Неточные совпадения
Еремеевна. Я и к нему было толкнулась, да насилу
унесла ноги. Дым столбом, моя матушка! Задушил, проклятый, табачищем. Такой греховодник.
Однако ж минуту спустя он тут же стал хитрить и попробовал было вывернуться, говоря, что, впрочем, в Англии очень усовершенствована механика, что видно по газетам, как один изобрел деревянные
ноги таким образом, что при одном прикосновении к незаметной пружинке
уносили эти
ноги человека бог знает в какие места, так что после нигде и отыскать его нельзя было.
— Ступайте, ступайте к дьяволу! а не то я сию минуту дам знать, и вас тут…
Уносите ноги, говорю я вам, скорее!
— Ты молода и не знаешь всех опасностей, Ольга. Иногда человек не властен в себе; в него вселяется какая-то адская сила, на сердце падает мрак, а в глазах блещут молнии. Ясность ума меркнет: уважение к чистоте, к невинности — все
уносит вихрь; человек не помнит себя; на него дышит страсть; он перестает владеть собой — и тогда под
ногами открывается бездна.
Все это вихрем неслось у ней в голове и будто
уносило ее самое на каких-то облаках. Ей на душе становилось свободнее, как преступнику, которому расковали руки и
ноги.
Мы так глубоко вросли корнями у себя дома, что, куда и как надолго бы я ни заехал, я всюду
унесу почву родной Обломовки на
ногах, и никакие океаны не смоют ее!
Опять, как же и не взять: всякого проберет страх, когда нахмурит он, бывало, свои щетинистые брови и пустит исподлобья такой взгляд, что, кажется,
унес бы
ноги бог знает куда; а возьмешь — так на другую же ночь и тащится в гости какой-нибудь приятель из болота, с рогами на голове, и давай душить за шею, когда на шее монисто, кусать за палец, когда на нем перстень, или тянуть за косу, когда вплетена в нее лента.
В штатском платье, с чемоданом в
ногах, с новеньким саквояжем через плечо, он сидел в перекладной, которая
уносила его в незнакомую даль.
Стрельба выходила славная и добычливая: куропатки вылетали из соломы поодиночке, редко в паре и очень близко, из-под самых
ног: тут надобно было иногда или послать собаку в солому, или взворачивать ее самому
ногами. было бить их рябчиковою дробью, даже 7-м и 8-м нумером, чего уже никак нельзя сделать на обыкновенном неблизком расстоянии, ибо куропатки, особенно старые, крепче к ружью многих птиц, превосходящих их своею величиною, и уступают в этом только тетереву; на сорок пять шагов или пятнадцать сажен, если не переломишь крыла, куропатку не добудешь, то есть не убьешь наповал рябчиковой дробью; она будет сильно ранена, но
унесет дробь и улетит из виду вон: может быть, она после и умрет, но это будет хуже промаха — пропадет даром.
Его удержал Макар. Он опять взял Аграфену в охапку и
унес в избушку. Мосей проводил его глазами и только сердито сплюнул. Сейчас лицо у него было страшное, и он в сердцах пнул
ногой Артема, продолжавшего обыскивать убитого Кирилла.
Анализировать эти факты, в связи с другими жизненными явлениями, он вообще не способен, но, кроме того, ненавистник, услыхав о такой претензии, пожалуй, так цыркнет, что и
ног не
унесешь. Нет, лучше уж молча идти за течением, благо ненавистник благодаря кумовству относится к нему благодушно и скорее в шутливом тоне, нежели серьезно, напоминает о недавних проказах.
Впереди экипажа его, едва
унося ноги, скакал, в разбитом тарантасе, исправник, придерживая свою треугольную шляпу, чтоб она не слетела, и все еще стараясь молодцевато опереться на свою тоненькую шпажонку.
— И слава богу! пусть
унесут вас черти отсюда: просторнее будет. Да пусти прочь, негде ступить: протянул ноги-то!
— Убирайся, дурень!
Уноси ноги! Все выбирайтесь из Слободы! Сбор у кривого дуба!
Наконец, его несут,
уносят; бутылка с ним, он болтает
ногами и кричит, кричит.
Пришел полицейский, потоптался, получил на чай, ушел; потом снова явился, а с ним — ломовой извозчик; они взяли кухарку за
ноги, за голову и
унесли ее на улицу. Заглянула из сеней хозяйка, приказала мне...
Я
унес от этой женщины впечатление глубокое, новое для меня; предо мною точно заря занялась, и несколько дней я жил в радости, вспоминая просторную комнату и в ней закройщицу в голубом, похожую на ангела. Вокруг все было незнакомо красиво, пышный золотистый ковер лежал под ее
ногами, сквозь серебряные стекла окон смотрел, греясь около нее, зимний день.
