Неточные совпадения
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат!
Отнесешь письмо на
почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
— Вот сычиха-то! — зашептала тотчас же опять Катерина Ивановна Раскольникову,
почти развеселившись, — хотела сказать:
носил руки в карманах, а вышло, что он по карманам лазил, кхи-кхи!
Притом же, вижу я
почти всегда,
То с грузом тяжкие суда,
То долговязые плоты ты
носишь,
Уж я не говорю про лодки, челноки:
Им счёту нет!
Сунув извозчику деньги, он
почти побежал вслед женщине, чувствуя, что портфель под мышкой досадно мешает ему, он вырвал его из-под мышки и понес, как
носят чемоданы. Никонова вошла во двор одноэтажного дома, он слышал топот ее ног по дереву, вбежал во двор, увидел три ступени крыльца.
Нестор Катин
носил косоворотку, подпоясанную узеньким ремнем, брюки заправлял за сапоги, волосы стриг в кружок «à la мужик»; он был похож на мастерового, который хорошо зарабатывает и любит жить весело.
Почти каждый вечер к нему приходили серьезные, задумчивые люди. Климу казалось, что все они очень горды и чем-то обижены. Пили чай, водку, закусывая огурцами, колбасой и маринованными грибами, писатель как-то странно скручивался, развертывался, бегал по комнате и говорил...
Самгин молчал, пытаясь определить, насколько фальшива ирония и горечь слов бывшего барина. Туробоев встал,
отнес пальто к вешалке. У него явились резкие жесты и
почти не осталось прежней сдержанности движений. Курил он жадно, глубоко заглатывая дым, выпуская его через ноздри.
С приближением старости Клим Иванович Самгин утрачивал близорукость, зрение становилось
почти нормальным, он уже
носил очки не столько из нужды, как по привычке; всматриваясь сверху в лицо толпы, он достаточно хорошо видел над темно-серой массой под измятыми картузами и шапками костлявые, чумазые, закоптевшие, мохнатые лица и пытался вылепить из них одно лицо.
Однажды в Париже Штольц шел по бульвару и рассеянно перебегал глазами по прохожим, по вывескам магазинов, не останавливая глаз ни на чем. Он долго не получал писем из России, ни из Киева, ни из Одессы, ни из Петербурга. Ему было скучно, и он
отнес еще три письма на
почту и возвращался домой.
То и дело просит у бабушки чего-нибудь: холста, коленкору, сахару, чаю, мыла. Девкам дает старые платья, велит держать себя чисто. К слепому старику
носит чего-нибудь лакомого поесть или даст немного денег. Знает всех баб, даже рабятишек по именам, последним покупает башмаки, шьет рубашонки и крестит
почти всех новорожденных.
Он без церемонии
почти вывел бабушку и Марфеньку, которые пришли было поглядеть. Егорка, видя, что барин начал писать «патрет», пришел было спросить, не
отнести ли чемодан опять на чердак. Райский молча показал ему кулак.
Другие узнали и последовали тому же примеру: кто дарил материю на платье, под предлогом благодарности о продовольствии, кто доставал ложу,
носили ей конфекты, и Уленька стала одинаково любезна
почти со всеми.
Надежда Васильевна и Анна Васильевна Пахотины, хотя были скупы и не ставили собственно личность своего братца в грош, но дорожили именем, которое он
носил, репутацией и важностью дома, преданиями, и потому, сверх определенных ему пяти тысяч карманных денег, в разное время выдавали ему субсидии около такой же суммы, и потом еще, с выговорами, с наставлениями, чуть не с плачем, всегда к концу года платили
почти столько же по счетам портных, мебельщиков и других купцов.
Почти все они где-нибудь учились, в иркутской гимназии например; притом они не
носят бород и ходят в европейском платье, от этого нет резкого неравенства в обществе.
Там то же
почти, что и в Чуди: длинные, загороженные каменными, массивными заборами улицы с густыми, прекрасными деревьями: так что идешь по аллеям. У ворот домов стоят жители. Они, кажется, немного перестали бояться нас, видя, что мы ничего худого им не делаем. В городе, при таком большом народонаселении, было живое движение. Много народа толпилось, ходило взад и вперед;
носили тяжести, и довольно большие, особенно женщины. У некоторых были дети за спиной или за пазухой.
В отеле в час зазвонили завтракать. Опять разыгрался один из существенных актов дня и жизни. После десерта все двинулись к буфету, где, в черном платье, с черной сеточкой на голове, сидела Каролина и с улыбкой наблюдала, как смотрели на нее. Я попробовал было подойти к окну, но места были ангажированы, и я пошел писать к вам письма, а часа в три
отнес их сам на
почту.
Но не все имеют право
носить по две сабли за поясом: эта
честь предоставлена только высшему классу и офицерам; солдаты
носят по одной, а простой класс вовсе не
носит; да он же ходит голый, так ему не за что было бы и прицепить ее, разве зимой.
На вопрос, есть ли у них меха, они отвечали, что есть звери: выдры и лисицы, но что мехов
почти никто не
носит.
Потом, вникая в устройство судна, в историю всех этих рассказов о кораблекрушениях, видишь, что корабль погибает не легко и не скоро, что он до последней доски борется с морем и
носит в себе пропасть средств к защите и самохранению, между которыми есть много предвиденных и непредвиденных, что, лишась
почти всех своих членов и частей, он еще тысячи миль носится по волнам, в виде остова, и долго хранит жизнь человека.
Над толпой у двора старосты стоял говор, но как только Нехлюдов подошел, говор утих, и крестьяне, так же как и в Кузминском, все друг за другом поснимали шапки. Крестьяне этой местности были гораздо серее крестьян Кузминского; как девки и бабы
носили пушки в ушах, так и мужики были
почти все в лаптях и самодельных рубахах и кафтанах. Некоторые были босые, в одних рубахах, как пришли с работы.
Самое различение буржуазии и пролетариата
носит аксиологический характер, есть различение зла и добра, тьмы и света,
почти манихейское деление мира на две части, на царство тьмы и царство света.
Тотчас
отнес он письмо на
почту, в дупло, и лег спать весьма довольный собою.
Почти все участники в коммерше
носят издавна установленный костюм немецких студентов: венгерки, большие сапоги и маленькие шапочки с околышами известных цветов.
Я
почти никакого участия не принимал в студенческом движении, которое
носило очень организованный характер.
Второй тип решения проблемы, ограничивающий знание,
носит явно мракобесный характер и
почти не заслуживает рассмотрения.
— Отчаяние ознаменовалося на лице его, и бездыханна
почти отнесли его с сего места…
Различия между нами
почти не было, разве только то, что он на кафтане
носил сукно моего потоне.
Детям запретили даже и встречаться с нею, но они бегали потихоньку к ней в стадо, довольно далеко,
почти в полверсте от деревни; они
носили ей гостинцев, а иные просто прибегали для того, чтоб обнять ее, поцеловать, сказать: «Je vous aime, Marie!» [«Я вас люблю, Мари!» (фр.)] и потом стремглав бежать назад.
Генерал, объявивший Аглае, что он ее на руках
носил, сказал это так, чтобы только начать разговор, и единственно потому, что он
почти всегда так начинал разговор со всеми молодыми людьми, если находил нужным с ними познакомиться.
О жене его
почти сказать нечего: звали ее Каллиопой Карловной; из левого ее глаза сочилась слезинка, в силу чего Каллиопа Карловна (притом же она была немецкого происхождения) сама считала себя за чувствительную женщину; она постоянно чего-то все боялась, словно не доела, и
носила узкие бархатные платья, ток и тусклые дутые браслеты.
Приходская церковь Крестовниковых была небогатая: служба в ней происходила в низеньком, зимнем приделе, иконостас которого скорее походил на какую-то дощаную перегородку; колонны, его украшающие, были тоненькие; резьбы на нем совсем
почти не было; живопись икон — нового и очень дурного вкуса; священник — толстый и высокий, но ризы
носил коротенькие и узкие; дьякон — хотя и с басом, но чрезвычайно необработанным, — словом, ничего не было, что бы могло подействовать на воображение, кроме разве хора певчих, мальчиков из ближайшего сиротского училища, между которыми были недурные тенора и превосходные дисканты.
— Да иду, я только поприфрантился немного! — отвечал генерал, охорашиваясь перед зеркалом: он в самом деле был в новом с иголочки вицмундире и новых эполетах. За границей Евгений Петрович все время принужден был
носить ненавистное ему статское платье и теперь был
почти в детском восторге, что снова облекся в военную форму.
— Да-с, они самые, кажется!.. И как плакать изволили — ужас: пошли с последним-то лобызанием, так на гроб и упали;
почесть на руках
отнесли их потом оттуда.
И съестное-то нам
носят,
почти одно вино покупаем да какую-нибудь помаду, да вот там закуски, — пастет, окорока да конфеты для вас купили…
— Это нехорошее платье, — проговорила она,
почти задыхаясь от волнения. — Зачем вы сказали, что это хорошее платье? Я не хочу его
носить, — вскричала она вдруг, вскочив с места. — Я его изорву. Я не просила ее рядить меня. Она меня нарядила сама, насильно. Я уж разорвала одно платье, разорву и это, разорву! Разорву! Разорву!..
Эти «
почти молодые люди» постоянно заглядывали в дамскую уборную и старались заслужить внимание любительниц разными мелкими услугами: переставляли стулья,
носили переписанные роли и даже пришивали пуговицы, когда это требовалось.
