесница тебе никак будет, а большенькая годом либо двумя постарше… Вот ужо ознакомитесь… Сегодня же надо будет повидаться с ними.
— Вы что, шалуньи, притаились, — вдруг прозвучал у нас над ухом знакомый голос Матеньки. — Вы ведь, ваше сиятельство (она всегда так
обращалась к княжне), под кран идти изволили ручку смочить, а сами
к подруге больной свернули… Не дело… Им покой нужен.
— Ее надо остричь, это не по форме. Аннет, —
обратилась она
к Анне Фоминишне, — не проводите ли вы ее вместе со мною в класс? Теперь большая перемена, и она успеет ознакомиться с
подругами.
Налево от нас, в соседней паре, сидела Наташа Занфтлебен,
подруга Наташи Конопацкой. Я
обратился к ней...
Яркими красками описал он свой восторг по поводу встречи с не узнавшей его, но тотчас же узнанной им
подругой его детских игр княжною Людмилой Васильевною Полторацкой, открытие поразившего его ее самозванства, беседу с убийцей княгини и княжны Полторацких — Никитой, сцену с Татьяной Берестовой, смешное положение, в которое последняя поставила его, мучения, которые переносил он от ее кокетства, и, наконец, решение
обратиться к патеру Вацлаву за его чудодейственным средством.
— Дорогая Ольга Ивановна, — сказал он,
обращаясь к молодой девушке, — уважение, которое я
к вам питаю, так же велико, как и преклонение перед вашей красотой, а потому позвольте мне, жениху вашей
подруги, быть вашим защитником от наглости этих господ. Не ревность, а негодование заставило меня измениться в лице.
Увлекшись Николаем Павловичем Зарудиным, она капризно и настойчиво шла
к цели, приняла, как должную дань, жертву
подруги, а когда цель эта не была достигнута, поплакала, как ребенок над сломанной игрушкой, но вскоре утешилась и занялась подвернувшейся ей под руку новой, но эта новая игрушка стала для нее роковой, она сама
обратилась в игрушку человека, блиставшего еще более, чем она, отсутствием нравственных принципов.
Молодость, красота, сравнительно светский лоск и кое-какое образование, данное ей матерью, а главное, ласковое отношение
к ней могущественного сына и дяди, сделали то, что Дарья Васильевна
обращалась с ней как с дочерью, а девицы Энгельгардт как с
подругою.
Обсуждая выбор подарков своей невесты, граф с легким сердцем
обратился к своему другу, как обыкновенно величают оставленных
подруг, — Марусе за советом и помощью.
— Да ведь это известно не одному мне, это знает Матильда Францовна и ее
подруга… Они могут
обратиться к графу Петру и он, чтобы оправдаться, способен будет…
Ослепленные страстью глаза прозрели. Он увидал, что его новая
подруга жизни из «неземного созданья»
обратилась в обыкновенную хорошенькую молоденькую женщину, пустую и бессердечную (последними свойствами отличаются, за единичными исключениями, все очень хорошенькие женщины), да
к тому же еще всецело подпавшую под влияние своей матери.