Неточные совпадения
— Удивитесь, если я в прокуратуру пойду? — спросил он, глядя в лицо Самгина и
облизывая губы кончиком
языка; глаза его неестественно ярко отражали свет лампы, а кончики закрученных усов приподнялись.
— Да, да, — согласилась мать, кивая головой и
облизывая кончиком
языка поблекшие губы, а Клим, рассматривая помолодевшее лицо Спивак, думал...
О евреях он был способен говорить очень много. Говорил,
облизывая губы фиолетовым
языком, и в туповатых глазах его поблескивало что-то остренькое и как будто трехгранное, точно кончик циркуля. Как всегда, речь свою он закончил привычно...
Лютов попробовал сдвинуть глаза к переносью, но это, как всегда, не удалось ему. Тогда, проглотив рюмку желтой водки, он, не закусывая,
облизал губы острым
языком и снова рассыпался словами.
На его красном лице весело сверкали маленькие, зеленоватые глазки, его рыжеватая борода пышностью своей была похожа на хвост лисы, в бороде шевелилась большая, красная улыбка; улыбнувшись, Варавка вкусно
облизывал губы свои длинным, масляно блестевшим
языком.
Чувствовать себя необыкновенным, каким он никогда не был, Климу мешал Иноков. В коротких перерывах между сказами Федосовой, когда она, отдыхая,
облизывая темные губы кончиком
языка, поглаживала кривой бок, дергала концы головного платочка, завязанного под ее подбородком, похожим на шляпку гриба, когда она, покачиваясь вбок, улыбалась и кивала головой восторженно кричавшему народу, — в эти минуты Иноков разбивал настроение Клима, неистово хлопая ладонями и крича рыдающим голосом...
Возвратилась Агафья со своей заместительницей. Девица оказалась толстенькой, румянощекой, курносой, круглые глаза — неясны, точно покрыты какой-то голубоватой пылью; говоря, она часто
облизывала пухлые губы кончиком
языка, голосок у нее тихий, мягкий. Она понравилась Самгину.
— Ну, какие же новости рассказать? — говорила она, усмехаясь,
облизывая губы кончиком
языка.
Марина слушала, приподняв брови, уставясь на него янтарными зрачками расширенных глаз,
облизывая губы кончиком
языка, — на румяное лицо ее, как будто изнутри, выступила холодная тень.
Прихлебнув из рюмки глоток вина, запив его чаем, она, не спеша и
облизывая губы кончиком
языка, продолжала...
Прищурив глаза,
облизывая губы кончиком
языка, она победоносно смотрела на раскаленных людей и кивала им головою.
Облизывая губы кончиком
языка, прищурив глаза, Марина смотрела в потолок; он наклонился к ней, желая спросить о Кутузове, но она встряхнулась, заговорив...
Она усмехнулась и,
облизав губы кончиком
языка, не сказала ничего, но, видимо, ждала еще каких-то вопросов. Самгин вспомнил случайно прочитанное в словаре Брокгауза: «Агафья, имя святой, действительное существование которой сомнительно».
Его глаза с неподвижными зрачками взглянули в лицо Клима вызывающе, пухлые и яркие губы покривились задорной усмешкой, он
облизал их
языком длинным и тонким, точно у собаки.
Первый раз в жизни я видел такой страшный лесной пожар. Огромные кедры, охваченные пламенем, пылали, точно факелы. Внизу, около земли, было море огня. Тут все горело: сухая трава, опавшая листва и валежник; слышно было, как лопались от жара и стонали живые деревья. Желтый дым большими клубами быстро вздымался кверху. По земле бежали огненные волны;
языки пламени вились вокруг пней и
облизывали накалившиеся камни.
К чистописанию по косым линейкам она вопреки общему обыкновению учащихся чувствовала большую склонность: писала, низко склонившись над бумагой, тяжело вздыхала, дула от старания на бумагу, точно сдувая воображаемую пыль,
облизывала губы и подпирала изнутри то одну, то другую щеку
языком.
Отрезав тонкий ломоть хлеба и толстый мяса, едок аккуратно складывает их вместе, обеими руками подносит ко рту, — губы его дрожат, он
облизывает их длинным собачьим
языком, видны мелкие острые зубы, — и собачьей ухваткой наклоняет морду над мясом.
Чавкали громко, смачно, глубоко вздыхали от усталости и,
облизывая ложки, далеко высовывали большие
языки, толстые и красные.
И
облизывал губы острым
языком.
Облизывая губы розовым
языком и поигрывая статным телом, она пошла, сердито бросив Никону...