— Нет, это все не то! — думалось ему. — Если б я собственными глазами не видел: «закон» — ну, тогда точно! И я бы мог жалованье получать, и закон бы своим порядком в шкафу стоял. Но теперь ведь я видел, стало быть, знаю, стало быть, даже неведением отговариваться не могу. Как ни поверни, а соблюдать должен. А попробуй-ка я соблюдать — да тут один Прохоров такую задачу задаст, что
ног не
унесешь!
Розги подхватили и
унесли. На окровавленный пол бросили опилок. Орлов, застегиваясь, помутившимися глазами кого-то искал в толпе. Взгляд его упал на майора. Полузастегнув шинель, Орлов бросился перед ним на колени, обнял его
ноги и зарыдал...
— Ага! догадался! — сказал поляк, садясь в передний угол. — Счастлив ты, что
унес ноги, а не то бы я с тобою переведался. Hex их вшисци дьябли везмо! Какие здесь буяны! Видно, не были еще в переделе у пана Лисовского.
Посудите же, какое чувство он должен испытывать, если даже тут, в этой крепости, его подстерегают то же предательство, та же свара, от которых он едва-едва
унес ноги на улице.
Медленно подойдя к стене, он сорвал с неё картину и
унёс в магазин. Там, разложив её на прилавке, он снова начал рассматривать превращения человека и смотрел теперь с насмешкой, пока от картины зарябило в глазах. Тогда он смял её, скомкал и бросил под прилавок; но она выкатилась оттуда под
ноги ему. Раздражённый этим, он снова поднял её, смял крепче и швырнул в дверь, на улицу…
Через минуту она, совсем раздетая, перешла комнату и, упав в постель, велела
унести свечу. Но чуть Ольга вышла, бабушка постучала ей в стену. Ольга возвратилась и стала в
ногах кровати. Княгиня, не оборачиваясь от стены, проговорила...
Тюлин тащится к своему шалашу по колени в воде, лениво шлепая босыми
ногами по зеленой потопшей траве; он весь мокрый, широкие штаны липнут к его
ногам, мешая идти; сзади, на чалке, тащится за Тюлиным давешняя старая лодка, которую, согласно предсказанию знатока-перевозчика, унесло-таки течением.
Бедный Рено простоял полчаса разиня рот на одном месте, и когда, возвратясь в Данциг, доложил об этом Раппу, то едва
унес ноги: генерал взбесился; с Дерикуром чуть не сделалось удара, а толстый Папилью, вспомня, что он несколько раз дружески разговаривал с этим Дольчини, до того перепугался, что слег в постелю.
Козявочка едва
унесла ноги от сердитого Шмеля. Она присела на травку, облизала ножки, запачканные в цветочном соку, и рассердилась...
— Ой, батюшки!.. Пришел в наше болото медведь и завалился спать. Как лег в траву, так сейчас же задавил пятьсот комаров; как дохнул — проглотил целую сотню. Ой, беда, братцы! Мы едва
унесли от него
ноги, а то всех бы передавил…
За несколько минут столь оживленный полный варок, печально опустел; грустно торчали столбы под пустыми навесами и виднелась одна измятая, унавоженная солома. Как ни привычна была эта картина опустения пегому мерину, она, должно быть, грустно подействовала на него. Он медленно, как бы кланяясь, опустил и поднял голову, вздохнул, насколько ему позволял стянутый трок, и ковыляя своими погнутыми нерасходившимися
ногами, побрел за табуном,
унося на своей костлявой спине старого Нестера.
— Это наша матушка игуменья… Как ахнет старушка, так
уноси ноги.
Цыганку уже хотелось остановиться, раскорячить
ноги и остановиться, но крутящийся поток
уносил его, и ухватиться не за что было: все плыло кругом.
На жизненном пути нашем разбросаны золотые монеты; но мы не замечаем их, потому что думаем о цели пути, не обращаем внимания на дорогу, лежащую под нашими
ногами; заметив, мы не можем нагнуться, чтобы собрать их, потому что «телега жизни» неудержимо
уносит нас вперед, — вот наше отношение к действительности; но мы приехали на станцию и прохаживаемся в скучном ожидании лошадей — тут мы со вниманием рассматриваем каждую жестяную бляху, которая, быть может, не стоит и внимания, — вот наше отношение к искусству.
Если волк попадет заднею
ногою, то
уносит капкан дальше, но если переднею и высоко, то уходит недалеко...
Как убедиться в том, что всю свою жизнь не будешь служить исключительно глупому любопытству толпы (и хорошо еще, если только любопытству, а не чему-нибудь иному, возбуждению скверных инстинктов, например) и тщеславию какого-нибудь разбогатевшего желудка на
ногах, который не спеша подойдет к моей пережитой, выстраданной, дорогой картине, писанной не кистью и красками, а нервами и кровью, пробурчит: «мм… ничего себе», сунет руку в оттопырившийся карман, бросит мне несколько сот рублей и
унесет ее от меня.