Дочка у него в дома рукодельничать хаживала. Однако в маленьком городишке это ремесло самое дрянное, потому что у нас и платьев-то
носить некому. Выработаешь ли, нет ли, три целковых в месяц — тут и пей и ешь. Из себя она была разве молода только, а то и звания красоты нет. Я с ней
почесть что и не встречался никогда, потому что ни ей, ни мне не до разговоров было.
— Не можете ли вы
отнести этот конверт на
почту? — спросила княжна.
И за всем тем княжна не может не принять в соображение и того обстоятельства, что ведь Техоцкий совсем даже не человек, что ему можно приказать любить себя, как можно приказать
отнести письмо на
почту.
Когда он очутился вновь в Петербурге, ему было уже за пятьдесят лет, и он с
честью носил чин штатского генерала. Важного поста он в виду не имел и только жаждал прожить легко и беспечально. И когда он осмотрелся и вынул из чемодана целую кипу рекомендательных писем, то душою его овладела твердая уверенность, что скромные его мечты могут быть осуществлены вполне беспрепятственно.
Напротив, пруссак убежден, что раз он произведен, с соизволения начальства, в герои, раз ему воздвигнут на Королевской площади памятник 6, то он обязывается с
честью носить это звание не только на улицах, но и в садах Орфеума.
Вспомнила, что у нее в саквояже лежит перстенек с бирюзой, который когда-то
носил на указательном пальце ее покойный муж, вынула, немножко всплакнула (надо же память покойного «друга»
почтить!) и… отдала.
Отнеся такое невнимание не более как к невежеству русского купечества, Петр Михайлыч в тот же день, придя на
почту отправить письмо, не преминул заговорить о любимом своем предмете с почтмейстером, которого он считал, по образованию, первым после себя человеком.
Утром рано он
отнес это письмо на
почту и пошел прогуляться по саду Кургауза, где уже играла музыка.
Знаменная рота всегда на виду, и на нее во время торжеств устремляются зоркие глаза высшего начальства. Потому-то она и составлялась (особенно передняя шеренга) из юношей с наиболее красивыми и привлекательными лицами. Красивейший же из этих избранных красавцев, и непременно портупей-юнкер, имел высочайшую
честь носить знамя и называться знаменщиком. В том году, когда Александров поступил в училище, знаменщиком был Кениг, его однокорпусник, старше его на год.
С гордостью
почти полвека
носил я звание репортера — звание, которое у нас вообще не было в почете по разным причинам.
С
честью званье человека
Носишь в жизни ты своей…
Счастлив будь! Чрез четверть века
Справим новый юбилей!
Аггей Никитич
почти не расшаркался перед Екатериной Петровной; но она, напротив, окинула его с головы до ног внимательнейшим взором, — зато уж на пани Вибель взглянула чересчур свысока; Марья Станиславовна, однако, не потерялась и ответила этой черномазой госпоже тем гордым взглядом, к какому способны соплеменницы Марины Мнишек [Марина Мнишек (ум. после июля 1614 г.) — жена первого и второго Лжедмитриев, польская авантюристка.], что, по-видимому, очень понравилось камер-юнкеру, который, желая хорошенько рассмотреть молодую дамочку, выкинул ради этого — движением личного мускула — из глаза свое стеклышко, так как сквозь него он ничего не видел и
носил его только для моды.
Это был, по-видимому, весьма хилый старик, с лицом совершенно дряблым; на голове у него совсем
почти не оказывалось волос, а потому дома, в одиночестве, Мартын Степаныч обыкновенно
носил колпак, а при посторонних и в гостях надевал парик; бакенбарды его состояли из каких-то седоватых клочков; уши Мартын Степаныч имел большие, торчащие, и особенно правое ухо, что было весьма натурально, ибо Мартын Степаныч всякий раз, когда начинал что-либо соображать или высказывал какую-нибудь тонкую мысль, проводил у себя пальцем за ухом.
Все знают, что если грех убийства — грех, то он грех всегда, независимо от тех людей, над которыми он совершается, как грех прелюбодеяния, воровства и всякий другой, но вместе с тем люди с детства, смолоду видят, что убийство не только признается, но благословляется всеми теми, которых они привыкли
почитать своими духовными, от бога поставленными руководителями, видят, что светские руководители их с спокойной уверенностью учреждают убийства,
носят на себе, гордясь ими, орудия убийства и от всех требуют, во имя закона гражданского и даже божеского, участия в убийстве.
Она редко выходила на двор и в кухню, — Наталья сказывала, что она целые дни всё пишет письма, а Шакир
носил их на
почту чуть не каждый день. Однажды Кожемякин, взяв конверт из рук татарина, с изумлением прочитал...