Неточные совпадения
— Ну, об этом будем рассуждать после, а теперь я за вами послала, чтобы вы как-нибудь достали мне хоть рюмку теплого
вина, горячего чаю, хоть чего-нибудь, чего-нибудь. Я иззябла, совсем иззябла, я больна, я замерзала в поле… и даже обморозилась… Я вам
хотела написать об этом, да… да
не могла… руки вот насилу оттерли снегом… да и ни бумаги, ничего нет… а люди всё переврут…
«Может ли быть, — думала она, глядя на поле, засеянное чечевицей, — чтобы добрая, разумная женщина
не сделала его на целый век таким, каким он сидит передо мною?
Не может быть этого. — А пьянство?.. Да другие еще более его пьют… И разве женщина, если
захочет,
не заменит собою
вина? Хмель — забвение: около женщины еще легче забываться».
Неточные совпадения
Знать
не хочу господ!..» // Тем только успокоили, // Что штоф
вина поставили // (Винцо-то он любил).
Сейчас же, еще за ухой, Гагину подали шампанского, и он велел наливать в четыре стакана. Левин
не отказался от предлагаемого
вина и спросил другую бутылку. Он проголодался и ел и пил с большим удовольствием и еще с большим удовольствием принимал участие в веселых и простых разговорах собеседников. Гагин, понизив голос, рассказывал новый петербургский анекдот, и анекдот,
хотя неприличный и глупый, был так смешон, что Левин расхохотался так громко, что на него оглянулись соседи.
И вдруг они оба почувствовали, что
хотя они и друзья,
хотя они обедали вместе и пили
вино, которое должно было бы еще более сблизить их, но что каждый думает только о своем, и одному до другого нет дела. Облонский уже
не раз испытывал это случающееся после обеда крайнее раздвоение вместо сближения и знал, что надо делать в этих случаях.
В первом письме Марья Николаевна писала, что брат прогнал ее от себя без
вины, и с трогательною наивностью прибавляла, что
хотя она опять в нищете, но ничего
не просит,
не желает, а что только убивает ее мысль о том, что Николай Дмитриевич пропадет без нее по слабости своего здоровья, и просила брата следить за ним.
Несмотря, однако ж, на такую размолвку, гость и хозяин поужинали вместе,
хотя на этот раз
не стояло на столе никаких
вин с затейливыми именами. Торчала одна только бутылка с каким-то кипрским, которое было то, что называют кислятина во всех отношениях. После ужина Ноздрев сказал Чичикову, отведя его в боковую комнату, где была приготовлена для него постель: