Неточные совпадения
Над городом низко опустилось и
застыло оловянное небо, ветер хлопотливо причесывал крыши домов, дымя снегом, бросаясь под
ноги людей.
Когда Самгин, все более
застывая в жутком холоде, подумал это — память тотчас воскресила вереницу забытых фигур: печника в деревне, грузчика Сибирской пристани, казака, который сидел у моря, как за столом, и чудовищную фигуру кочегара у Троицкого моста в Петербурге. Самгин сел и, схватясь руками за голову, закрыл уши. Он видел, что Алина сверкающей рукой гладит его плечо, но не чувствовал ее прикосновения. В уши его все-таки вторгался шум и рев. Пронзительно кричал Лютов, топая
ногами...
Самгин отказался. Поручик Трифонов
застыл, поставив
ногу на ступень вагона. Было очень тихо, только снег скрипел под
ногами людей, гудела проволока телеграфа и сопел поручик. Вдруг тишину всколыхнул, разрезал высокий, сочный голос, четко выписав на ней отчаянные слова...
Она тотчас пришла. В сером платье без талии, очень высокая и тонкая, в пышной шапке коротко остриженных волос, она была значительно моложе того, как показалась на улице. Но капризное лицо ее все-таки сильно изменилось, на нем
застыла какая-то благочестивая мина, и это делало Лидию похожей на английскую гувернантку, девицу, которая уже потеряла надежду выйти замуж. Она села на кровать в
ногах мужа, взяла рецепт из его рук, сказав...
Заходила ли речь о мертвецах, поднимающихся в полночь из могил, или о жертвах, томящихся в неволе у чудовища, или о медведе с деревянной
ногой, который идет по селам и деревням отыскивать отрубленную у него натуральную
ногу, — волосы ребенка трещали на голове от ужаса; детское воображение то
застывало, то кипело; он испытывал мучительный, сладко болезненный процесс; нервы напрягались, как струны.
Петр вздрогнул и быстро стал на
ноги. Это движение показывало, что он слышал слова доктора, но, судя по выражению его лица, он как будто не понял их значения. Опершись дрожащею рукой на подоконник, он
застыл на месте с бледным, приподнятым кверху лицом и неподвижными чертами.
И тихого ангела бог ниспослал
В подземные копи, — в мгновенье
И говор, и грохот работ замолчал,
И замерло словно движенье,
Чужие, свои — со слезами в глазах,
Взволнованны, бледны, суровы,
Стояли кругом. На недвижных
ногахНе издали звука оковы,
И в воздухе поднятый молот
застыл…
Всё тихо — ни песни, ни речи…
Казалось, что каждый здесь с нами делил
И горечь, и счастие встречи!
Святая, святая была тишина!
Какой-то высокой печали,
Какой-то торжественной думы полна.
Одна рука уперлась в бок, другая полукругом
застыла в воздухе, голова склонена набок, роскошные плечи чуть вздрагивают,
ноги каблучками притопывают, и вот она, словно павушка-лебедушка, истово плывет по хороводу, а парни так и стонут кругом, не «калегварды», а настоящие русские парни, в синих распашных сибирках, в красных александрийских рубашках, в сапогах навыпуск, в поярковых шляпах, утыканных кругом разноцветными перьями…
Вот она припала носом к одному месту и слабо вильнула хвостом — значит, напала на след дупеля; вот сделала несколько шагов вперед, приподняла переднюю
ногу, вытянулась и точно
застыла в живописной позе.
Но дед не слышал. Далее шел Емельян. Этот был покрыт большой рогожей с головы до
ног и имел теперь форму треугольника. Вася, ничем не покрытый, шагал так же деревянно, как всегда, высоко поднимая
ноги и не сгибая колен. При блеске молнии казалось, что обоз не двигался и подводчики
застыли, что у Васи онемела поднятая
нога…
— Ну, простите, Дора, только растирайте скорее свои
ноги — не
остыл бы спирт.
