Неточные совпадения
Знать
не хочу господ!..»
Тем только успокоили,
Что штоф
вина поставили
(Винцо-то он любил).
Сейчас же, еще за ухой, Гагину подали шампанского, и он велел наливать в четыре стакана. Левин
не отказался от предлагаемого
вина и спросил другую бутылку. Он проголодался и ел и пил с большим удовольствием и еще с большим удовольствием принимал участие в веселых и простых разговорах собеседников. Гагин, понизив голос, рассказывал новый петербургский анекдот, и анекдот,
хотя неприличный и глупый, был так смешон, что Левин расхохотался так громко, что на него оглянулись соседи.
И вдруг они оба почувствовали, что
хотя они и друзья,
хотя они обедали вместе и пили
вино, которое должно было бы еще более сблизить их, но что каждый думает только о своем, и одному до другого нет дела. Облонский уже
не раз испытывал это случающееся после обеда крайнее раздвоение вместо сближения и знал, что надо делать в этих случаях.
В первом письме Марья Николаевна писала, что брат прогнал ее от себя без
вины, и с трогательною наивностью прибавляла, что
хотя она опять в нищете, но ничего
не просит,
не желает, а что только убивает ее мысль о том, что Николай Дмитриевич пропадет без нее по слабости своего здоровья, и просила брата следить за ним.
Несмотря, однако ж, на такую размолвку, гость и хозяин поужинали вместе,
хотя на этот раз
не стояло на столе никаких
вин с затейливыми именами. Торчала одна только бутылка с каким-то кипрским, которое было то, что называют кислятина во всех отношениях. После ужина Ноздрев сказал Чичикову, отведя его в боковую комнату, где была приготовлена для него постель...
Но молодой человек, как кажется,
хотел во что бы то ни стало развеселить меня: он заигрывал со мной, называл меня молодцом и, как только никто из больших
не смотрел на нас, подливал мне в рюмку
вина из разных бутылок и непременно заставлял выпивать.
Обед,
хотя наскоро сготовленный, вышел очень хороший, даже обильный; только
вино немного, как говорится, подгуляло: почти черный херес, купленный Тимофеичем в городе у знакомого купца, отзывался
не то медью,
не то канифолью; и мухи тоже мешали.
— Ты уже чересчур благодушен и скромен, — возразил Павел Петрович, — я, напротив, уверен, что мы с тобой гораздо правее этих господчиков,
хотя выражаемся, может быть, несколько устарелым языком, vieilli, [Старомодно (фр.).] и
не имеем той дерзкой самонадеянности… И такая надутая эта нынешняя молодежь! Спросишь иного: «Какого
вина вы
хотите, красного или белого?» — «Я имею привычку предпочитать красное!» — отвечает он басом и с таким важным лицом, как будто вся вселенная глядит на него в это мгновенье…
— Революция неизбежна, — сказал Самгин, думая о Лидии, которая находит время писать этому плохому актеру, а ему —
не пишет. Невнимательно слушая усмешливые и сумбурные речи Лютова, он вспомнил, что раза два пытался сочинить Лидии длинные послания, но, прочитав их, уничтожал, находя в этих
хотя и очень обдуманных письмах нечто, чего Лидия
не должна знать и что унижало его в своих глазах. Лютов прихлебывал
вино и говорил, как будто обжигаясь...
— Аминь, — густо сказал Ерухимович, но ироническое восклицание его было погашено,
хотя и
не очень дружным, но громким — ура. Адвокат, выпив
вина, вызывающе посматривал на Ерухимовича, но тот, подливая в бокал шампанского красное
вино, был всецело занят этим делом. Вскочил Алябьев и быстро, звонко начал...
— Он имел очень хороший организм, но немножко усердный пил красное
вино и ел жирно. Он
не хотел хорошо править собой, как крестьянин, который едет на чужой коне.
«Ты много видел женщин и
хочешь женщину, вот что, друг мой! Но лучше выпить
вина. Поздно,
не дадут…»
Сухо рассказывая ей, Самгин видел, что теперь, когда на ней простенькое темное платье, а ее лицо, обрызганное веснушками,
не накрашено и рыжие волосы заплетены в косу, — она кажется моложе и милее,
хотя очень напоминает горничную. Она убежала,
не дослушав его, унося с собою чашку чая и бутылку
вина. Самгин подошел к окну; еще можно было различить, что в небе громоздятся синеватые облака, но на улице было уже темно.
Это очень неприятно удивило его, и, прихлебывая
вино, он повторил про себя: «Миру служить —
не хочет, себе —
не умеет», «свобода — бесцельность».
Красавина. Да вот тебе первое. Коли
не хочешь ты никуда ездить, так у себя дома сделай: позови баб побольше, вели приготовить отличный обед, чтобы
вина побольше разного, хорошего; позови музыку полковую: мы будем пить, а она чтоб играла. Потом все в сад, а музыка чтоб впереди, да так по всем дорожкам маршем; потом опять домой да песни, а там опять маршем. Да так чтобы три дня кряду, а начинать с утра. А вороты вели запереть, чтобы
не ушел никто. Вот тебе и будет весело.
