Солнце вставало над туманным морем. Офицер сидел на камне, чертил
ножнами шашки по песку и с удивлением приглядывался к одной из работавших. Она все время смеялась, шутила, подбадривала товарищей. Не подъем и не шутки дивили офицера, — это ему приходилось видеть. Дивило его, что ни следа волнения или надсады не видно было на лице девушки. Лицо сияло рвущеюся из души, торжествующею радостью, как будто она готовилась к великому празднику, к счастливейшей минуте своей жизни.
Ему нужно было отвести на чем-нибудь свою варварскую душу, в которой в обычное время тайно дремала старинная родовая кровожадность. Он, с глазами, налившимися кровью, оглянулся кругом и, вдруг выхватив из
ножен шашку, с бешенством ударил по дубовому кусту. Ветки и молодые листья полетели на скатерть, осыпав, как дождем, всех сидящих.
Неточные совпадения
Все это было не страшно, но, когда крик и свист примолкли, стало страшней. Кто-то заговорил певуче, как бы читая псалтырь над покойником, и этот голос, укрощая шум, создал тишину, от которой и стало страшно. Десятки глаз разглядывали полицейского, сидевшего на лошади, как существо необыкновенное, невиданное. Молодой парень, без шапки, черноволосый, сорвал
шашку с городового, вытащил клинок из
ножен и, деловито переломив его на колене, бросил под ноги лошади.
— Позвоните коменданту, — крикнул бородатый человек и, схватив стул, отгородился им от поручика, — он, дергая эфес
шашки, не придерживал
ножны левой рукой.
Весь надзор теперь сводится к тому, что рядовой сидит в камере, смотрит за тем, «чтобы не шумели», и жалуется начальству; на работах он, вооруженный револьвером, из которого, к счастью, не умеет стрелять, и
шашкою, которую трудно вытянуть из заржавленных
ножен, стоит, смотрит безучастно на работы, курит и скучает.
Толпа враждебно загудела, закачалась, надвигаясь на станового, он заметил это, отскочил и выхватил
шашку из
ножен.
Бек-Агамалов резко со стуком вбросил
шашку в
ножны.
Ромашов вытащил
шашку из
ножен и сконфуженно поправил рукой очки. Он был среднего роста, худощав, и хотя довольно силен для своего сложения, но от большой застенчивости неловок. Фехтовать на эспадронах он не умел даже в училище, а за полтора года службы и совсем забыл это искусство. Занеся высоко над головой оружие, он в то же время инстинктивно выставил вперед левую руку.
Но Бек-Агамалов, точно боясь испортить произведенный эффект, улыбаясь, вкладывал
шашку в
ножны. Он тяжело дышал, и весь он в эту минуту, с широко раскрытыми злобными глазами, с горбатым носом и с оскаленными зубами, был похож на какую-то хищную, злую и гордую птицу.
В училище меня учили, как командовать солдатом, но совсем не показали, как с ним разговаривать. Ну, я понимаю — атака. Враг впереди и близко. «Ребята, вся Россия на нас смотрит, победим или умрем». Выхватываю
шашку из
ножен, потрясаю ею в воздухе. «За мной, богатыри. Урррраааа…»
Один из них, Назарка, прежде чем взяться за него, долго не мог вложить
шашку и
ножны, попадая не тою стороной.
Шашки были не у всех, только за плечами висели винтовки, а у пояса в
ножнах небольшие ножи…
Сверх всего этого была опоясана
шашка в красных сафьянных
ножнах с галунами и надета через плечо винтовка в черном чехле.
А я гляжу на его сильные руки, вяло болтающиеся в рукавах, на его нестройно брякающие шпоры и повисшую
шашку — и мне все кажется, что это не настоящее, что в
ножнах совсем нет
шашки, которой можно зарубить, а в кобуре нет револьвера, которым можно насмерть застрелить человека.
— 12 артиллерийской бригады, — ответил арестованный. На испуганном, побледневшем лице рыжели усики и обильные веснушки, пола шинели была в крови. — Ваше высокоблагородие, позвольте вам доложить: это не я, я только мимо шел… Вот, извольте посмотреть! — Он вынул из
ножен и показал свою
шашку. — Изволите видеть, крови нету.
От китайских могил скакали прочь два казака, вкладывая на скаку
шашки в
ножны. Наши солдаты держали за руки бледного артиллериста, перед ним стоял главный врач. У конической могилы тяжело хрипела худая, черная свинья; из-под левой лопатки текла чернеющая кровь.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал
шашку и положил ее в
ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.