Он молча ткнулся головой в грудь ей. Палага застонала и,
облизывая губы сухим
языком, едва слышно попросила...
Раиса медленно отодвинулась в сторону, Евсей видел маленькое, сухое тело хозяина, его живот вздувался и опадал, ноги дёргались, на сером лице судорожно кривились губы, он открывал и закрывал их, жадно хватая воздух, и
облизывал тонким
языком, обнажая чёрную яму рта. Лоб и щёки, влажные от пота, блестели, маленькие глаза теперь казались большими, глубокими и неотрывно следили за Раисой.
И только дома он вспомнил о том, что обязан предать этих весёлых людей в руки жандармов, вспомнил и, охваченный холодной тоской, бессмысленно остановился среди комнаты. Стало трудно дышать, он
облизал губы сухим
языком, торопливо сбросил с себя платье, остался в белье, подошёл к окну, сел. Прошло несколько минут оцепенения, он подумал...
Утром Раиса, полуодетая, с измятым лицом и тусклыми глазами, молча поила кофе. В её комнате кашлял и харкал Доримедонт, теперь его тупой голос стал звучать ещё более громко и властно, чем прежде. В обед и за ужином он звучно чавкал,
облизывал губы, далеко высовывая большой, толстый
язык, мычал, жадно рассматривая пищу перед тем, как начать есть её. Его красные, прыщеватые щёки лоснились, серые глазки ползали по лицу Евсея, точно два холодных жучка, и неприятно щекотали кожу.
— Где спокойнее, — добавил Пётр и снова усмехнулся, а монах высосал вино,
облизал губы тёмненьким, тряпичным
языком и заговорил, качнув костяною головой...
Пётр пугливо смотрел в бескровное, измученное, почти незнакомое лицо жены; её усталые глаза провалились в чёрные ямы и смотрели оттуда на людей и вещи, как бы вспоминая давно забытое; медленными движениями
языка она
облизывала искусанные губы.
Артамонов сказал это, желая напомнить Никите о тягостной ночи, когда Тихон вынул его из петли, но думая о мальчике Никонове. Монах не понял намёка; он поднёс рюмку ко рту, окунул
язык в вино и,
облизав губы, продолжал жестяными словами...
У Рыбникова опять задергались губы. Эту привычку уже успел за ним заметить Щавинский. Во все время разговора, особенно когда штабс-капитан задавал вопрос и, насторожившись, ждал ответа или нервно оборачивался на чей-нибудь пристальный взгляд, губы у него быстро дергались то в одну, то в другую сторону в странных гримасах, похожих на судорожные злобные улыбки. И в то же время он торопливо
облизывал концом
языка свои потрескавшиеся сухие губы, тонкие, синеватые, какие-то обезьяньи или козлиные губы.
Нос у нее не по лицу мал, остр и хрящеват, темно-красные губы небольшого рта очерчены строго, она часто
облизывает их кончиком
языка, и они всегда блестят, точно смазанные маслом.
— Умираю! — хрипел старик, отделяя каждое слово паузой, едва шевеля пересмякшими губами и
облизывая их сухим
языком.
Из-за домов и строений не видать еще было самого пожарища, но страшные
языки густого и тусклого пламени, казалось,
облизывали небо.
Наконец она вышла. На ней было платье из легкой шелковой ярко-красной материи, прекрасно оттенявшей ее поразительную красоту брюнетки. Патер Билли невольным движением
языка облизал губы.
Медленно выходит на тропинку громадный матерый серый волк, глазища горят зеленым огнем, из полураскрытой пасти глядит кровавый
язык,
облизывает он им губы красные в предвкушении добычи.
Выпив еще две рюмки водки, погуляв по комнате, заглянув в замерзшее окно, с подоконников которого уже начала стекать вода, Николай Иванович взял маленький ящичек и присел на нем у бурчавшей и шипевшей печки. В открытую дверку на него пахнуло жаром. Шипение стихло, и желтые
языки пламени, лениво нагибаясь,
облизывали обуглившиеся поленья.
Повертел солдат тарелочку — чисто. Будто кот
языком облизал. Не королева ж лизала.
Вышел адъютант самолично. Глаз прищурил: блестит столик, будто его корова мокрым
языком облизала.
Нырнет домовой, как солнце сядет, под жимолость, на помойке своей серым катышком продернется, ан и тут обида: квартирант богоданный, музыкантская собачка Кларнет-Пистон, все как есть приест, — хоть мосол обглоданный после нее прохладным
языком оближи… На чердак вернется, — портки музыкантские на веревках удавленниками качаются, портянки, хочь и мытые, на лунном свете кадят-преют, никакая сирень не перебьет.