Райский расхохотался, слушая однажды такое рассуждение, и особенно характеристический очерк пьяницы, самого противного и погибшего существа, в глазах бабушки, до того, что
хотя она
не заметила ни малейшей наклонности к
вину в Райском, но всегда с беспокойством смотрела, когда он вздумает выпить стакан, а
не рюмку
вина или рюмку водки.
— Бабушка! заключим договор, — сказал Райский, — предоставим полную свободу друг другу и
не будем взыскательны! Вы делайте, как
хотите, и я буду делать, что и как вздумаю… Обед я ваш съем сегодня за ужином,
вино выпью и ночь всю пробуду до утра, по крайней мере сегодня. А куда завтра денусь, где буду обедать и где ночую —
не знаю!
Хотя, впрочем, никакой
вины не было, потому что если и было что, то от вас все свято!
Затем… затем я, конечно,
не мог, при маме, коснуться до главного пункта, то есть до встречи с нею и всего прочего, а главное, до ее вчерашнего письма к нему, и о нравственном «воскресении» его после письма; а это-то и было главным, так что все его вчерашние чувства, которыми я думал так обрадовать маму, естественно, остались непонятными,
хотя, конечно,
не по моей
вине, потому что я все, что можно было рассказать, рассказал прекрасно.
— Я
не хочу, чтоб мой новый друг Dolgorowky пил здесь сегодня много
вина.
Еще раз перекрестила, еще раз прошептала какую-то молитву и вдруг — и вдруг поклонилась и мне точно так же, как наверху Тушарам, — глубоким, медленным, длинным поклоном — никогда
не забуду я этого! Так я и вздрогнул и сам
не знал отчего. Что она
хотела сказать этим поклоном: «
вину ли свою передо мной признала?» — как придумалось мне раз уже очень долго спустя —
не знаю. Но тогда мне тотчас же еще пуще стало стыдно, что «сверху они оттудова смотрят, а Ламберт так, пожалуй, и бить начнет».
Вы с морозу, вам хочется выпить рюмку
вина, бутылка и
вино составляют одну ледяную глыбу: поставьте к огню — она лопнет, а в обыкновенной комнатной температуре
не растает и в час; захочется напиться чаю — это короче всего,
хотя хлеб тоже обращается в камень, но он отходит скорее всего; но вынимать одно что-нибудь, то есть чай — сахар, нельзя: на морозе нет средства разбирать, что взять, надо тащить все: и вот опять возни на целый час — собирать все!
Ведь вы тоже пробыли долго в море,
хотите развлечься, однако ж никто из вас
не выпил даже бутылки
вина: это просто удивительно!» Такой отзыв нас удивил немного: никто
не станет так говорить о своих соотечественниках, да еще с иностранцами.
Ему на другой же день адмирал послал дюжину
вина и по дюжине или по две рюмок и стаканов — пей
не хочу!
— Ну, а насчет больницы, — вдруг сказала она, взглянув на него своим косым взглядом, — если вы
хотите, я пойду и
вина тоже
не буду пить…
— Ну, чудесно, что ты заехал.
Не хочешь позавтракать? А то садись. Бифштекс чудесный. Я всегда с существенного начинаю и кончаю. Ха, ха, ха. Ну,
вина выпей, — кричал он, указывая на графин с красным
вином. — А я об тебе думал. Прошение я подам. В руки отдам — это верно; только пришло мне в голову,
не лучше ли тебе прежде съездить к Топорову.
Маслова достала из калача же деньги и подала Кораблевой купон. Кораблева взяла купон, посмотрела и,
хотя не знала грамоте, поверила всё знавшей Хорошавке, что бумажка эта стоит 2 рубля 50 копеек, и полезла к отдушнику за спрятанной там склянкой с
вином. Увидав это, женщины — не-соседки по нарам — отошли к своим местам. Маслова между тем вытряхнула пыль из косынки и халата, влезла на нары и стала есть калач.
— Приехала домой, — продолжала Маслова, уже смелее глядя на одного председателя, — отдала хозяйке деньги и легла спать. Только заснула — наша девушка Берта будит меня. «Ступай, твой купец опять приехал». Я
не хотела выходить, но мадам велела. Тут он, — она опять с явным ужасом выговорила это слово: он, — он всё поил наших девушек, потом
хотел послать еще за
вином, а деньги у него все вышли. Хозяйка ему
не поверила. Тогда он меня послал к себе в номер. И сказал, где деньги и сколько взять. Я и поехала.
— Что я
хочу загладить свою
вину, — продолжал Нехлюдов, — и загладить
не словами, а делом. Я решил жениться на вас.
Меня
не пустили к ней, но я решил всё сделать, чтобы увидать ее, покаяться перед ней и загладить свою
вину хотя женитьбой.
Пить же
вино было для него такой потребностью, без которой он
не мог жить, и каждый день к вечеру он бывал совсем пьян,
хотя так приспособился к этому состоянию, что
не шатался и
не говорил особенных глупостей.
—
Не хотите ли
вина? — предложила Заплатина; «гордец» был так жалок в настоящую минуту, что в ее сердце шевельнулось что-то вроде сострадания к нему.
