Неточные совпадения
Как бы то ни было, когда он простился с ним на седьмой день, пред отъездом его в Москву, и получил благодарность, он был счастлив, что избавился от этого неловкого положения и неприятного зеркала. Он простился с ним на станции, возвращаясь с медвежьей
охоты, где всю
ночь у них было представление русского молодечества.
— Нет, вам не угодно, чтоб я его принимал, я и отказываю, — сказал Ватутин. — Он однажды пришел ко мне с
охоты ночью и попросил кушать: сутки не кушал, — сказал Тит Никоныч, обращаясь к Райскому, — я накормил его, и мы приятно провели время…
Нехлюдову приятно было теперь вспомнить всё это; приятно было вспомнить, как он чуть не поссорился с офицером, который хотел сделать из этого дурную шутку, как другой товарищ поддержал его и как вследствие этого ближе сошелся с ним, как и вся
охота была счастливая и веселая, и как ему было хорошо, когда они возвращались
ночью назад к станции железной дороги.
«А, это ты, — оглядел его генерал, — взять его!» Взяли его, взяли у матери, всю
ночь просидел в кутузке, наутро чем свет выезжает генерал во всем параде на
охоту, сел на коня, кругом него приживальщики, собаки, псари, ловчие, все на конях.
Вечером удэгейцы камланили [То есть шаманили.]. Они просили духов дать нам хорошую дорогу и счастливую
охоту в пути. В фанзу набралось много народу. Китайцы опять принесли ханшин и сласти. Вино подействовало на удэгейцев возбуждающим образом. Всю
ночь они плясали около огней и под звуки бубнов пели песни.
К вечеру мы дошли до маленькой зверовой фанзы, которую, по словам Чан Лина, выстроил кореец-золотоискатель. Золота он не нашел, но соболей в тот год поймал много. Тут мы остановились. В сумерки Чан Лин и Дерсу ходили на
охоту и убили сайка [Годовалый телок-изюбр, оставивший матку.].
Ночью они по очереди и сушили мясо.
Лесная растительность. — Женьшень. — Заездка для ловли рыбы. — Истоки Тютихе. — Перевал Скалистый. — Верховья Имана. — Дерсу перед китайской кумирней. — Сильный вихрь. — Тихая
ночь. — Река Горбуша. — Пещеры. — Медведь добывает желуди. — Река Папигоуза. — Изюбры. — Тигр на
охоте за оленями. — Факел. — Возвращение на бивак
Анимизм Дерсу. — Тигр-преследователь. — Дерсу говорит со зверем. — Квандагоу. —
Охота на солонцах. — Дерсу просит тигра не сердиться. — Возвращение. — Волнение гольда. —
Ночь
Я просидел одну
ночь, подкарауливая дупелей на току, и убил их несколько штук, но мне не понравилась эта
охота, хотя она заманчива тем, что требует от стрелка много ловкости и проворства.
Брося все другие
охоты, я неутомимо, ежедневно ходил за вальдшнепами: 6 ноября я убил восемь, 7-го двенадцать, а в
ночь на 8-е выпал снег в четверть глубиною и хватил мороз в пятнадцать градусов.
Рано утром один из стрелков ходил на
охоту за нерпами. Возвратясь, он сообщил, что бурей
ночью мертвую касатку снова унесло в море. Я не придал его словам никакого значения, но орочи нашли это вполне естественным: Тэму вернулся, принял свой обычный вид и ушел в свою родную стихию.
Без А. П. Мансурова, этого добрейшего и любезнейшего из людей,
охоты не клеились, хотя была и тоня, только днем, а не
ночью и, разумеется, не так изобильная, хотя ходили на
охоту с ружьями и удили целым обществом на озере.
Осенняя
ночь длинна, и потому неизвестно, когда он попал в овражек; но на другой день, часов в восемь утра, поехав на
охоту, молодой Багров нашел его уже мертвым и совершенно окоченевшим.
Самое большое, чем он мог быть в этом отношении, это — пантеистом, но возвращение его в деревню, постоянное присутствие при том, как старик отец по целым почти
ночам простаивал перед иконами, постоянное наблюдение над тем, как крестьянские и дворовые старушки с каким-то восторгом бегут к приходу помолиться, — все это, если не раскрыло в нем религиозного чувства, то, по крайней мере, опять возбудило в нем
охоту к этому чувству; и в первое же воскресенье, когда отец поехал к приходу, он решился съездить с ним и помолиться там посреди этого простого народа.
Майзель тревожно проворочался целую
ночь и чем свет уехал из Баламутского завода к Рассыпному Камню, чтобы там встретить набоба во главе привезенной из Петербурга
охоты и целой роты собственных лесообъездчиков.
2-го сентября. Дьячок Сергей сегодня донес мне, что дьякон ходит по
ночам с ружьем на
охоту и застрелил двух зайцев. Сергею сказал, что сему не верю, а дьякону изрядно намылил голову.
— Какое наше веселье? Идёшь
ночью — темно, пусто и
охоты нет идти куда идёшь, ну жутко, знаешь, станет и закричишь, запоёшь, в окно стукнешь чьё-нибудь, даже и не ради озорства, а так, — есть ли кто живой? Так и тут: не сам по себе веселишься, а со скуки!
— Меня такой тихой
ночью — в набат ударить
охота берёт! Влезу я когда-нибудь на соборную колокольню, да и бухну — право!
Мне оставалась только
охота. Но в конце января наступила такая погода, что и охотиться стало невозможно. Каждый день дул страшный ветер, а за
ночь на снегу образовывался твердый, льдистый слой наста, по которому заяц пробегал, не оставляя следов. Сидя взаперти и прислушиваясь к вою ветра, я тосковал страшно. Понятно, я ухватился с жадностью за такое невинное развлечение, как обучение грамоте полесовщика Ярмолы.
На другое утро Оленин проснулся поздно. Хозяев уже не было. Он не пошел на
охоту и то брался за книгу, то выходил на крыльцо и опять входил в хату и ложился на постель. Ванюша думал, что он болен. Перед вечером Оленин решительно встал, принялся писать и писал до поздней
ночи. Он написал письмо, но не послал его, потому что никто всё-таки бы не понял того, чтò он хотел сказать, да и не зачем кому бы то ни было понимать это, кроме самого Оленина. Вот чтò он писал...
Кочетова, с которым уже встречались в отряде, я разбудил. Он целыми днями слонялся по лесу или спал. Я принес с собой три бутылки спирта, и мы пробеседовали далеко за полночь. Он жаловался на тоскливую болотную стоянку, где, кроме бакланов да бабы-птицы, разгуливавшей по песчаной косе недалеко от бивака, ничего не увидишь. Развлечения —
охота на бакланов, и только, а
ночью кругом чекалки завывают, за душу тянут…
Ночь мы проводили в балагане на Осиновой, а чем свет отправлялись на
охоту. В этих случаях Николай Матвеич был неумолим и не позволял нежиться. После целого дня шатания с ружьем по горам мы возвращались домой к вечеру, усталые до последней степени, и клялись друг другу, что это уже в последний раз.
После тихих слез и рыданий я просыпался бодрый и живой, как будто всю
ночь проспал спокойно; но после исступленного вскакивания и какого-то бешенства я бывал несколько слаб, бледен, как будто утомлен; впрочем, все это скоро проходило, и я целый день весело учился, бегал и предавался своим
охотам.
Надобно еще прибавить, что эта
охота бывает
ночью и весь короткий осенний день остается свободным для охотника и он может заниматься всякими другими
охотами, существующими в позднее, осеннее время года.
Эта
охота может продолжаться всю зиму, разумеется на лыжах и кроме тех
ночей, когда идет сильный снег, или крутит буран, выражаясь по-оренбургски.
Охота с острогою требует трех условий: темной
ночи, светлой воды и совершенно тихой погоды; первым двум условиям всегда удовлетворяет осень, то есть
ночи делаются длинны и темны, а вода от морозов становится совершенно прозрачною; третьего условия — тишины — надо выжидать.
Таких балагуров, как меня в книжечке описал, не мало: будто для потехи других сбывают свои книжечки — пустое! они за них деньги приобретают; иначе, что бы ему за
охота ночь и день мучить себя выдумываньем да писаньем.
— Видели, как Кун вчера якобы на
охоту с ружьем ходил? — рассказывал Собакин. — Думает, что так ему и поверили… а еще немец! Агашков прошлой
ночью сам ездил потихоньку посмотреть место… Да и другие тоже. И все, главное, думают, что никто и ничего не знает, точно все оглохли и ослепли.
«Ты мне, говорит, в тюрьме за мужа был. Купил ты меня, да это все равно. Другому бы досталась, руки бы на себя наложила. Значит,
охотой к тебе пошла… За любовь твою, за береженье в ноги тебе кланяюсь… Ну, а теперь, говорит, послушай, что я тебе скажу: когда я уже из тюрьмы вышла, то больше по рукам ходить не стану… Пропил ты меня в ту
ночь, как мы в кустах вас дожидались, и другой раз пропьешь. Ежели б старики рассудили тебе отдать, только б меня и видели…»
— Полноте, мой любезнейший Виктор Павлыч, нечего думать и рассуждать. Поедемте сейчас же ко мне и примемся за переделку комедии. Не хуже же, черт возьми, Рагузова мы справимся с этим делом: он прибавляет, а мы будем убавлять! Я мастер на эти дела. Если бы
охота пришла, так бы этаких фарсов по десятку в
ночь писал. Ну-с — по рукам!.. — прибавил Дилетаев.
В полночь его поезд идет дальше.
Ночь, как вчера, темная и холодная, стоянки долгие. Яша сидит на бурке и невозмутимо пиликает на гармонике, а старику все еще хочется хлопотать. На одной из станций ему приходит
охота составить протокол. По его требованию, жандарм садится и пишет: «188* года ноября 10, я, унтер-офицер Z-го отделения N-ского жандармского полицейского управления железных дорог Илья Черед, на основании 11 статьи закона 19-го мая 1871 года, составил сей протокол на станции X. в нижеследующем…»
Или музы́кой и певцами,
Органом и волынкой вдруг,
Или кулачными бойцами
И пляской веселю мой дух;
Или, о всех делах заботу
Оставя, езжу на
охотуИ забавляюсь лаем псов;
Или над невскими брегами
Я тешусь по
ночам рогами
И греблей удалых гребцов.
Такой не знаю, но спою вам гимн
Я в честь чумы, — я написал его
Прошедшей
ночью, как расстались мы.
Мне странная нашла
охота к рифмам
Впервые в жизни! Слушайте ж меня:
Охриплый голос мой приличен песне.
Дивится не надивуется на свою «сударыню» Таня… «Замуж волей-охотой идет, а сама с утра до
ночи плачет… Неспроста это, тут дело не чисто — враг-лиходей напустил «притку-присуху»… Не властнá, видно, была сурочить ее тетка Егориха… Враг-лиходей сильнее ее…»
Гости один за другим разъезжались… Прежде всех в дорогу пустился удельный голова с Ариной Васильевной. Спешил он пораньше добраться домой, чтоб на
ночь залечь во ржах на любимую перепелиную
охоту. Поспешно уехал и Марко Данилыч с дочерью. Поехал не прямо домой: ожидая с Низовья рыбного каравана, решил встретить его на пристани, кстати же в городе были у него и другие дела.
Выпал первый снег, за ним второй, третий, и затянулась надолго зима со своими трескучими морозами, сугробами и сосульками. Не люблю я зимы и не верю тому, кто говорит, что любит ее. Холодно на улице, дымно в комнатах, мокро в калошах. То суровая, как свекровь, то плаксивая, как старая дева, со своими волшебными лунными
ночами, тройками,
охотой, концертами и балами, зима надоедает очень быстро и слишком долго тянется, для того чтобы отравить не одну бесприютную, чахоточную жизнь.
Ночь быстро надвигалась на землю, туман сгущался все больше и больше, но я не боялся заблудиться. Берег реки, зверовая тропа и собака скоро привели меня к биваку. Как раз к этому времени вернулись с
охоты удэхейцы.
Ночь и речная даль навевали на него приятную унылость. Не было уже
охоты «ковырять» в душе и расстраивать свой созерцательный «стих».
Каково же поэтому было удивление монахов, когда однажды
ночью в их ворота постучался человек, который оказался горожанином и самым обыкновенным грешником, любящим жизнь. Прежде чем попросить у настоятеля благословения и помолиться, этот человек потребовал вина и есть. На вопрос, как он попал из города в пустыню, он отвечал длинной охотничьей историей: пошел на
охоту, выпил лишнее и заблудился. На предложение поступить в монахи и спасти свою душу он ответил улыбкой и словами: «Я вам не товарищ».
В часы безделья или и бессонные
ночи, когда ему приходила
охота вспоминать детство, отца, мать, вообще родное и близкое, он непременно вспоминал и Местечки, странную лошадь, Раббека, его жену, похожую на императрицу Евгению, темную комнату, яркую щель в двери…
Максим Яковлевич и Никита Григорьевич уехали на
охоту в то самое утро, когда узнали, что в
ночь было предупреждено нападение кочевников, и уже успокоились, получив известие, что Ермак с казаками возвращается обратно. Поэтому братья Ксении Яковлевны не знали о приглашении Ермака Тимофеевича к ней в качестве знахаря.
— Легли бы, поспали. Я вам бурку пришлю… Ребята, кому спать
охота, спи, пожалуйста, сейчас! — обратился он к солдатам. — А
ночью, если кто спать будет, тут же все зубы выбью… Дай посижу с вами… Подвинься ты, болван!! — рявкнул он на Матрехина. — Мало, что ли, места тебе?
На другой день, по обыкновению, он выходит на двор, где ожидают его просители, подсудимые и тяжущиеся, и решает представляемые ему дела. Окончив эти дела, он едет опять на любимую свою забаву —
охоту. И в этот день ему удается самому убить старую львицу и захватить ее двух львенков. После
охоты он опять пирует с своими друзьями, забавляясь музыкой и пляской, а
ночь проводит с любимой женой своей.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую
охоту и способность к партизанской войне. Он по
ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.