Неточные совпадения
Ей тоже
никто не ответил, тогда она быстро
добавила...
— A la bonne heure! [В добрый час! (фр.)] — сказала она, протягивая ему руку, — и если я почувствую что-нибудь, что вы предсказывали, то скажу вам одним или никогда
никому и ничего не скажу. Но этого никогда не будет и быть не может! — торопливо
добавила она. — Довольно, cousin, вон карета подъехала: это тетушки.
— Наблюдайте, чтоб не было ветру, но чтоб воздух был чист и чтоб не шумели, не тревожили больного. Вы заезжайте часам к десяти, а я буду перед утром, —
добавил он, обратись к Розанову, и вышел,
никому не поклонившись.
— Голубиное сердце, —
добавила Анна Михайловна. В другой раз Даше все казалось, что о ней
никто не хочет позаботиться, что ее все бросили.
— Ручки весьма изрядные, — отвечал, тщательно повязывая перед зеркалом галстук, Истомин. — Насчет этих ручек есть даже некоторый анекдот, —
добавил он, повернувшись к Шульцу. — У этой барыни муж дорогого стоит. У него руки совсем мацерированные: по двадцати раз в день их моет; сам ни за что почти не берется, руки
никому не подает без перчатки и уверяет всех, что и жена его не может дотронуться ни до чьей руки.
— Бабку эту вон! — закричал я и в запальчивости
добавил: — Ты сама глупая баба! Сама! А та именно умная! И вообще
никто тебя не спрашивает! Вон ее!
— Ни на вершок! — сверкнув глазами, сказал безрукий и, подвинувшись всем корпусом в сторону Тихона Павловича,
добавил голосом сдавленным и строгим: — Законы! Тайные причины и силы — понимаете? — Поднял кверху брови и многозначительно качнул головой. —
Никому ничего не известно… Тьма! — Он съёжился, вобрав в себя голову, и мельнику представилось, что если б его собеседник имел руки, то он, наверное, погрозил бы ему пальцем.
— Нужно, Ларочка, друг мой, нужно, — и Висленев, распахнув пред сестрой дверь,
добавил, — видишь, здесь нет
никого, входи же бога ради.
— Как у тебя, Лара,
никто не слышит, — проговорила Синтянина и сейчас же
добавила: — вот к вам гость.
— Я знаю, почему упал Виктор. Вот она, — он указал на младшую Стогунцеву, — подставила ему ножку.
Никто не видел этого, я один заметил. Он споткнулся о ногу и упал… Нехорошо, стыдно! —
добавил мальчик, обращаясь к Тасе, и добрые глаза его теперь смотрели строго, почти сердито.
Меня ведь никогда
никто не любил! —
добавил он с грустью.
— Говори мне ты, — разрешила я и потом жалобно
добавила с полными слез глазами: — и люби меня, пожалуйста, потому что меня
никто больше не любит.
— Володя, я бы не хотел
никому говорить этого, только тебе… Видишь ли, я… сделал предложение Анжелике Сигизмундовне и… и она отказала мне, — тише
добавил он.
— Какой-нибудь… просящий, — отозвалась Лушкина и, приблизив свою громадную грудь к хозяйке,
добавила: — Вы ведь ангельской доброты… вас всякие народы должны осаждать… и вы
никому не можете отказать…