Пискарев мерил ее с
ног до головы изумленными глазами, как бы еще желая увериться, та ли это, которая так околдовала и
унесла его на Невском проспекте.
— Батя, погоди спать… Давай, чайку попьем. Ух, умаял же меня сегодня Иван Павлыч! Прямо без
ног меня сделал… За каждым соусом меня раз по пяти гонял. А я
унесу соус-то, постою с ним за дверью и назад «Ну вот теперь хорошо», хвалит Иван Павлыч. Ха-ха… Страшный привередник.
Я чуть не заплакал… Наконец два солдата, кажется нашей роты, кинулись ко мне. Мы взяли Федорова, не перестававшего жалобно повторять: «
унесите, голубчики, Христа ради», — я за
ноги, двое за плечи; тотчас же они опустили его на землю.
Целая картина ярко вспыхивает в моем воображении. Это было давно; впрочем, всё, вся моя жизнь, та жизнь, когда я не лежал еще здесь с перебитыми
ногами, была так давно… Я шел по улице, кучка народа остановила меня. Толпа стояла и молча глядела на что-то беленькое, окровавленное, жалобно визжавшее. Это была маленькая хорошенькая собачка; вагон конно-железной дороги переехал ее. Она умирала, вот как теперь я. Какой-то дворник растолкал толпу, взял собачку за шиворот и
унес. Толпа разошлась.
Ступил конь в воду, шагнул три раза и ушел в воду по шею, а дальше
нога и дна не достает. Повернул Аггей назад на берег, думает: «Олень от меня и так не уйдет, а на такой быстрине, пожалуй, и коня утопишь». Слез с коня, привязал его к кусту, снял с себя дорогое платье и пошел в воду. Плыл, плыл, едва не
унесло. Наконец попробовал
ногой — дно. «Ну, — думает, — сейчас я его достану», — и пошел в кусты.
Испугался Поток, не на шутку струхнул:
«Поскорей
унести бы мне
ноги!»
Вдруг гремят тулумбасы; идет караул,
Гонит палками встречных с дороги;
Едет царь на коне, в зипуне из парчи,
А кругом с топорами идут палачи, —
Его милость сбираются тешить,
Там кого-то рубить или вешать.
Громадный поток толпы стремился к Апраксину двору, теснил, сбивал с
ног, захватывал и
уносил с собою и тех, кто шел навстречу, и тех, кто спасал из домов свои пожитки.
Попробуй теперь сказать ему что-нибудь про нее, зарычит, аки зверь, —
ног не
унесешь…
И Синтянкн сбросил с
ног одеяло и тихо вышел за перегородку,
унося с собою картину.
Публика невзвиделась, как бык (кажется, по числу четвертый или пятый) вздернул заслуженного тореро, или spada (как он также называется), и тот хлопнулся оземь; его
унесли и должны были отнять у него
ногу, а через несколько недель (перед нашим отъездом из Мадрида) ему давали серенаду по случаю его выздоровления.
Венцель, вероятно, имел все это в голове, когда сидел в садике пивницы при Нуссельских сходах, и
унес это с собою на сухую гору, на которой глубоко и мирно уснул и видел прелюбопытный сон: он видел бедную чешскую избу в горах Мероница, в избушке сидела молодая крестьянка и пряла руками козью шерсть, а
ногою качала колыбель, которая при каждом движении тихонько толкала в стенку.
— А вот изволишь видеть, — отвечал один из солдат, — в славной баталии под Гуммелем, где любимый шведский генерал Шлиппенбах
унес от нас только свои косточки, — вы, чай, слыхали об этой баталии? — вот в ней-то получили мы с товарищем по доброй орешине, я в голову, он в
ногу, и выбыли из строя. Теперь пробираемся на родимую сторонку заживить раны боевые.
Он делает усилие, отрывает Селинову от
ног своих, как отрывают плющ, въевшийся годами в могучий дуб, перебрасывает ее себе на плечо и, сказав Антону, чтобы он шел в дом через отворенную калитку,
уносит свою добычу.
Честь имею кланяться!» Мне оставалось только поскорее
унести ноги.
Он не выдержал и замахнулся жезлом; но хитрый пес бросается ему под
ноги, путается в полах его длинной одежды и, сбив его с
ног,
уносит в зубах его портфель с заветною запиской.
И совсем равнодушно, без тоски и мыслей, как неживой, я быстро уснул, последним звуком
унося в сон грохот пустых ступеней под тяжелой, беспокойной и торопливой
ногой.