Пить
вино и развратничать он
не любит, а между тем старик и обойтись без него
не может, до того ужились!» Это была правда; молодой человек имел даже видимое влияние на старика; тот почти начал его иногда как будто слушаться,
хотя был чрезвычайно и даже злобно подчас своенравен; даже вести себя начал иногда приличнее…
Что ж, я бы мог вам и теперь сказать, что убивцы они… да
не хочу я теперь пред вами лгать, потому… потому что если вы действительно, как сам вижу,
не понимали ничего доселева и
не притворялись предо мной, чтоб явную
вину свою на меня же в глаза свалить, то все же вы виновны во всем-с, ибо про убивство вы знали-с и мне убить поручили-с, а сами, все знамши, уехали.
Но убранство комнат также
не отличалось особым комфортом: мебель была кожаная, красного дерева, старой моды двадцатых годов; даже полы были некрашеные; зато все блистало чистотой, на окнах было много дорогих цветов; но главную роскошь в эту минуту, естественно, составлял роскошно сервированный стол,
хотя, впрочем, и тут говоря относительно: скатерть была чистая, посуда блестящая; превосходно выпеченный хлеб трех сортов, две бутылки
вина, две бутылки великолепного монастырского меду и большой стеклянный кувшин с монастырским квасом, славившимся в околотке.
— Он себя мучил, — восклицала она, — он все
хотел уменьшить его
вину, признаваясь мне, что он и сам
не любил отца и, может быть, сам желал его смерти.
Как это все укладывалось в его голове и почему это казалось ему так просто — объяснить
не легко,
хотя и
не совсем невозможно: обиженный, одинокий, без близкой души человеческой, без гроша медного, да еще с кровью, зажженной
вином, он находился в состоянии, близком к помешательству, а нет сомнения в том, что в самых нелепых выходках людей помешанных есть, на их глаза, своего рода логика и даже право.
Не все-то так хитро делается, как хитро выходит, Лопухов
не рассчитывал на этот результат, когда покупал
вино: он
хотел только дать взятку Марье Алексевне, чтоб
не потерять ее благосклонности, назвавшись на обед.
— Ради бога,
не трогайте его,
не смейте его тронуть, если вы меня любите; я
не хочу быть
виною какого-нибудь ужаса…
— Позвольте,
не о том речь, — продолжал я, — велика ли моя
вина или нет; но если я убийца, я
не хочу, чтоб меня считали вором. Я
не хочу, чтоб обо мне, даже оправдывая меня, сказали, что я то-то наделал «под пьяную руку», как вы сейчас выразились.
Внутренняя часть его двигалась около оси, на нее ставили разные припасы: кофей,
вино и все нужное для еды, тарелки, горчицу, соль, так что,
не беспокоя никого и без прислуги, каждый привертывал к себе что
хотел, — ветчину или варенье.
— Я сделал что мог, я посылал к Кутузову, он
не вступает ни в какие переговоры и
не доводит до сведения государя моих предложений.
Хотят войны,
не моя
вина, — будет им война.
— А, так вы
не хотите, —
не наша
вина! Этим заключились допросы.
Здесь давались небольшие обеды особенно знатным иностранцам; кушанья французской кухни здесь
не подавались,
хотя вина шли и французские, но перелитые в старинную посуду с надписью — фряжское, фалернское, мальвазия, греческое и т. п., а для шампанского подавался огромный серебряный жбан, в ведро величиной, и черпали
вино серебряным ковшом, а пили кубками.
В сущности ни Харитина, ни мать
не могли уследить за Серафимой, когда она пила, а только к вечеру она напивалась. Где она брала
вино и куда его прятала, никто
не знал. В своем пороке она ни за что
не хотела признаться и клялась всеми святыми, что про нее налгал проклятый писарь.
Теософия
не видит той
вины, которая связана с бездонной тайной свободы, свободы сверхприродной,
не вмещающейся ни в какую эволюцию,
хотя бы и эволюцию иных миров.
Это
не значит, что
вина не в них, это лишь значит, что недостаточно сильно
хотят, или
хотят, но без риска и отречения, с сохранением всех гарантий и предубеждений.
Спросили много
вина, и Левше первую чарку, а он с вежливостью первый пить
не стал: думает, — может быть, отравить с досады
хотите.
И тут же спокойным, ровным голосом,
хотя с внутренней дрожью во всех членах, Иван Петрович объявил отцу, что он напрасно укоряет его в безнравственности; что
хотя он
не намерен оправдывать свою
вину, но готов ее исправить, и тем охотнее, что чувствует себя выше всяких предрассудков, а именно — готов жениться на Маланье.
— Ну, об этом будем рассуждать после, а теперь я за вами послала, чтобы вы как-нибудь достали мне хоть рюмку теплого
вина, горячего чаю, хоть чего-нибудь, чего-нибудь. Я иззябла, совсем иззябла, я больна, я замерзала в поле… и даже обморозилась… Я вам
хотела написать об этом, да… да
не могла… руки вот насилу оттерли снегом… да и ни бумаги, ничего нет… а люди всё переврут…