Кошка выросла в собаку и покатилась невдалеке от саней. Я обернулся и увидел совсем близко за санями вторую четвероногую тварь. Могу поклясться, что у нее были острые уши и шла она за санями легко, как по паркету. Что-то грозное и наглое было в ее стремлении. «Стая или их только две?» — думалось мне, и при слове «стая» варом облило меня под шубой и пальцы на
ногах перестали
стыть.
Лагранж шевельнулся у огня, но опять
застыл. На крик вбегают Мадлена и Риваль, почти совершенно голая, — она переодевалась. Обе актрисы схватывают Мольера за штаны, оттаскивая от Бутона, причем Мольер лягает их
ногами. Наконец Мольера отрывают с куском Бутонова кафтана. Мольера удается повалить в кресло.
Ночь вокруг и лес. Между деревьев густо налилась сырая тьма и
застыла, и не видно, что — дерево, что — ночь. Блеснёт сверху лунный луч, переломится во плоти тьмы — и исчезнет. Тихо. Только под
ногами ветки хрустят и поскрипывает сухая хвоя.
Площадь была пустынна. На нее выехал «фиакр» и поставил лошадь против трактира; лошадь раскорячила
ноги, выгнула костистую спину и
застыла, как будто мгновенно заснула, а ее хозяин поплелся в трактир мелкими шажками и тряся на ходу огромной бородой. Блок взвизгнул, и все опять стало тихо.
Ноги даже в калошах зябнут и
застывают. Крестьяне решительно отказались топить школу. Они и детей-то посылают учиться только для того, чтобы даром не пропадал гривенник, который земство взимает на нужды народного образования. Приходится топить остатками забора и брать взаймы охапками у фельдшера. Тому — житье. Однажды мужики попробовали было и его оставить без дров, а он взял и прогнал наутро всех больных, пришедших на пункт. И дрова в тот же день явились сами собой.
Одна
нога его в прорванном сапоге
остыла, и он уже не чуял на ней большого пальца.
Василий Андреич
застыл, как мороженая туша, и как были у него расставлены
ноги, так, раскорячившись, его и отвалили с Никиты.
От речной сырости
стынут ноги, потом всё тело…
Ледяной ветер бьет навстречу вдоль вагонов,
стынут руки,
нога немеет.
Было холодно, люди
стыли в окопах, от неподвижного стояния опухали
ноги и атрофировались ножные мышцы, выходя из окопов, солдаты шатались и шли, как пьяные.
Наконец перешли мы мост, пошли ровнее. Стемнело, было тихо, звездно и очень холодно. Мы дошли до южных ворот Мукдена и повернули направо вдоль городской стены. Над обозом неподвижно стояла очень мелкая густая пыль; она забивалась в глаза, в нос, трудно было дышать. Становилось все холоднее,
ноги в стременах
стыли.
Узник остолбенел. Сердце Розы поворотилось в груди, как жернов; кровь
застыла в ее жилах… она успела только сделать полуоборот головою… в каком-то безумии устремила неподвижные взоры на дверь, раскрыла рот с посинелыми губами… одною рукою она обнимала еще
ногу Паткуля, как будто на ней замерла; другую руку едва отделила от звена, которое допиливала… В этом положении она, казалось, окаменела.
Карниз потолка был лепной и изображал русское село: углом вперед стояла хата, каких никогда не бывает в действительности; рядом
застыл мужик с приподнятой
ногою, и палка в руках была выше его, а он сам был выше хаты; дальше кривилась малорослая церковь, а возле нее выпирала вперед огромная телега с такой маленькой лошадью, как будто это была не лошадь, а гончая собака.
Вдруг все ему стало противно. Все кругом было серо, скучно и глупо. Погас огонек, освещавший изнутри душу. Холод все глубже вбирался в тело. И болела голова. И
стыли неподвижные
ноги.
Сегодня Вадим Петрович проснулся, попробовал вытянуть правую
ногу, испугался боли от малейшего неловкого движения и
застыл в неподвижном положении.
Крупа перестала падать; но сделалось еще холоднее.
Стыли ноги, холод забирался внутрь тела. Как будто душа сама
застывала, было в ней неподвижно и мрачно.